Тайна испанского сундука - Кристи Агата. Страница 10

— Мадам, вы когда-нибудь задумывались над чувствами людей, которые вас окружают?

— Мне… мне кажется, да. — В ее голосе мелькнуло легкое удивление.

— А мне кажется, нет, мадам. Я думаю, вы о них просто не имеете представления. В этом ваша трагедия.

Однако к трагическому концу приходят другие, но не вы.

Один человек сегодня упомянул в разговоре Отелло. Помните, я спросил, не ревновал ли вас муж, и вы мне ответили: «Возможно». Но ответили так беззаботно, как дитя. Так, наверное, ответила бы Дездемона, не подозревающая об опасности, которая ей грозит. Разумеется, она тоже знала, что существует такое чувство, как ревность, но она не понимала его, ибо сама никогда не испытывала ревности, да и вообще была не способна испытать ее. Я думаю, она не знала, что такое всепоглощающая страсть. Она любила мужа романтической любовью, восхищаясь им как героем, она питала чистое и невинное чувство привязанности к своему другу Кассио… Именно потому, что ей самой была неведома страсть, она и сводила мужчин с ума. Вы понимаете, о чем я говорю, мадам?

На другом конце провода опять воцарилось молчание, а затем спокойный, нежный и чуть удивленный голос Маргариты Клейтон произнес:

— Не совсем… не совсем понимаю…

Пуаро вздохнул, а затем уже обычным деловым тоном добавил:

— Я буду у вас сегодня вечером.

9

Убедить в чем-то инспектора Миллера было довольно сложно. Но Эркюль Пуаро был не из тех, кто легко сдается. В итоге инспектор поворчал и уступил.

— Только не понимаю, при чем здесь леди Четертон?

— Ни при чем. Просто она предоставила убежище своей подруге, вот и все.

— А Спенсы? Как вы узнали?

— Значит, стилет принадлежит все-таки им? Я просто догадался. Джереми Спенс натолкнул меня на эту мысль.

Когда я высказал предположение, что стилет принадлежит Маргарите Клейтон, он решительно заявил, что это не так. — Пуаро сделал паузу. — Что же они вам сказали? — спросил он не без любопытства.

— Признались, что он очень похож на кинжальчик, который у них когда-то был. Но несколько недель тому назад он куда-то затерялся, и они о нем забыли. Полагают, его взял Рич.

— Мистер Джереми действительно очень осторожный человек, — заметил Пуаро. И пробормотал себе под нос:

— Затерялся несколько недель назад. Действительно, все было продумано заранее.

— Что, что?

— Да так… А вот мы и приехали, — сказал Пуаро.

Такси остановилось у дома леди Четертон на Черитон-стрит. Пуаро расплатился с шофером.

Маргарита Клейтон ждала их наверху. Лицо ее застыло, когда она увидела инспектора Миллера.

— Я не думала…

— Не думали, что я захвачу инспектора? Я ведь попросил разрешения прийти с другом.

— Инспектор Миллер не входит в круг моих друзей.

— О, это легко исправить, если вы, миссис Клейтон, захотите, чтобы справедливость восторжествовала. Ваш муж был убит…

— Сейчас и попробуем выяснить, кто его убил, — быстро вмешался Пуаро. — Вы разрешите нам сесть, мадам?

Маргарита Клейтон медленно опустилась на стоявший рядом с ней стул с высокой прямой спинкой и посмотрела на мужчин.

— Прошу вас, — сказал Пуаро, обращаясь к ней и инспектору, внимательно выслушать меня. Мне кажется, я знаю, что произошло в тот роковой вечер в гостиной у майора Рича… Мы все исходили из предположения, что только у двух человек имелась возможность спрятать труп в сундуке, а именно — у майора Рича и его слуги Уильяма Берджеса. Но мы ошибались — в тот вечер в гостиной был еще третий человек, у которого было не меньше возможностей проделать это.

— Кто же? — иронически спросил Миллер. — Мальчишка-лифтер?

— Нет. Сам Арнольд Клейтон.

— Что? Убитый сам спрятал свое тело? Вы спятили, Пуаро!

— Разумеется, не мертвое, а живое тело. Иными словами, он сам спрятался в сундуке. Такие фокусы проделывались и раньше, история знает их немало. Мертвая невеста из баллады «Ветка омелы», Якимо, задумавший бросить тень на честь Имогены, и так далее. Мне эта мысль пришла в голову, как только я увидел дыры, просверленные в стенке сундука, и к тому же просверленные совсем недавно. Зачем? Чтобы не задохнуться без воздуха. Почему ширма была сдвинута со своего обычного места? Чтобы спрятать сундук, чтобы тому, кто в нем находился, можно было время от времени поднимать крышку, расправлять затекшие члены и, разумеется, лучше слышать, о чем говорят в комнате.

— Но зачем? — воскликнула Маргарита, широко раскрыв глаза. — Зачем Арнольду понадобилось прятаться в сундуке?

— И это спрашиваете вы, мадам? Ваш муж был ревнив. Ревнив. И очень скрытен. «Человек в себе», — как выразилась ваша приятельница миссис Спенс. Его обуревала ревность, она становилась все сильнее, она терзала его. Была или не была его жена любовницей майора? Он терялся в догадках и жаждал узнать правду. Так возникла «телеграмма из Шотландии», телеграмма, которую никто не посылал и поэтому никто не видел. Свой дорожный чемоданчик он почему-то оставляет в клубе. Визит к майору, когда Клейтон уверен, что того нет дома… Он говорит слуге, что оставит записку, но, как только тот уходит, просверливает дыры в сундуке, передвигает ширму и залезает в сундук. Сегодня все прояснится, думал он. Возможно, его жена задержится после ухода последнего из гостей или же уйдет со всеми, а потом вернется! В этот вечер доведенный до отчаяния, истерзанный ревностью муж рассчитывал узнать правду…

— Надеюсь, вы не станете утверждать, что он сам пырнул себя ножом? — В голосе Миллера зазвучала явная насмешка.

— Нет, это сделал другой. Тот, кто знал, что он там.

Это, бесспорно, было убийство. Заранее подготовленное и тщательно продуманное. Вспомним персонажи из «Отелло». Сейчас нас интересует Яго. Кто-то исподволь очень искусно внушает Клейтону мысль об измене. Честный Яго, верный друг, человек, которому доверяют! И Арнольд Клейтон верил своему Яго. Он позволил разжечь в себе ревность, довести ее до предела. Самому ли ему пришла в голову мысль спрятаться в сундуке или же ему рассказали о нечто подобном? Так или иначе, решение принято. А стилет, похищенный несколько недель назад у Спенсов, терпеливо ждет свою жертву. Наступает роковой вечер. Лампы льют приглушенный свет, играет проигрыватель, гости танцуют, а тот, кто не танцует, подбирает пластинки у столика рядом с испанским сундуком, спрятанным за сдвинутой ширмой. Скользнуть незаметно за ширму, поднять крышку, ударить кинжалом рискованно, смело, но… так просто!

— Клейтон мог закричать!

— Нет, ибо он спал, — ответил Пуаро. — По словам слуги, он лежал в позе спящего человека — точнее, одурманенного сильной дозой снотворного. И только один человек мог дать ему снотворное — тот, с кем он пил вино, перед тем как уйти из клуба.

— Джок? — В голосе Маргариты Клейтон прозвучало искреннее, почти детское удивление. — Джок? Нет-нет!

Добрый, славный Джок. Я знаю его целую вечность! Зачем ему было это делать?..

Пуаро в упор посмотрел на нее.

— Зачем, мадам, два итальянца дрались на дуэли? Зачем тот юноша лишил себя жизни? Джок Макларен не умеет выражать свои чувства словами. Он смирился с ролью преданного друга вашей семьи, но тут появляется майор Рич. Нет, это уж слишком! Еще одного соперника он вынести не может. В отуманенном ненавистью и страстью мозгу рождается план — безукоризненно продуманный план убийства — двойного убийства, ибо майора, без сомнения, признают виновным в смерти Клейтона. Убрав вашего мужа и майора Рича с дороги, он надеялся в дальнейшем получить вас. Он верит, что вы наконец оцените его, мадам. И вы бы это сделали, не так ли?

Она смотрела на него округлившимися от ужаса глазами. Почти не отдавая себе отчета в том, что говорит, она едва слышно прошептала:

— Да, возможно… Я не знаю…

И тут в разговор вмешался инспектор:

— Все это очень здорово, Пуаро. Но где доказательства?

Все это может быть просто вашей фантазией.