Тайна Звезды Запада - Кристи Агата. Страница 24

- А как же мистер Шнейдер?

- Есть у меня одно предположение, но, боюсь, этого мы никогда уже не узнаем. Вспомните, он ведь так же был знаком с Рупертом Блайбнером. Может, он стал что-то подозревать...а может, доктор решил, что ещё одна случайная и вроде бы бессмысленная смерть только укрепит суеверные страхи вокруг этого их экспедиции. Ах да, любопытный психологический момент, дорогой Гастингс! Убийца, тем более удачливый, старается снова и снова повторить преступление, которое так ловко сошло ему с рук. Это желание растет в нем с непреодолимой силой, преследуя его днем и ночью. И вот отсюда-то мой страх за жизнь молодого Уилларда. Призрачного Анубиса, страшного бога мертвых, сыграл, конечно, Хасан, и сделано это было по моей просьбе. Мне хотелось попробовать напугать доктора. Однако, как оказалось, вмешательства одних лишь сверхъестественных сил для этого было явно недостаточно. К тому же я догадался, что он прекрасно понял смысл разыгранного мной маленького спектакля и нисколько не обманывается относительно моей веры в колдовские чары черной магии и разгневанную душу покойного фараона. Больше того, я подозревал, что он постарается обезопасить себя, так что следующей жертвой, скорее всего, окажусь я сам. Да, да, Гастингс! Однако, несмотря на проклятое море, несмотря на эту невыносимую жару и мерзкий, отвратительный песок, мои серые клеточки все-таки работают!

Как потом оказалось, Пуаро был совершенно прав - прав абсолютно во всем! Много лет назад молодой Блайбнер, будучи основательно пьян, написал нечто вроде шутливого завещания, в котором были такие строки: - "Завещаю моему доброму другу доктору Эймсу, который когда-то спас меня, когда я тонул, мой портсигар, который ему так нравился, и все остальное, чем я буду владеть на момент смерти, хотя, скорее всего, это будет только куча долгов".

Дело это, как вы сами понимаете, постарались поскорее замять. Люди и до сего дня со страхом рассказывают о таинственной и страшной смерти тех несчастных, кто осмелился потревожить покой фараона Мен-Хен-Ра. И поныне считается, что случай этот - неопровержимое доказательство неотвратимости мести древних египетских царей всем тем, кто посягнет на сокровища их гробниц. Впрочем, как объяснил мне Пуаро, это совершенно противоречит всем верованиям и учениям древних египтян.

Ограбление в миллион долларов.

- Господи, помилуй, в наше время только и пишут, что о краже облигаций! - воскликнул я как-то утром, отложив в сторону утреннюю газету. - Пуаро, вам не приходила в голову идея переквалифицироваться и вместо расследования преступлений заняться их совершением?

- Ну, друг мой, вы...как это у вас говорят? - попали в яблочко.

- Да вот, взять хотя бы последний случай, - продолжал Пуаро. Облигации Либерти стоимостью миллион долларов, посланные Англо-Шотландским банком в Нью-Йорк, самым таинственным образом были похищены прямо на борту "Олимпии". Ах, не страдай я mal de mer *, и если бы ещё этот восхитительный метод, который изобрел Лавержье, не занимал столько времени, - мечтательно заметил он, - ей Богу, я бы непременно отправился бы в плавание на одном из этих трансокеанских лайнеров.

- Ну, ещё бы, - с энтузиазмом подхватил я, - Говорят, некоторые из них - настоящие плавучие дворцы: с плавательными бассейнами, кинотеатрами, ресторанами, теннисными кортами с пальмами - право, порой даже поверить трудно, что ты на борту корабля где-нибудь посреди океана!

- Что касается меня, Гастингс, то я, увы, как раз всегда точно знаю, что нахожусь на борту корабля, - уныло проворчал Пуаро, - А вся эта роскошь, о которой вы говорите с таким упоением, меня нисколько не интересуют. Сказать по правде, я думал о другом. Вы только вообразите, сколько знаменитостей путешествует таким образом, оставаясь неузнанными! Но кроме них на борту этих плавучих дворцов, как вы их только что назвали, можно встретить и гениев преступного мира!

* mal de mer (фр.) - морская болезнь

Я расхохотался.

- А я-то ломал себе голову, почему вы вдруг так загорелись этой идеей! Не иначе, как вы мечтаете скрестить шпаги с негодяем, укравшим облигации Либерти?

Наш разговор был прерван приходом нашей хозяйки.

- Мсье Пуаро, вас хочет видеть молодая леди. Вот её визитная карточка.

На карточке была всего одна строчка - мисс Эсме Фаркуар. Пуаро, нырнув под стол, поднял смятый листок бумаги, аккуратно бросил его в корзинку для бумаг и только после этого попросил хозяйку проводить нашу посетительницу в гостиную.

Не прошло и минуты, как на пороге нашего холостяцкого жилища появилась очаровательная молодая женщина в элегантном туалете и с безукоризненными манерами. На первый взгляд ей было не более двадцати пяти лет. Бархатные карие глаза и безупречная фигура незнакомки привели меня в восторг.

- Прошу вас, присядьте, мадемуазель, - с изысканной любезностью предложил Пуаро, - Это мой друг, капитан Гастингс - обычно он помогает мне в расследовании самых незначительных дел.

- Боюсь, что дело, с которым я сегодня пришла к вам, вряд ли можно отнести к разряду незначительных, мсье Пуаро, - улыбнулась девушка, мило кивнув мне прежде, чем присесть, - Я почти уверена, что вы об этом уже знаете - тем более, что об этом взахлеб рассказывают все лондонские газеты. Я имею в виду ограбление на "Олимпии", когда были похищены облигации Либерти. - Должно быть, заметив, как у Пуаро от удивления приоткрылся рот, она поспешно продолжала, - Вне всякого сомнения, вы гадаете, какое я имею отношение к делам Англо-Шотландского банка. С одной стороны - я для них никто. Но с другой...о, с другой, для меня - это все! Видите ли, мсье Пуаро, я помолвлена с мистером Филиппом Риджуэем.

- Ага! А мистер Риджуэй..?

- Именно он и нес ответственность за сохранность облигаций, как раз когда их украли в Нью-Йорке. Конечно, прямо что его пока никто не обвиняют, да и вообще - при чем тут Филипп? И все же он вне себя от беспокойства. Но тем не менее, его дядя уверен, что Филипп наверняка кому-нибудь проболтался об этих облигациях. Боюсь, вся его карьера теперь под угрозой.

- Простите, мадемуазель, а кто его дядя?

- Фамилия его Вавасур, это один из генеральных директоров Англо-Шотландского банка.

- Что ж...понятно. А теперь, мисс Фаркуар, расскажите мне об этом деле. Только вплоть до мельчайших подробностей, хорошо?

- С удовольствием. Как вы, должно быть, знаете, банк намеревался расширить свои кредиты в Штатах. Для этой цели решено было выпустить заем на сумму более миллиона долларов. Облигации Либерти после этого предполагалось переслать в Нью-Йорк. Для доставки облигаций мистер Вавасур выбрал своего племянника, который к тому времени уже много лет занимал в банке весьма солидную должность. Ко всему прочему, все детали банковских операций в Нью-Йорке он знал до тонкости. Поэтому руководство банка и решило послать его. "Олимпия" должна была отплыть из Ливерпуля 23 числа, поэтому облигации передали Филиппу только утром, перед самым отплытием. Вручили их ему мистер Вавасур и мистер Шоу - оба генеральных директора Англо-Шотландского банка. На его глазах облигации пересчитали, положили в конверт и опечатали, после чего заперли в саквояж.

- В саквояже стоял обычный замок?

- Нет, мистер Шоу настоял на том, чтобы замок изготовили на заказ его заказали у Хабба. Филипп сказал, что сам уложил саквояж на дно чемодана со своими вещами. Конверт с облигациями похитили буквально за несколько часов до того, как судно прибыло в Нью-Йорк. Весь пароход обыскали буквально сверху до низу, но безрезультатно. Такое впечатление, что облигации просто растворились в воздухе.

Пуаро поморщился.

- Ну, похоже, все-таки не растворились, поскольку, насколько я знаю из газет, все облигации были проданы маленькими партиями буквально через полчаса после прибытия "Олимпии"! Что ж, думаю, теперь мне стоит потолковать с самим мистером Риджуэем.

- Я хотела предложить вам позавтракать со мной в "Чеширском Сыре". Филипп тоже придет. Мы договорись встретиться с ним там, только он ещё не знает, что я обратилась за помощью к вам.