Забавляйся сейчас... убьешь позднее - Браун Картер. Страница 23

— Услышав, что Хелен Кристи убита, вы велели Питу Райнеру угомониться, поскольку все равно “уже слишком поздно”... — Я бросил на нее долгий взгляд. — Меня не назовешь оптимистом, но все же я считаю, что один маленький шансик остался.

Антония хмуро глянула на меня:

— Вы разговаривали с моим отцом сегодня утром?

— Я разговаривал с Рейфом Кендаллом, — холодно уточнил я.

— Полагаю, этим все сказано... — Она нахмурилась. — Мне, видимо, придется привыкнуть к необходимости втолковывать людям, что моим отцом был любовник матери, а я появилась на свет в то время, когда она все еще была замужем за другим. И пусть он фактически не является моим отцом, я его так называю, поскольку это приличнее и удобнее. — Девушка сердито скривилась.

— А почему бы не сказать любопытным, что это не их собачье дело? — спросил я.

— Это мысль! — признала она. — Но о каком таком малюсеньком шансе вы толковали, Холман?

— Боулер приедет сюда сегодня в пять вечера и привезет Рейфу на подпись бумаги, по которым в его собственность перейдет семьдесят пять процентов дохода от любых постановок пьесы.

— Здорово... И что же?

— Я попросил Рейфа позаботиться, чтобы, когда придет Боулер, все были на месте, то есть Хиллан и оба артиста-нахлебника.

Насмешливая улыбка появилась в ее желтовато-зеленых глазах.

— И вы пришли передать мне персональное приглашение? Как мило с вашей стороны! Не волнуйтесь, даже дикие кони не смогли бы умчать меня из дому.

— Приглашение — на две персоны: для вас и -Пита.

— Рейфу это не понравится. — Она деликатно зевнула. — В последний раз он видел Пита, когда тот лежал в постели с этой стервой Лоррейн, припоминаете?

— Рейфу не обязательно это должно нравиться. Сегодня он заработает столько синяков и шишек, что одна лишняя никакой погоды не сделает.

— Пит-то вам зачем? — полюбопытствовала Антония.

— Как я понимаю, он был вашей правой рукой в крестовом походе по спасению Рейфа Кендалла от самого себя. Так или иначе, эта история сегодня закончится, так что Пит заслуживает приглашения.

— Я ему скажу.

— Кстати, где вы откопали такого типа? — полюбопытствовал я.

— Однажды поздно вечером я поехала куда глаза глядят на машине. Дело было вскоре после того, как Джеки Лоррейн перебралась в наш дом. Я с ума сходила от злости от всех, в особенности на Рейфа за то, что он позволяет своре прихлебателей помыкать собой, а теперь еще взял в любовницы самую настоящую шлюху. Приблизительно около полуночи я остановилась на пляже в Санта-Монике. И Пит тоже был там. — Антония бледно улыбнулась, вспоминая эту встречу. — Он стоял и смотрел, очевидно не зная, как поступить: то ли ограбить меня, то ли изнасиловать. В тот момент парень показался мне как раз тем, что надо. Коли Рейф притащил домой Джеки Лоррейн, почему бы и мне не обзавестись ее эквивалентом мужского пола? Поэтому я протянула парню свой кошелек и велела садиться в машину, объяснив, что мы едем в мотель, где он сможет получить заодно и меня. С той ночи Пит стал моим рабом. Для него я сексуальна и богата — так сказать, воплощенная мечта молодого бездельника. Пит считает, что ему со мной забавнее, чем в обезьяннике, и вдобавок ему обламываются всякие побочные выгоды — то удовольствие поваляться в постели с актрисой телевидения, то избить до полусмерти строптивого сыщика.

— Это дает представление о том, что вы даете ему. Ну а кто он для вас?

— Пит мне полезен, — без раздумий ответила она, потом внимательно посмотрела на меня. — Это был хитрый вопрос, Холман. Я заметила выражение ваших глаз.

— Просто мелькнула тень всегда бодрствующего во мне насильника, — уверил ее я.

Антония откинула одеяло и вскочила с кровати. Малюсенькие атласные бикини перетягивали ее бедра, и при виде ее длинных стройных ног шоколадного цвета у меня на какое-то время перехватило дух.

— Я чувствую, как страсть снова разливается по всему телу...

Она с упреком посмотрела на меня:

— Это ваша вина, Холман, потому что вы разбудили меня слишком рано и не дали снова заснуть.

— Намек понял, — с оскорбленным видом заявил я. — Поэтому удаляюсь.

Антония призывно рассмеялась:

— Я собиралась принять душ. Почему бы вам не составить мне компанию, Холман?

— Нет, благодарю. Я уже принимал душ, — покачал я головой и двинулся к выходу.

— Опасаетесь, что я спрятала Пита в стенном шкафу или чего-то в этом роде?

— Просто опасаюсь.

— Цып-цып-цып! — Она сунула пальцы за бретельки своего бикини и вызывающе улыбнулась. — Вам не обязательно лезть со мной под душ, можете просто посмотреть.

— В глубине души я все еще джентльмен.

— Вы хотите сказать, что и краешком глаза не взглянули, когда ваша толстая блондинка содрала с меня вчера вечером все нижнее белье? — недоверчиво осведомилась Антония. — Да кто вы такой? Никогда Не Подглядывающий Псих?

— Вот теперь я по-настоящему смущен, — признался я. — Желаю вам приятного душа! — Я рывком открыл дверь и шагнул в коридор.

— Холман!

В ее неожиданном окрике слышались повелительные нотки, и это заставило меня необдуманно обернуться.

Теперь Антония стояла совершенно нагая, одной рукой упираясь в бедро, а на пальчике второй раскручивая бюстгальтер. Девушка призывно улыбнулась, а интимная часть ее туалета затрепетала, словно флаг на ветру. — Пока-а! — нежно пропела Антония. Я медленно спускался вниз по лестнице. Никогда не пойму, какого черта древние египтяне тратили время еще и на пирамиды!

Глава 9

На ленч я взял куриные котлеты и долго ломал голову, каким образом хозяин забегаловки ухитрился даже в такое блюдо напихать костей. Вернулся я домой около половины второго, то есть в моем распоряжении было около трех часов, чтобы предпринять что-то конструктивное. Одна беда — на ум ничего конструктивного не приходило. Поэтому я поспал пару часиков, затем принял душ, оделся и сунул пистолет 38-го калибра в кобуру на поясе.

Антония приветствовала меня у порога приблизительно без четверти пять, когда я появился в Бель-Эйр. Она надела черную кофточку без рукавов и длинную белую юбку, украшенную яркими букетами, с разрезами до середины бедер. Длинные зеленовато-желтые серьги под цвет глаз свисали ниже слегка подогнутых внутрь кончиков блестящих черных волос. Иными словами, можно было подумать, будто мисс Кендалл всерьез решила сыграть роль хозяйки на официальном приеме.

Когда я переступил порог, Антония низко поклонилась и недовольно надула губы.

— Мне не хватало вас под душем, — укорила меня юная египтянка. — Некому было намылить спину и сказать, как выглядят мои синяки.

— Вы продолжаете сексуальный треп, — нахмурился я, — и я начинаю подозревать неладное. Что, если, подобно Питу тогда на пляже в Санта-Монике, я покажусь вам полезным?

— Вы для этого слишком скользкий тип, Рик Холман. — Она кивнула в сторону гостиной. — Сцена готова, все актеры на месте, отсутствует лишь исполнитель главной роли.

— Боулер?

— Он самый. — Она сделала шаг, но остановилась. — Вы были правы насчет душевных ран Рейфа: он едва заметил Пита.

— Как чувствует себя Пит?

— Счастлив. Приближается очередной захватывающий спектакль. Пит надеется увидеть настоящего живого шантажиста за работой и ждет не дождется начала представления!

Следом за Антонией я вошел в гостиную и как будто оказался в музее восковых фигур. Все сидели совершенно неподвижно и даже не разговаривали. Гнусное сочетание ярких цветов, как обычно, выделяло Брюса Толбота. Он сидел на диване, плотно стиснув узловатые колени и уставясь в стену. Подле него высилась огромная туша “римского императора”: густые кудряшки тщательно расчесаны, все четыре подбородка отдыхают. Майлз Хиллан устроился в кресле, его пальцы автоматически выстукивали какой-то мотивчик на обоих подлокотниках, зажатая в зубах сигара дымила, как труба парохода. Почти рядом с ним застыл в напряженной позе на краешке стула Рейф Кендалл с незажженной трубкой во рту; глаза его напряженно смотрели в пространство, но, очевидно, драматург ничего не видел. Половину кушетки в углу комнаты занял Пит Райнер. Его тесная трикотажная футболка и джинсы только что не лопались от выпирающих всюду мускулов, карие глаза блестели от нетерпения.