Мастера детектива. Выпуск 5 - Кристи Агата. Страница 47

— Дорогой лорд Уорбек! — воскликнула она, врываясь в комнату. — Как чудесно опять оказаться в милом старом доме! Как мило с вашей стороны, что вы не забыли меня пригласить, в особенности теперь, когда вам так плохо… Но теперь вам лучше, не правда ли? Я получала такие плохие известия о вас, что одно время я положительно встревожилась. Когда я получила ваше письмо с приглашением, я сначала просто глазам своим не могла поверить, но мне надо бы помнить, что вы никогда не забываете старых друзей, даже если наши пути уже столько лет как разошлись. А, Роберт, голубчик, как поживаете? С первого взгляда видно, что у вас все в порядке. Боже мой, боюсь, что наши пути разошлись начисто. Не беда, мы постараемся позабыть больные вопросы ради Рождества, правда ведь? Я всегда считала, что Рождество существует не только для воспоминаний, но и для забвения. Ах, дайте мне сесть поближе да поуютнее к огню и оттаять. Я совершенно замерзла!

В какой–то момент лорду Уорбеку удалось вклинить в этот монолог вопрос о том, как она доехала.

— Ужасно, ужасно! Если бы меня не ждал впереди дорогой мой Уорбек–холл, не знаю, как бы я это перенесла. Поезд, конечно, опоздал, а в нем такой холодище! Мне было показалось, что мы вернулись к старым недобрым дням до национализации… но я думаю, что в те дни мы бы просто–напросто не добрались! А потом эта кошмарная поездка со станции. На Телеграфном холме снегу намело столько, что не знаю, как мы проехали. К счастью, шофер оказался расторопным парнем, у него были с собой цепи, и он…

Решительно комнату заполнили женщины. Но общее внимание привлекла не миссис Карстерс, несмотря на всю ее болтовню. Пока она безжалостно изливала весь этот поток тривиальностей, Камилла Прендергест спокойно подошла к софе и склонилась к лорду Уорбеку. Они обменялись еле слышными словами, раздался звук двух поцелуев, потом она выпрямилась и подошла к Роберту. Он стоял у окна, и на его красивом лице была маска безразличия.

— Ну, Роберт, как поживаешь?

— Спасибо, хорошо. А ты?

— Спасибо, и я тоже.

В последовавшую паузу миссис Карстерс успела довести свой рассказ с вершины Телеграфного холма до заносов в долине Тэнгли. Камилла засмеялась:

— Похоже, что нам не о чем говорить, верно?

— Да, не о чем.

Она посмотрела через его плечо в окно. Большие хлопья снега залепляли стекла.

— Посмотри на снег! — сказала она. — Сыплет так, будто ему нет конца. Роберт, а ты не подумал, какой был бы ужас, если б мы оказались здесь взаперти на много дней и нам нечего было бы сказать друг другу, кроме «как поживаешь»?

Роберт не смотрел на снег. Вместо этого он глядел в упор на Камиллу. Неожиданно он усмехнулся, но на самом ли деле ему стало весело или нет, сказать было трудно.

— Ужас, — ответил он.

Появление Бриггса с подносом привело разговор — если это можно было назвать так — к концу. Следом за Бриггсом вошел сэр Джулиус, потирая руки и источая добродушие.

— Чай! — воскликнул он с видом человека, которому предложили неожиданное угощение. — Великолепно! Вот что нужно в такой холодный день, как нынче!

— Надеюсь, что на сегодня ты кончил прижимать к ногтю богачей, Джулиус, — сказал лорд Уорбек. — Здесь тебя не надо ни с кем знакомить, я полагаю.

— Меня знакомить! — воскликнул сэр Джулиус с преувеличенным изумлением. — Надеюсь, что нет! Камилла, моя дорогая, вы выглядите очаровательней, чем когда–либо.

— Благодарю вас! Знаете, я уже начинала бояться, что никто этого не заметит.

— Дорогая леди, я не могу поверить, чтобы кто–нибудь был так слеп! Будь я чуть–чуть помоложе, я бы… А, миссис Карстерс! Вот поистине удовольствие! Мы встречаемся как раз кстати. Я только что прочел блестящий доклад одного известного джентльмена из Вашингтона — совершенно блестящий, даю вам слово. Ваш супруг делает там большое дело. Он просто удивил нас всех.

— Меня он не удивил, сэр Джулиус, — прервала его миссис Карстерс с некоторой резкостью. — Я давно знаю, что у него лучший финансовый ум в парламенте — в стране, могу сказать, даже если…

— Даже если — э? — Хорошее настроение сэра Джулиуса нисколько не нарушилось. — Даже если — скажем так — известное лицо является министром финансов, а мистер Карстерс — нет? Не беспокойтесь, его час придет. Всякому овощу свое время, и все мы смертны. Скажите ему, чтоб он не проявлял нетерпения. Это золотое правило политиков.

Что–то очень похожее на смешок донеслось из оконной амбразуры, и сэр Джулиус быстро повернулся в ту сторону.

— А, Роберт! — сказал он явно более холодным тоном. — Я не заметил вас там, у окна. Здравствуйте.

— Здравствуйте, — ответил Роберт так же холодно.

— Вы, по–видимому, только что приехали?

— Да, у меня вчера была важная встреча в Лондоне.

— Понятно. Лига свободы и справедливости, по всей вероятности?

— Допустим, что так. А разве вас это касается?

— Я думаю, что в нашей стране это касается каждого мыслящего мужчины и каждой мыслящей женщины, которые думают о демократии.

— А я думаю, что то, что вам угодно называть демократией…

— Камилла, по–моему, вы не знакомы с доктором Ботвинком, — прервал начавшееся препирательство спокойный голос лорда Уорбека. — Он так любезен, что не жалеет своего времени на наш архив. Доктор Ботвинк, позвольте представить вас леди Камилле Прендергест… миссис Карстерс… мой сын Роберт. С сэром Джулиусом вы уже знакомы. А теперь мы, кажется, все в сборе. Непохоже, чтоб кто–нибудь еще забрел к нам в такой день, как нынешний. Задерните портьеры, Бриггс. Камилла, ты разольешь чай?

Напряжение разрядилось. Пока Камилла, заваривая чай, возилась с монументальным серебряным чайником, который Бриггс счел подходящим для данного случая, ей вспомнился полузабытый детский стишок:

Поставили чайник, и мало–помалу

Все счастливы стали опять.

На минуту по крайней мере воцарился мир. Вид сахарницы натолкнул миссис Карстерс на детальное обсуждение с сэром Джулиусом вопроса о пошлинах на колониальный тростниковый сахар. Роберт увлекся разговором с отцом на такую же безобидную тему. Камилла обнаружила, что д–р Ботвинк робко стоит подле нее.

— Может быть, мне отнести лорду Уорбеку его чай? — предложил он. — Все остальные, кажется, заняты.

Он неловко принял чашку, которую Камилла протянула ему, и чуть не уронил ее.

— Я должен извиниться за свою косолапость, — сказал он серьезно, — но дело в том, что пальцы у меня немного окоченели.

Благополучно вручив лорду Уорбеку чай, он возвратился на свое место. Камилла заметила, что Роберт игнорирует его существование почти с наглым вызовом. Она сознательно решила быть особенно вежливой с этим заброшенным человечком.

— Неужели вы работаете в неотапливаемом архиве? — спросила она. — Вы же погибнете!

— Человек не погибает от холода, пока может раздобыть пищу, — ответил д–р Ботвинк наставительно. — По крайней мере таков мой личный опыт. Но там действительно ужасный холод! Ученые говорят, что существует состояние, именуемое абсолютным холодом, и я склонен думать, что помещение архива недалеко ушло от этого состояния.

— Вы прекрасно говорите по–английски, — сказала Камилла рассеянно. Она смотрела мимо него на Роберта. С каким–то извращенным удовольствием она заметила, что он бросает в ее сторону сердитые взгляды, как будто ее дружеское отношение к иностранцу раздражает его. «По крайней мере хоть настолько–то я его интересую», — подумала она. Она не могла противиться побуждению сердить его и дальше. Вмешавшись в его разговор с отцом, она сказала: — Дядя Том, доктор Ботвинк рассказывает мне об абсолютном холоде. Знаете, что это такое?

— Нет, Камилла, но уверен, что это нечто чрезвычайно неприятное.

— Это, кажется, что–то похожее на помещение архива.

— Очень сожалею, — сказал лорд Уорбек учтиво, обращаясь к историку. — Боюсь, что в наши дни мне трудно доставить гостям такие удобства, как мне бы хотелось.

— Право, лорд Уорбек, это пустяки, уверяю вас. Мне не следовало так говорить, даже в шутку. Мне много раз приходилось мерзнуть еще сильнее, повторяю, это пустяки. — Д–р Ботвинк покраснел от смущения.