Мастера детектива. Выпуск 3 - Сименон Жорж. Страница 31

Бельяр не шелохнулся. Марей смотрит на голубей в саду Тюильри, не видя их.

– Ты лучше меня знаешь, что сделал Монжо, чтобы отомстить… Он положил в конверт украденное письмо и отправил его Сорбье… заказным. Но так как он из тех, кто не любит лишних неприятностей, он поставил на квитанции вымышленное имя. Это письмо и послужило толчком.

Марей оглянулся. Бельяр, немного побледнев, пил виски, это избавляло его от ответа.

– Продолжать? – спросил Марей, – Ладно, продолжаю. Впрочем, здесь все написано черным по белому.

Он взял пачку отпечатанных листков и отыскал нужное место.

– Вот… Я немножко торопился, когда писал, но здесь сказано главное. Читаю:

«В день преступления Роже Бельяр уехал около полудня в клинику, чтобы забрать жену и сына. Он привез их домой и вернулся на завод раньше обычного, вероятно, чтобы компенсировать свое недолгое отсутствие. Было время обеденного перерыва. Все обедали. Леживр ушел в столовую. Но Сорбье оставался на месте, После того как он получил заказное письмо, отправленное Монжо, у Сорбье не хватило духу поехать в Нейи. Бельяр неожиданно сталкивается с Сорбье. Эту сцену нетрудно представить: Сорбье показывает Бельяру письмо и, потеряв голову, угрожает ему револьвером, Бельяр тоже вооружен. Законная самозащита. Он стреляет первым и убивает Сорбье. Тогда Бельяр забирает письмо и готовится бежать. Леживр далеко. Выстрела никто не слышал. Таким образом. Бельяру ничто не угрожает. Но он уже думает о расследовании. Если преступление не будет обосновано, заподозрят личную драму и, возможно, докопаются до истины. Нужно немедленно придумать мотивы преступления. Рядом открытый сейф. Бельяр, не раздумывая, берет цилиндр и несет в свою машину. Прячет его в багажник и уезжает. Он спасен…»

Марей поднял голову.

– Ну как? – спросил он. – Я не слишком отступаю от истины?

– Я предпочел бы, чтобы ты поскорее кончил.

– Постараюсь не затягивать, – пообещал Марей. – Само собой разумеется, кое–какие детали я не уточнял… Взять хотя бы револьвер. Почему ты разгуливал с револьвером калибра 6.35 в кармане? Ты много выезжал. Домой частенько возвращался поздно. А оружие привык носить еще с войны… Я не стал останавливаться на всех этих мелочах, они и без того ясны… Итак, я продолжаю:

«В два часа Бельяр приезжает на завод так, как будто едет прямо из дома. Он встречает своего коллегу Ренардо. Леживр уже занял свой пост. Преступления никто не обнаружил. Бельяр верит, что все обойдется. Цилиндр он так или иначе вернет, в честности и патриотизме Роже Бельяра никто не усомнится. А это–то как раз и поможет отвести всякое подозрение. И вдруг – выстрел. Тяжело раненный Сорбье пришел в сознание. Он слышит шум во дворе. Сорбье пытается позвать на помощь. В руках у него оружие, и, чтобы привлечь внимание, он приподнимается и стреляет в открытое окно. Но, потеряв много крови, он умирает, падая лицом вперед. Все последующее понять легко: пока Ренардо спешит к кабинету Сорбье, Бельяр наклоняется над убитым, забирает револьвер и компрометирующую его гильзу. А если револьвер с барабаном, он и от этого избавлен. Всего одно движение, и теперь для всех станет очевидно, что Сорбье убит выстрелом, который слышали три свидетеля. У Бельяра абсолютно безупречное алиби, такое же точно, как у Ренардо и Леживра»

– Довольно. – произносит Бельяр. – Довольно… Да, это я… Да, все произошло так, как ты описываешь… Я больше не могу.

Он хотел поставить стакан на стол. Но стакан опрокинулся, покатился и, упав на пол, раскололся на три части. Марей не мог оторвать глаз от этих сверкающих осколков. Бельяр дышал тяжело, как загнанный.

– Если бы ты знал… – сказал он и, закрыв руками лицо, без сил рухнул на диван, сотрясаясь от рыданий.

Марей наклонился над ним.

– Роже, старина, успокойся…

– Я ничего этого не хотел, – бормотал Бельяр. – Я был вынужден…

Он медленно поднял голову, выпрямился, опираясь на вытянутые руки.

– Не знаю, как я до этого дошел, – снова начал он более твердым голосом. – Да, я любил ее, ах, как я ее любил! Но против Сорбье я ничего не имел. И если бы он не стал мне угрожать…

– Что ты сделал с его револьвером?

– С револьвером?

– Ты же не оставил его у себя?

– Нет. В тот же вечер я бросил его в Сену.

Марей принес другой стакан и налил немного виски.

– Выпей… Вот так!.. А теперь рассказывай остальное.

– Это уже не имеет значения.

– Для меня имеет… Когда ты сказал Линде правду? Когда вы вместе поехали в Институт судебной медицины?

– Да.

– Как она к этому отнеслась?

– Сказала: «Теперь я свободна».

– Понимаю. А ты не был свободен. Уже не был. У тебя родился сын.

– Да.

– Для нее–то было безразлично, что она потеряла мужа… А ты не хотел оставлять малыша.

– Я и не подозревал, что ребенок может до такой степени захватить… так…

– Вот видишь, я был прав, – заметил Марей. – Для нее это было важнее, чем для тебя. Она во что бы то ни стало решила сохранить тебя.

Бельяр кивнул головой.

– Но вы еще не знали, каким образом твое любовное письмо попало в руки Сорбье, – продолжал Марей. – Это я надоумил Линду?

– Да. Когда ты спросил ее, знает ли она некоего Рауля Монжо, она испугалась…

– Я помню, – прервал его Марей. – Она притворилась, будто услышала шум в вестибюле, чтобы дать себе время подумать. И так как она была очень умна, лгать не стала. Рано или поздно я все равно узнал бы, что Монжо работал у них. Нужно было выиграть время. И она спрятала записную книжку мужа, убедив меня, что Монжо ее украл… А пока я добирался до завода, она успела позвонить тебе. И ты вырвал страницу на букву «М» в другой книжке.

– Мы испугались. Делали первое, что приходило на ум.

– А я–то приписывал преступнику сверхчеловеческую ловкость, – вздохнул Марей. – Признаюсь, вначале меня это совсем сбило с толку. Подумать только, ведь я мог помешать всему этому!.. Если я правильно тебя понял, в тот вечер, когда я ужинал у тебя, а потом мы отправились следить за Монжо, Линда ни о чем не подозревала?

– Нет. Если бы я успел предупредить ее, все могло бы сложиться иначе… Хотя, впрочем, сомневаюсь.

– Она назначила Монжо свидание?

– Да.

– Ну разумеется. Она не могла себе представить, что мы уже нашли его. А Монжо в свою очередь, должно быть, думал, что она пришла купить его молчание, потому что он угадал всю драму. Значит, это она звонила в бистро по телефону. Она знала, где обедает Монжо.

– Да. И если бы ты вышел на набережную на десять секунд раньше, ты увидел бы ее около дома Монжо.

– Что за невезенье! Боже мой, ну что за невезенье! А потом?

Бельяр устало поднял руку.

– Она была дьявольски импульсивна, – прошептал он. – И потом, у нее было своеобразное понятие о чести. Я убил Сорбье. Она хотела убить Монжо. Не только затем, чтобы заставить его молчать, но и для того, чтобы доказать мне, что готова на все, что ни о чем не жалеет, что разделит со мной опасность, да мало ли еще что!

– Между вами был Монжо.

– Пожалуй.

– А… револьвер?

– У нее был второй ключ от моей машины. Она взяла револьвер в тот день после обеда. Когда мы ехали в морг, я при ней положил его в ящик для перчаток. Нет следующий день она мне его вернула.

– К несчастью, рука у нее оказалась не такой твердой…

Марей чуть было не сказал: как у тебя. Он умолк, сделал несколько шагов, машинально собрал все листочки, затем, тряхнув ими, добавил:

– Остальные события я восстановил сегодня ночью. Скажешь, если ошибусь. Услышав мой голос, Линда вышла в прихожую и спряталась на кухне. Я же, увидев раненого Монжо у лестницы, конечно, сразу бросился на второй этаж. Она выскользнула… и, пока я рыскал по всему дому, ты открыл ей калитку.

– Да.

– Как это просто! И какой же я был дурак!.. А когда Монжо лежал в больнице, чего я только не выдумывал! Всех нас заворожил этот цилиндр. Потом уже все шло своим чередом. Монжо не так глуп, чтобы доносить на Линду. Дела его пошли на поправку, и он замыслил небольшой шантаж. Так ведь?