Таинственный противник - Кристи Агата. Страница 44

На третьем этаже кто-то стоял у освещенного окна, и на штору ложилась тень. Этот силуэт Томми узнал бы где угодно! Таппенс! Он ухватил Альберта за плечо.

– Стой здесь. Когда я запою, глаз не спускай с этого окна.

Сам он поспешно вернулся на дорожку и, очень натурально пошатываясь, оглушительным басом завопил:

В госпитале граммофон без конца завывал эту песню. Наверняка Таппенс ее узнает и поймет, что к чему. Томми был начисто лишен слуха, зато глотку имел луженую. Так что шум он поднял оглушительный.

Вскоре корректнейший дворецкий величественно выплыл из дверей в сопровождении корректнейшего лакея. Дворецкий попытался его урезонить. Томми продолжал петь, ласково величая дворецкого «милым добрым толстопузиком». Тогда дворецкий подхватил его под руку, с другой стороны подоспел лакей, вдвоем они быстренько подвели Томми к воротам и аккуратно выставили вон. Дворецкий пригрозил ему полицией – чтобы не вздумал вернуться. Все было проделано великолепно – с безупречной естественностью и достоинством. Кто угодно поклялся бы, что дворецкий – вполне настоящий и лакей – натуральней не бывает. Но только фамилия дворецкого была Виттингтон.

Томми вернулся в гостиницу и начал ждать возвращения Альберта. Наконец этот сообразительный юноша вошел в номер.

– Ну! – нетерпеливо крикнул Томми.

– Все в ажуре. Пока они тащили вас, окошко открылось и оттуда что-то выбросили. – Он протянул Томми измятый листок. – Он был прикреплен к пресс-папье.

На листке было нацарапано: «Завтра в то же время».

– Молодчага! – вскричал Томми. – Дело пошло.

– А я написал записку на листке, обернул камешек и зашвырнул в окно, – с гордостью доложил Альберт.

Томми застонал.

– Твое усердие нас погубит, Альберт. Что хоть ты написал?

– Что мы живем в гостинице и чтобы она, если сможет удрать, пошла туда и заквакала по-лягушачьи.

– Она сразу догадается, что это ты, – сказал Томми со вздохом облегчения. – Воображение тебя подводит, Альберт. Ты хоть когда-нибудь слышал, как квакают лягушки?

Альберт заметно приуныл.

– Выше нос! – сказал Томми. – Все обошлось. Дворецкий мой старый друг, и бьюсь об заклад, что он меня узнал, хотя и не подал виду. Это не входит в их расчеты. Вот почему у нас все шло так гладко. Отпугивать меня они не хотят. Но и ковер мне под ноги стелить не собираются. Я пешка в их игре, Альберт, только и всего. Но, видишь ли, если паук позволит мухе без труда улизнуть, муха может заподозрить, что это неспроста. Молодой, но многообещающий мистер Томас Бересфорд очень кстати в нужную для них минуту выполз на сцену. Но в дальнейшем мистеру Томасу Бересфорду лучше держать ухо востро!

Томми лег спать в превосходном настроении, предварительно разработав подробный план действий на следующий вечер. Он не сомневался, что обитатели Астли-Прайерс пока не будут чинить ему препятствий. Ну, а чуть позже Томми намеревался устроить им сюрприз.

Однако около двенадцати часов его спокойствие было нарушено самым бесцеремонным образом. Ему сообщили, что кто-то спрашивает его в баре. Это был дюжий извозчик, чуть не по уши забрызганный грязью.

– Ну, любезный, что вам надо? – спросил Томми.

– Может, это для вас, сэр? – Извозчик показал ему очень грязный вчетверо сложенный листок, на котором было написано: «Передайте это джентльмену, живущему в гостинице по соседству с Астли-Прайерс. Получите десять шиллингов».

Увидев знакомый почерк, Томми с удовольствием отметил, что Таппенс сразу сообразила, что он мог поселиться в гостинице под вымышленной фамилией. Он протянул руку к листку.

– Совершенно верно.

Извозчик медлил.

– А десять шиллингов?

Томми поспешно вытащил из кошелька десятишиллинговую бумажку, и извозчик вручил ему листок, который Томми тут же развернул.

«Милый Томми.

Я догадалась, что это ты был вчера вечером. Сегодня не приходи. Они устроят засаду. Нас сейчас увезут. Вроде бы в Уэльс-Холихед. Записку я брошу на дороге, если удастся. Аннет рассказала мне, как ты вырвался. Не падай духом.

Твоя Тапенс».

Еще не дочитав этого вполне типичного для Таппенс послания, Томми завопил Альберту:

– Пакуй мой чемодан! Мы выезжаем.

– Есть, сэр! – послышался грохот каблуков. – Альберт метался между шкафом и чемоданом.

Холихед? Так, значит, все-таки… Томми был сбит с толку и медленно перечитал записку.

Над его головой продолжали грохотать сапоги. Внезапно до Альберта снизу донеслось:

– Альберт! Я идиот! Распакуй чемодан.

– Есть, сэр!

Томми задумчиво разгладил листок.

– Да, идиот! – произнес он негромко. – Но не я один. И теперь я знаю кто!

Глава 24

Джулиус делает ход

В роскошном номере «Клариджа» Краменин, развалившись на диване, диктовал секретарю фразы, изобилующие шипящими звуками, коими так богат русский язык.

Внезапно телефон рядом с секретарем замурлыкал, он снял трубку и, спросив, кто это, обернулся к своему патрону.

– Вас.

– Кто?

– Назвался мистером Джулиусом П. Херсхейммером.

– Херсхейммер… – задумчиво повторил Краменин. – Знакомая фамилия.

– Его отец был одним из стальных королей Америки, – объяснил секретарь, обязанностью которого было знать все. – У этого молодого человека за душой, наверное, не один десяток миллионов.

Краменин прищурился.

– Пойди поговори с ним, Иван. Узнай, что ему нужно.

Секретарь послушно вышел, бесшумно притворив за собой дверь. Он скоро вернулся.

– Отказывается что-либо объяснить. Говорит, что дело абсолютно личное, и что ему необходимо вас видеть.

– Не один десяток миллионов, – пробормотал Краменин. – Ведите его сюда, мой дорогой Иван.

Секретарь снова вышел и привел Джулиуса.

– Мосье Краменин? – резко спросил посетитель.

Русский наклонил голову, внимательно вглядываясь в него своими светлыми змеиными глазами.

– Рад с вами познакомиться, – сказал американец. – У меня к вам очень важное дело, которое я хотел бы обговорить с вами наедине. – И он выразительно посмотрел на секретаря.

– Мой секретарь, мосье Грибер. От него у меня нет секретов.

– Возможно. Но у меня есть, – заметил Джулиус сухо, – а потому буду весьма обязан, если вы прикажете ему убраться.

– Иван, – мягко сказал русский, – уважь гостя, побудь в соседней комнате.

– Никаких соседних комнат! – перебил Джулиус. – Знаю я номера в таких отелях! Я должен быть уверен, что нас никто не услышит. Пошлите его в лавочку купить фунтик орехов.

Манеры американца не слишком понравились Краменину, но он сгорал от любопытства.

– А ваше дело займет много времени?

– Если оно вас заинтересует – возможно, и всю ночь.

– Ну, хорошо. Иван, ты мне больше сегодня не понадобишься. Сходи в театр, немножко развлечешься.

– Благодарю вас, ваше превосходительство.

Секретарь с поклоном удалился.

Джулиус, стоя у двери, провожал его взглядом. И наконец с удовлетворенным вздохом закрыл дверь.

– Ну, а теперь, мистер Херсхейммер, вы удовлетворены? Можете излагать свое дело.

– Это я сейчас, – начал Джулиус, растягивая слова. – Руки вверх, или я стреляю, – докончил он совсем другим тоном.

Секунду Краменин тупо смотрел на дуло пистолета, потом почти с комической торопливостью вскинул руки над головой. За эту секунду Джулиус успел оценить его: Краменин был жалким трусом, так что больших хлопот с ним не предвиделось.

– Это насилие! – истерически взвизгнул русский. – Насилие! Вы хотите меня убить?

– Нет, если вы не будете так вопить. И не подбирайтесь к звонку. Так-то оно лучше.