Избранное. Том 1 - Кристи Агата. Страница 25

Ее глаза закрылись.

Неожиданно вздрогнув, она очнулась. Она посмотрела на свой блокнот. С сердитым восклицанием она увидела неровно нацарапанные буквы последнего предложения и произнесла низким голосом:

— Это я написала? Я? Должно быть, я схожу с ума…

Шторм усиливался с каждой минутой. Ветер выл вокруг дома.

Все собрались в гостиной. Сидели, сбившись в кучку, вялые и апатичные. И тайком наблюдали друг за другом.

Когда Роджерс внес поднос, все подпрыгнули. Он сказал:

— Я задерну занавески? Так в комнате будет веселей.

Получив согласие, он претворил свои слова в дело и включил свет. Комната действительно повеселела. Тень угрозы поблекла. Конечно, завтра настанет утро. Шторм закончится, и кто-то придет… прибудет катер…

Вера Клэйторн сказала:

— Вы будете разливать чай, мисс Брент?

Старая дама ответила:

— Нет, лучше это сделать вам. Чайник такой тяжелый. И я потеряла два мотка своей серой шерсти. Так досадно.

Вера шагнула к столу. Раздались веселые стук и звон фарфора.

Вернулось ощущение обыденности.

Чай! Благословенный обычный, повседневный чай! Филип Ломбард сделал веселое замечание. Блор ответил. Доктор Армстронг рассказал шутливую историю. Господин судья Уогрейв, который обычно чай ненавидел, с одобрением прихлебывал сей напиток.

И когда напряжение, наконец, спало, в комнату вошел Роджерс.

И Роджерс был расстроен. Он нервозно, не обращаясь ни к кому в особенности, произнес:

— Простите, сэр, но кто-нибудь знает, что произошло с занавеской из ванной?

Ломбард резко вскинул голову.

— Занавеска из ванной? Какого дьявола вы имеете в виду, Роджерс?

— Она пропала, сэр, исчезла. Я задергивал все занавески — и одной, в ванне с туалетом, не оказалось на месте.

Господин судья Уогрейв спросил:

— Сегодня утром она там была?

— О, да, сэр.

Блор осведомился:

— Что это была за занавеска?

— Алая, разновидность клеенки, сэр. Она подходила к алой плитке.

Ломбард спросил:

— И она пропала?

— Пропала, сэр.

Они уставились друг на друга.

Блор хрипло произнес:

— Что ж… в конце концов… что тут такого? Это безумие… но как и все остальное. Во всяком случае значения это не имеет. Невозможно убить кого-то занавеской из клеенки. Забудем об этом.

Роджерс сказал:

— Да, сэр, благодарю вас, — и он вышел, закрыв за собой дверь.

А на комнату вновь пало покрывало страха.

И снова тайком они наблюдали друг за другом.

Наступило время обеда, все поели, посуда была убрана. Простая еда, большей частью состоящая из консервов.

Потом все собрались в гостиной. Но напряжение было слишком велико.

В 9 часов Эмили Брент встала и сказала:

— Я иду спать.

Вера заявила:

— Я тоже.

Обе женщины поднялись наверх, и с ними пошли Ломбард и Блор. Стоя на верхней площадке, мужчины смотрели, как женщины вошли в свои комнаты и закрыли двери. Они услышали шум двух задвижек и звук поворачивающихся ключей.

Блор с ухмылкой заметил:

— Нет надобности говорить им, что нужно запирать двери!

Ломбард сказал;

— Что ж, во всяком случае, они на ночь в безопасности!

Он снова спустился вниз, и Блор последовал за ним.

Четверо мужчин отправились спать через час.

Они поднялись вместе. Роджерс, готовивший стол для завтрака в столовой, увидел, как они поднимались. Он услышал, как они остановились на верхней лестничной площадке. Потом заговорил судья.

— Едва ли мне нужно советовать вам, джентльмены, запереть свои двери.

Блор добавил:

— Больше того, надо поставить стул под ручку. Есть множество способов отпереть замок снаружи.

Ломбард прошептал:

— Мой дорогой Блор, ваша беда в том, что вы знаете слишком много!

Судья сурово сказал:

— Спокойной ночи, джентльмены. Может быть, утром мы все встретимся живыми и здоровыми!

Роджерс вышел, из столовой и украдкой поднялся до середины лестницы. Он увидел, как четыре фигуры скрылись за четырьмя дверьми, услышал, как повернулись четыре ключа в четырех замках и задвинулись четыре задвижки.

Он кивнул и пробормотал:

— Полный порядок.

Он вернулся в столовую. Да, для утра все было готово. Его взгляд задержался на центральном зеркале и семи маленьких фарфоровых фигурках.

Неожиданно на его лице появилась ухмылка. Он прошептал:

— Во всяком случае, я позабочусь, чтобы сегодня ночью никто трюков не сыграл.

Он пересек комнату, запер дверь в буфетную. Потом, вернувшись в холл через другую комнату, закрыл дверь, запер ее и положил ключ в карман. После чего, выключив свет, он заторопился вверх по лестнице в свою новую спальню.

Спрятаться там можно было только в одном месте — в высоком гардеробе. И он немедленно в него заглянул. Потом, заперев дверь на замок и задвижку, он приготовился ко сну.

Он сказал сам себе:

— Сегодня ночью никаких трюков с негритятами не будет. Я об этом позаботился…

Глава одиннадцатая

Филип Ломбард обычно просыпался на рассвете.

Так он пробудился и этим утром. Он приподнялся на локте и прислушался. Ветер немного поутих, но дул по-прежнему. Шума дождя не доносилось.

В восемь утра ветер задул сильнее, но Ломбард его не услышал. Он снова спал.

В девять тридцать он сидел на краю кровати, глядя на свои часы. Он приложил их к уху. Потом его губы раздвинулись в той самой странной волчьей ухмылке, которая была для него характерна.

Он очень тихо произнес:

— По-моему, пришло время что-то предпринять.

Без двадцати десять он стучал в закрытую дверь комнаты Блора. Тот осторожно ее приоткрыл. Его волосы стояли дыбом, а глаза все еще были тусклые ото сна.

Филип Ломбард любезно заметил:

— Всю ночь напролет спали? Что ж, значит, совесть у вас чиста.

Блор коротко спросил:

— В чем дело?

Ломбард ответил:

— Кто-нибудь вас будил… или чай приносил? Вы знаете, сколько сейчас времени?

Блор взглянул через плечо на маленькие походные часы, которые стояли возле его кровати, и сказал:

— Без двадцати пяти десять. Просто не верится, что я смог столько проспать. Где Роджерс?

Филип Ломбард заметил:

— Это тот случай, когда эхо отвечает «Где?» [29].

— Что вы имеете в виду? — резко спросил экс-инспектор.

Ломбард пояснил:

— Я имею в виду, что Роджерс исчез. Его нет ни в его комнате, нигде вообще. И чайник не поставлен, и плита на кухне не растоплена.

Блор тихо выругался и сказал:

— Где же, черт возьми, он может быть? Где-то на острове? Подождите, пока я кое-что накину. Посмотрите, не знает ли кто чего.

Филип Ломбард кивнул и зашагал вдоль линии закрытых дверей.

Он обнаружил, что Армстронг уже проснулся и аккуратно оделся. Господина судью Уогрейва, как и Блора, пришлось разбудить. Вера Клэйторн была одета. Комната Эмили Брент пуста.

Маленькая группка двинулась по дому. Комната Роджерса, как Филип Ломбард уже удостоверился, была необитаема. В кровати спали; бритва, губка и мыло Роджерса были влажные.

Ломбард заметил:

— Он встал, это точно.

Вера спросила низким голосом, пытаясь заставить его прозвучать твердо и уверенно:

— Вы не думаете, что он… где-то прячется… поджидает нас?

Ломбард ответил:

— Моя дорогая девочка, я готов думать, что угодно, о ком угодно! Мой совет — держаться всем вместе, пока его не найдем.

Армстронг заявил:

— Должно быть, он где-то на острове.

Блор, который присоединился к ним, одетый, но еще небритый, сказал:

— Куда делась мисс Брент — вот вам другая тайна?

Но когда они спустились в холл, появилась Эмили Брент.