Забавляйся сейчас... убьешь позднее - Браун Картер. Страница 19

Я отпил немного бурбона и принялся “думать вслух”:

— Если верить вам, Антония с помощью своего дружка подстроила дело таким образом, чтобы Кендалл застукал вас в постели с Питом. Антония же уверяет, что вы нарочно выманили ее из дому липовым телефонным звонком — якобы из ресторана, где обедал Рейф, с просьбой срочно отправиться туда, и тем временем совратили Пита. Вчера вечером вы заявили, что якобы даже не пытались объяснить Кендаллу, как все произошло в действительности, потому что он вас и слушать бы не стал?

— Совершенно верно.

— Вы просто поднялись с кровати, оделись, уложили вещички и молча ушли из дому?

— Да.

— Лжете!

— Что вы несете? Я лгу? — вскипела она.

— Никто не способен реагировать таким образом в подобных обстоятельствах. Если бы вас оболгали так, как вы описываете, вы бы себя не помнили и от ярости устроили дикую сцену, обвиняя Антонию и ее приятеля в предательстве до тех пор, пока им не удалось бы в полном смысле слова вытолкать вас из дому.

— Не пытайтесь строить из себя доморощенного психолога, Холман, — фыркнула она. — Я сказала правду!

— Даже если и так, то все равно солгали, — отмахнулся я. — Как насчет фразы, которая Кендаллу показалась удачной, — “ложь умолчанием”?

— Я слышу слова, — тяжело вздохнула Джеки, — но так и не понимаю, о чем речь.

— Вы не пытались рассказать правду, потому что тогда могло бы произойти нечто другое. И это нечто показалось бы Кендаллу настолько скверным, что он опять-таки вытолкал бы вас вон.

— Вы мечтатель, Холман! — фыркнула Джеки. — Цепляетесь за всякую чепуху, существующую только в вашем собственном воспаленном воображении.

— Может быть, я слишком тороплюсь, — признал я. — Черт бы побрал всю эту неразбериху! Куда приятнее отдохнуть, выпить еще бокальчик и, возможно, пересмотреть ваше потрясающее предложение отблагодарить меня по-особому за спасение от лап Пита Райнера. Вы ведь говорили, что готовы явить самые осязаемые доказательства своего расположения, не так ли?

Она чуть-чуть испуганно улыбнулась:

— Вроде бы да...

Я откинулся назад и, положив руку ей на бедро, сразу почувствовал, как от моего прикосновения напряглись все ее мышцы.

— Вы прелесть, Джеки! — с довольным смешком обронил я. — Что может быть лучше, чем побыть с вами до утра, предоставив полиции самой во всем разбираться?

— Полиции? — вскинулась она. — Какое отношение имеет к этому делу полиция?

— Хелен Кристи убита, вы не забыли? Полиция расследует ее убийство. Я спрашивал вчера вечером, знакомы ли вы с типом по фамилии Боулер, но не объяснил причины. Именно Боулер потребовал у Рейфа Кендалла денег от имени, как он уверял, своего клиента, хотя и отказался назвать последнего. По странному совпадению этот Боулер был агентом Хелен Кристи. Полиции не понадобится много времени, чтобы усмотреть связь между Хелен Кристи и Боулером, а потом — между последним и Кендаллом.

Джеки скинула мою руку со своего бедра, как какую-нибудь случайно прилипшую соринку, и вскочила на ноги.

— Если полиция начнет задавать вопросы в доме Рейфа, — взволнованно крикнула она, — мигом выяснится, что Хелен там бывала! Они узнают про шантаж, начнут допрашивать всех подряд и...

— ..И вся история выплывет наружу, — закончил я вместо нее. — А я что сейчас говорил? Чего ради мне волноваться? Предоставим тяжелую работу полиции.

Джеки стояла, глядя на меня сверху вниз, лицо у нее было не просто бледным, а каким-то серым от страха, потом она сунула в рот согнутый палец и слегка прикусила, как это делают испуганные дети.

— Конечно, — продолжал я в точности тем тоном, каким принято изъясняться на похоронах, — несладко придется всем, кто жил в доме, когда украли пьесу. Их имена будут напечатаны во всех газетах, а подобная известность никому не идет на пользу... В особенности вам, дорогуша. Телебизнес так чутко реагирует на любые веяния, что...

— Я не имела никакого отношения к исчезновению этой проклятой пьесы! — отрезала Джеки. — Если кто-то ее и украл, то, очевидно, сама Хелен.

— Кто же тогда убил ее?

— Не знаю. Может быть, этот Боулер?

— Антонии тоже несдобровать, — покачал я головой. — Я имею в виду, когда выяснится, что она вовсе не дочь Кендалла.

— Ну и поделом этой сучке! — пробормотала Джеки. — Глядя на то, как Антония постоянно вертится вокруг Рейфа, можно подумать, что он ей и мать и отец одновременно, а не глупый обманутый муж, который даже не понял, что ребенок, преподнесенный ему супругой, фактически прижит ею с любовником!

— Откуда вы это знаете? — вкрадчиво осведомился я.

— Ну, я... — Джеки помолчала, глядя на меня широко раскрытыми глазами.

— Кто вам сказал?

На мгновение она опять прикусила палец правой руки острыми белыми зубками, потом едва слышно выдохнула:

— Хелен.

— Хелен Кристи?

Джеки с несчастным видом кивнула:

— Я.., ну.., я приревновала ее. Ладно, я была любовницей Рейфа и жила в его доме, но и у меня есть гордость. А он вдруг приводит другую женщину, запирается с ней у себя в кабинете, где они сидят наедине целыми днями и ночами. Я больше не могла этого вынести. И вот однажды мне удалось перехватить Хелен, и я ей все высказала. Когда я велела оставить Рейфа в покое, Хелен рассмеялась мне в лицо и заявила, что он — великолепный драматург, но как мужчина ее не интересует, а в скором времени я, мол, и сама увижу, какой Рейф нудный слабак. Это мне ни капельки не помогло, и мало-помалу мы начали орать друг на друга. В запале Хелен крикнула мне, что Рейф даже не знает: дочь не имеет к нему никакого отношения.

— Откуда она знала?

— Я к Хелен долго приставала с тем же вопросом, и она мне так и не ответила, но вообще-то я не сомневалась, что это чистая правда.

— И вы сказали Антонии?

— Да. — Щеки у нее запылали. — Мне хотелось отплатить за то, как она обращалась со мной, пока я жила в доме. Само очарование в присутствии Рейфа и настоящая дрянь, когда его не было рядом... — Джеки хрипловато рассмеялась. — Я недооценила Антонию, и это стало моей второй ошибкой: через две ночи она организовала небольшую сцену между мною и Питом, и я покинула обиталище Кендаллов.

— Именно по этой причине вы даже не пытались сказать Кендаллу правду о том, как Антония с Питом вас подставили? — спросил я. — Просто вы знали, что Антония сумеет убедить Рейфа да еще немедленно нажалуется: ей, мол, нанесли обиду, рассказав о связи матери с другом отца, а тогда Кендалл выгнал бы вас с еще большим треском.

Джеки, поморщившись, кивнула.

— Я любила Рейфа, — прошептала она сквозь слезы, — как раз о таком человеке всю жизнь мечтала, и надо ж было его потерять из-за этой стервы Антонии!

Я поднялся и поставил бокал на столик.

— Мне пора, — сказал я. — На вашем месте я бы не волновался из-за Пита, он больше сюда не придет. И я также не думаю, что вы потеряли Кендалла из-за “этой стервы Антонии”.

— Не думаете? — Джеки обратила ко мне удивленное, залитое слезами лицо. — Что же тогда встало между мною и Рейфом?

— Другая стерва, — холодно отрезал я, — по имени Джеки Лоррейн.

Подойдя к дверям, я остановился и бросил на нее последний взгляд. Джеки застыла в своем белом брючном костюме, ее величественная грудь только что не прорывала материал, а брюки туго обтягивали округлые бедра. И все-таки я не испытывал никаких сожалений. С ней мы бы никогда не “звякнули”.

Я поехал прямиком домой. Желудок мой урчал, когда я поднимался по ступеням крыльца, а нос старательно принюхивался в предвкушении пиршества. Дверь была открыта, но никакой заманчивый аромат не щекотал ноздри, пока я шел из холла в гостиную. Тут я мысленно скрестил пальцы, надеясь, что во время готовки Сэнди наверняка держит кухонную дверь закрытой, о чем сам я вечно забываю.

Сэнди Гиббс уютно устроилась на диване с какой-то книжкой, ноги она поджала под себя, на нос водрузила очки в черной оправе. Взглянув на меня поверх них, она улыбнулась: