Похищение премьер-министра (сборник) - Кристи Агата. Страница 71

Я полагаю, что наша случайная встреча с молодым Винсентом в последний вечер его жизни разожгла наш интерес ко всему, что имело отношение к семье Лемезюрье, поскольку два года спустя мы с некоторым интересом отметили смерть Рональда Лемезюрье, который ко времени его наследования фамильного имения был уже хроническим больным. Преемником стал его брат Джон, здоровый и бодрый мужчина, у которого был сын – студент Итона.

Определенно некий злой рок омрачал жизнь рода Лемезюрье. Приехав на очередные каникулы, этот юноша умудрился застрелить себя. Смерть его отца произошла внезапно, в результате укуса осы, и титул по наследству перешел к его младшему пятому брату – Хьюго, с которым, как мы припомнили, мы и встречались в тот трагический вечер в «Карлтоне».

Не имея никаких объяснений этой исключительной серии несчастий, выпавших на долю рода Лемезюрье, мы не были лично заинтересованы в этом деле, но уже близилось то время, когда нам предстояло занять более активную позицию.

Однажды утром нам доложили о приходе миссис Лемезюрье. Это была высокая, энергичная женщина лет тридцати, производившая впечатление на редкость решительной и здравомыслящей особы. В говоре ее слышался слабый американский акцент.

– Месье Пуаро? Я рада познакомиться с вами. Мой муж, Хьюго Лемезюрье, встречался с вами как-то раз много лет назад, но вы едва ли помните тот случай.

– Я помню его отлично, мадам. Это случилось в «Карлтоне».

– У вас просто замечательная память. Месье Пуаро, я очень обеспокоена.

– Что же вас беспокоит, мадам?

– Мой старший сын… Вы знаете, у меня два сына. Рональду – восемь, а Джеральду – шесть лет.

– Продолжайте, мадам. Почему вы беспокоитесь за малыша Рональда?

– Месье Пуаро, за последние шесть месяцев он три раза был на волосок от смерти: сначала он чуть не утонул этим летом, когда мы отдыхали в Корнуолле; затем он выпал из окна детской, а потом чуть не умер, отравившись трупным ядом.

Возможно, выражение лица Пуаро даже слишком красноречиво отразило его мысли, поскольку миссис Лемезюрье, едва переведя дух, поспешила добавить:

– Разумеется, я понимаю, вы думаете, что я просто глупая женщина, делающая из мухи слона.

– Нет, право, мадам. Огорчение любой матери вполне оправданно в таких случаях, но я не понимаю, как могу вам помочь. Я не le bon Dieu, чтобы управлять волнами; для окна детской я предложил бы вам железные решетки, а для качества пищи… что может сравниться с материнской заботой?

– Но почему все эти вещи случались с Рональдом, а не с Джеральдом?

– Случай, мадам… просто le hasard!

– Вы так считаете?

– А что думаете вы… вы и ваш муж?

По лицу миссис Лемезюрье пробежала тень.

– С Хьюго разговаривать бесполезно… он не хочет ни о чем слушать. Возможно, вам приходилось слышать, что есть некое фамильное проклятие… о том, что ни один из старших сыновей не может стать наследником. Хьюго верит в него. Он полностью поглощен этой семейной историей, и он в высшей степени суеверен. Когда я поделилась с ним своими страхами, то он сказал, что это проклятие и никто из нас не в силах предотвратить его. Но, месье Пуаро, я родом из Америки, и мы не слишком верим в проклятия. Мы любим их как некую принадлежность подлинного аристократического рода… они придают некую тайну, загадочность, ну, надеюсь, вы понимаете. Я была простой опереточной актрисой, когда Хьюго познакомился со мной… и я думала, что история о его семейном проклятии рассказывается просто ради красного словца. Понимаете, о таких вещах приятно вспоминать у камина зимними вечерами, но когда это касается одного из твоих детей… Я просто обожаю моих детей, месье Пуаро, ради них я готова на все.

– Поэтому теперь вы склонны поверить в это семейное предание, мадам?

– Может ли предание подпилить ствол ивы?

– О чем вы говорите, мадам? – в изумлении вскричал Пуаро.

– Я сказала, может ли предание… или некий призрак, если вам так угодно назвать его, подпилить ствол ивы? Я не рассказала вам кое-что о Корнуолле. Любой мальчик мог заплыть слишком далеко и… хотя Рональд научился плавать уже в четыре года. Но с ивой иной случай. Оба мальчика сильно расшалились. Они обнаружили, что могут лазить взад-вперед по стволу ивы. Они часто играли так. Однажды – Джеральда в это время не было дома – Рональд лазил туда и обратно без остановки, и вдруг ива сломалась, и он упал. К счастью, он не получил серьезных повреждений. Но я пошла и исследовала эту иву: ветка была подпилена, месье Пуаро… заранее подпилена.

– То, что вы рассказали мне, очень серьезно, мадам. Вы говорите, вашего младшего сына в это время не было дома?

– Да.

– А в момент отравления он тоже отсутствовал?

– Нет, тогда оба они были за столом.

– Любопытно, – пробормотал Пуаро. – Итак, мадам, кто еще живет в вашем имении?

– Мисс Сондерс, гувернантка наших детей, и Джон Гардинер, секретарь моего мужа… – Миссис Лемезюрье слегка помедлила, словно что-то ее смущало.

– И кто же еще, мадам?

– Майор Роджер Лемезюрье – его, я полагаю, вы также встречали в тот вечер в «Карлтоне» – проводит у нас довольно много времени.

– Ах да… он приходится вам родственником, не так ли?

– Дальним родственником. Он не принадлежит к нашей ветви родового древа. Хотя, я полагаю, сейчас он является ближайшим родственником моего мужа. Он славный человек, и все мы очень любим его.

– Это не он научил ваших детей забираться на иву?

– Вполне возможно. Он довольно часто провоцирует их на разные шалости.

– Мадам, я приношу извинения за то, что сказал вначале. Существует реальная опасность, и я думаю, что смогу вам помочь. Я предлагаю вам пригласить нас с Гастингсом к вам в гости. Ваш муж не будет возражать?

– О нет. Только он считает, что это все бесполезно. Я прихожу в ярость от того, как он просто сидит и ждет, когда наш мальчик погибнет.

– Успокойтесь, мадам. Давайте спокойно обговорим наши планы.

Наши планы были должным образом обговорены, и следующий день увидел нас уезжавшими на север. Пуаро был погружен в глубокую задумчивость. Он вышел из нее, чтобы резко спросить:

– Уж не из такого же ли поезда выпал Винсент Лемезюрье?

Он сделал легкое ударение на слове «выпал».

– Надеюсь, вы не подозреваете, что и здесь был какой-то подлый замысел? – спросил я.

– А не думаете ли вы, Гастингс, что некоторые из этих последних смертей в семействе Лемезюрье могли быть подстроены? Возьмем, к примеру, Винсента. Затем парень из Итона… подобные несчастные случаи с пистолетами всегда очень неоднозначны. Предположим, что и этот мальчик случайно выпал из окна детской и разбился насмерть… что может быть более естественно и не вызвать ни малейших подозрений? Но почему только один ребенок, Гастингс? Кто выигрывает от смерти старшего сына? Только его младший шестилетний брат! Абсурд!

– Возможно, позже они намеревались устранить и другого, – предположил я, хотя у меня не было ни малейшего представления, кем могли быть эти «они».

Пуаро с недовольным видом покачал головой.

– Трупный яд… – пробормотал он задумчиво, – атропин зачастую вызывает очень похожие симптомы. Да, наше присутствие явно необходимо.

Миссис Лемезюрье с восторгом приветствовала нас, затем проводила в кабинет своего мужа и удалилась. Хьюго значительно изменился с тех пор, как я видел его в последний раз. Его спина еще больше ссутулилась, а лицо приобрело странный землистый оттенок. Он выслушал объяснения Пуаро по поводу нашего появления в его доме.

– Тут безошибочно чувствуется практический, здравый смысл Сейди! – воскликнул он наконец. – Оставайтесь, конечно, пожалуйста, месье Пуаро, и я благодарен вам за ваш приезд, но… чему быть, того не миновать. О-хо-хо, грехи наши тяжкие… Мы, Лемезюрье, знаем… никто из нас не избежит своей судьбы.

Пуаро напомнил ему о подпиленной ветке ивы, но это, видимо, произвело незначительное впечатление на Хьюго.