Только не дворецкий - Блейк Николас. Страница 67

Она была сооснователем и с 1949 года президентом Детективного клуба, составила несколько антологий детективных рассказов. В 1950 году Даремский университет присудил ей почетную степень доктора литературы.

«ТОЛБОЙЗ» — единственный рассказ про лорда Питера, в котором действует также и Гарриет Вэйн, — не был издан при жизни писательницы; в рассказе «Убийство в Пентекост-колледже» мы встречаемся с другим сыщиком — коммивояжером Монтегю Эггом, любителем рифмованных максим.

©Trustees of Anthony Fleming Deceased, 1933 / ©Trustees of Anthony Fleming Deceased, 1972

© О. Попов, перевод на русский язык и вступление, 2011

ДОРОТИ Л. СЭЙЕРС

Убийство в Пентекосм-колледже

— Вали отсюда, Флэзерс, — сказал молодой человек во фланелевых брюках. — Новость, конечно, убойная, а вот про религию не надо. И ради бога, прекрати говорить «первокуры», как какой-нибудь коммивояжер. Дуй отсюда!

Тот, к кому обращались, прыщавый парень, по мантии которого было видно, что он — коммонер [71], проблеял что-то невразумительное и пугливо вышел из-за стола.

— Прицепился как клещ, — сказал молодой человек во фланелевых брюках своему товарищу. — Еще и с моей лестницы [72]. Слава богу, я в следующем семестре переезжаю. Думаешь, про ректора — это правда? Бедный старый зануда — мне стыдно, что я прогулял его лекцию. Еще кофе?

— Нет, спасибо, Рэдкотт. Мне пора. Близится обед.

Мистер Монтегю Эгг, сидевший за соседним столиком, навострил уши. Виновато кашлянув, он обернулся к молодому человеку, которого звали Рэдкоттом.

— Прошу прощения, сэр, — сказал он не без робости. — Я случайно услышал ваш разговор и хотел бы задать вопрос. — Увидев дружелюбную — хотя и несколько удивленную — улыбку Рэдкотта, он приободрился и продолжил: — Я коммивояжер, моя фамилия Эгг, Монтегю Эгг, представляю компанию «Пламмет и Роуз, Вина и крепкие напитки, Пикадилли». Можно узнать, что плохо в слове «первокуры»? Есть ли в нем что-нибудь обидное?

Мистер Рэдкотт покраснел до корней своих льняных волос.

— Мне очень стыдно, — выпалил он, смутившись как школьник. — Сморозил глупость. Чертов сосед.

— Ничего страшного, — сказал Монти.

— Не хотел никого обидеть. Но этот Флэзерс меня бесит. Ему следовало бы знать, что никто не говорит «первокуры», кроме городских, журналистов и приезжих.

— А как надо говорить? «Первокурсники»?

— «Первокурсники» — это правильно.

— Премного вам обязан, — сказал Монти. — Всегда стремлюсь учиться. В таких вещах легко сделать ошибку и потерять расположение клиента. В «Справочнике коммивояжера» об этом ничего не сказано; придется придумать мнемонику. Минутку. Так пойдет? «Звать оскфордского парня…»

— Я бы сказал «оксфордца», это более распространенное выражение.

— Да-да. «Звать оксфордца не надо первокуром — невежество такое на смех курам». Легко запомнить.

— У вас талант к таким вещам. — Новая поговорка позабавила Рэдкотта.

— Не исключено, — признал Монти, слегка польщенный. — В Кембридже то же самое?

— Безусловно, — ответил товарищ Рэдкотта. — И можете добавить: «Сжать университет до универа — противно и к тому же устареро». Рифма не удалась. У слова «универ» аромат девяностых.

— Как и у портвейна, который я предлагаю, — сияя, сказал мистер Эгг. — Но переговоры, конечно, надо вести на современном уровне; ловко, но без развязности. Хороший вкус — наш приоритет в торговле вином и крепкими напитками. Премного вам обязан, джентльмены, за вашу помощь. Я впервые в Оксфорде.

Не подскажете, где здесь Пентекост-колледж [73]? У меня рекомендательное письмо к одному джентльмену оттуда.

— Пентекост? — сказал Рэдкотт. — Я бы на вашем месте начал с другого колледжа.

— С другого? — переспросил мистер Эгг, подозревая какие-то тонкости университетского этикета. — А почему?

— Потому что, — к его удивлению, ответил Рэдкотт, — я понял из речи злосчастного Флэзерса, что какой-то добрый человек только что убил ректора, и я не уверен, что в этих обстоятельствах казначей сможет уделить подобающее внимание достоинствам различных урожаев.

— Убил ректора? — повторил мистер Эгг.

— Шлепнул его, как говорят, в прямом смысле, куском кирпича в носке, когда тот возвращался домой после своей коронной лекции об энклитиках [74] у Платона. Разумеется, все античники под подозрением, но я лично думаю, что это сам Флэзерс и сделал. Вы, верно, слышали, как он сообщал нам, что суд всегда настигает злодея, и приглашал на собрание в Южной аудитории — молиться и каяться. Такие люди опасны.

— А ректор Пентекоста был злодеем?

— Он написал несколько ученых книг, опровергающих существование Провидения; должен признать, что я, как и все в Пентекосте, всегда считал его одной из досаднейших ошибок природы. Но, на мой взгляд, убивать его чуть ли не на пороге собственного дома — безвкусица. Нехорошо отвлекать людей от подготовки к экзаменам — ведь экзекуция уже на следующей неделе. И придется отменить бал в День памяти основателей. Кроме того, вызвали полицию, и в профессорской будут недовольны тем, что полиция ходит по газону. Но, увы, что сделано, того не вернешь. Перейдем к более приятной теме. Как я понимаю, вы хотели бы избавиться от некоторого количества портвейна. Я, со своей стороны, недавно понес тяжелую утрату по вине ватаги развеселых гребцов [75], которые пару дней назад вторглись в мои апартаменты и вылили последнюю дюжину кокбурна [76] четвертого года в свои бесчувственные луженые глотки. Если вы не против пройтись со мной до Пентекоста, захватив с собой свои брошюры, мы сможем заняться делом.

Мистер Эгг ответил, что рад принять приглашение Рэдкотта, и вскоре уже трусил вдоль Корнмаркета за своим рослым провожатым. На углу Брод-стрит второй первокурсник их покинул, а они свернули, прошли мимо Бэйлиола и Тринити, мирно дремавших на солнце, и вскоре подошли к главному входу Пентекоста.

Как раз в этот момент невысокий пожилой человек в легком плаще, с перекинутой через руку магистерской мантией близоруко брел через улицу со стороны Бодлеанской библиотеки. Проезжавшая мимо машина чуть не отправила его в вечность, но Рэдкотт загреб его своей длинной рукой и втянул на безопасный тротуар.

— Осторожнее, мистер Темпл, — сказал Рэдкотт, — а то следующим убьют вас.

— Убьют? — мигая, спросил мистер Темпл. — А, вы про автомобиль. Но я видел, что он подъезжает. Вполне четко видел. Да-да. Но почему «следующим»? Еще кого-то убили?

— Только ректора Пентекоста, — сказал Рэдкотт, ущипнув мистера Эгга за руку.

— Ректора? Доктора Гриби? Не может быть! Убили? Боже мой! Бедный Гриби! Я целый день не смогу сосредоточиться на работе. — В его бледно-голубых глазах показалась странная нерешительность. — Правосудие вершится медленно, но неотвратимо. Да-да. Меч Господа и Гедеона [77]. Кровь — это всегда так неприятно, не правда ли? Но я умыл руки [78]. — Он вытянул обе руки и озадаченно посмотрел на них. — Ну что ж: бедный Гриби заплатил за свои грехи. Простите, что убегаю от вас — у меня срочное дело в полицейском участке.