Тайные свидания - Браун Лайза. Страница 10

– Что вы на меня уставились? – пробормотала она. Он не успел ответить.

– Кейн! – В дверях стоял Кэролл. – Мне нужно с тобой поговорить.

Увидев рассерженного Джубала и виноватое лицо Террил, залитые какой-то жидкостью бумаги, он взорвался: – Террил, что здесь произошло?

Грубый голос заставил девушку покраснеть и закусить губу. Возникла неловкая пауза, и Джубал сказал совершенно неожиданно для себя самого:

– Я… Я случайно задел стол и опрокинул чашку. Я перепишу документы, если нужно.

Кэролл посмотрел на него, затем перевел взгляд на растерянную девушку.

– Посмотрим, – промолвил он, наконец. – Но сейчас я хочу с тобой поговорить, зайди ко мне.

Джубал скрылся в его кабинете, а Террил неподвижно сидела за столом, пытаясь разобраться в происшедшем. Когда он вошел? Сколько времени стоял около нее?

У нее захватывало дух от воспоминания, как она открыла глаза и прямо перед собой увидела его глаза. Океан зеленого огня. Она утонула в нем.

Почему он заступился за нее?

Она продолжала глядеть на закрытую дверь, разделяющую две комнаты. И услышала их возбужденные голоса не очень отчетливо, но, прислушавшись, почти все можно было разобрать.

– Что, черт побери, это значит? Ты отказываешься? – голос Генри звучал раздраженно, даже, пожалуй, угрожающе.

– Гонять на машине – не моя работа, – упрямо ответил Кейн. – Для этого есть Бобо.

– Бобо делает то, что ему скажу я. Так же, как и ты. Пока здесь делать нечего, ты должен съездить…

– Здесь что-то нечисто, – протянул Джубал. – Почему именно я?

– Знаешь что, Кейн? – наконец проговорил Генри, не повышая голоса. – Я уверен, ты выполнишь мое поручение. Придешь сюда вечером, сядешь в грузовик, перегонишь его в Кентукки и привезешь мне расписку от получателя. Конверт с пломбой.

– А если я этого не сделаю? – вызывающе спросил Кейн.

– Тогда я больше не нуждаюсь в твоих услугах, – ответил Кэролл. – Может, Ланвилл нуждается? Обидно, если тебя опять упекут в тюрягу, тем более за столь незначительный проступок. Что будет делать мамочка? Мыть полы в церкви, шить или принимать подачки от Тэнди, как это было, когда ты мотал срок?

– Заткнись, ради Бога, Кэролл!

– Прибереги свой пафос для кого-нибудь другого, – со злобой в голосе перебил Генри. – Все, что от тебя требуется, – сделать нехитрую работенку. Приходи сюда вечером, около восьми.

– Будь ты проклят, Кэролл! – наконец вымолвил Джубал.

– Ты еще молод, но уже должен понимать. Делай то, что скажут, когда командует парадом кто-то другой. А сейчас командую я, и мне плевать, нравится тебе это или нет.

Кейн выбежал из кабинета, хлопнув дверью, щеки его пылали, глаза горели гневом.

Террил уже собиралась домой и, стоя возле двери, надевала пальто.

Так они и застыли, выжидающе глядя друг на друга. Наконец она требовательно спросила:

– Почему вы солгали Генри? Мне не нужна ваша защита. Я могу сама о себе позаботиться.

Джубал подумал, что все Кэроллы одинаковые.

– Просто мне так захотелось, – коротко ответил он и, не оглядываясь, вышел из конторы.

В пятницу вечером, не дождавшись Генри с лесопилки, Тэнди попросила Террил отнести еду Кэтрин. Мать молча отставила тарелку.

– Я много думала о тебе последнее время, – начала она. – Ты счастлива здесь, Рила?

Террил удивилась и встревожилась.

– Конечно, мамочка. Я счастлива.

– Но вы с Генри не стали относиться друг к другу лучше? – без надежды в голосе спросила Кэтрин.

– Я не хочу это обсуждать, мама. У нас все нормально, – с каменным выражением лица ответила Террил и стала собирать посуду, наклонив голову, чтобы мать не видела, как вспыхнуло ненавистью ее лицо.

– Я надеялась… ты привыкнешь к нему. Террил, девочка моя, ты должна понять. Генри любит меня… больше, чем любил Люк… Я для него… все. Если… если бы я умерла раньше Люка, он бы очень страдал. Но он бы продолжал жить. Иногда я думаю… что будет с Генри, когда я умру. Ему так нужен… кто-то.

– Ему нужна только ты, – Террил разрыдалась, слезы текли по ее щекам и подбородку, руки дрожали. – И не важно, что ты была женой его брата. Я все помню, мама. Тот день, когда дедушка ударил Генри. Я все слышала…

– Что ты имеешь в виду? – У Кэтрин перехватило дыхание, ее тонкие пальцы теребили край покрывала.

– Мне было десять лет. В то субботнее утро ты думала, что я ушла на лесопилку с папой и дедушкой, но я сидела в беседке, когда приехал Генри. Ты подрезала кусты роз, и он… он подошел к тебе. Он думал, что вы одни. Ты обернулась, и он обнял тебя. А потом Генри поцеловал тебя, – Террил с трудом сдерживалась.

Лицо Кэтрин стало белым как мел.

– Ты оттолкнула его и сказала, что завтра он будет презирать себя за это. И я до сих пор помню, что он ответил: «С какой стати я должен себя презирать, если беру то, что мне принадлежит, Кэтрин?»

Террил помнила все с такой ясностью, что даже сейчас ощутила испытанное тогда потрясение. Каждое слово, услышанное тогда, навсегда запечатлелось в ее памяти…

– Я не понимаю, о чем ты, Генри, – удивилась Кэтрин.

– Только не надо лгать. Я люблю тебя с тех пор, как тебе исполнилось пятнадцать… Но в итоге я остался с носом. Но, Боже мой, почему Люк? Я приехал домой на выходные и – какой сюрприз – узнал о помолвке Люка с Кэтрин Террил. А теперь я вынужден смотреть, как он ласкает тебя, как ты растишь его ребенка. Дай мне поцеловать тебя, признаться в любви. Я так долго ждал этого момента…

Террил вдруг увидела, как дедушка заходит во двор. Он вернулся с лесопилки узнать, почему внучка не появилась там, как делала это обычно по субботам. Террил помнит, как он изменился в лице, заметив Кэтрин в объятиях Генри.

– Генри! – прогремел дедушкин голос.

Генри покраснел, отпустил Кэтрин и застыл на месте.

– Иди в дом, Кэтрин, – скомандовал, наконец, старший Кэролл.

Когда дверь за Кэтрин захлопнулась, во дворе остались только отец, сын и перепуганная девочка, спрятавшаяся в беседке.

– Если Люк узнает, он убьет тебя. Гореть тебе в аду, Генри. Я даже не мог представить, что ты способен на такое – ухлестывать за женой брата.

– Ты никогда не отличался сообразительностью, – хрипло проговорил Генри. – Ты просто тупой и слепой старый козел!

Не говоря ни слова, отец отвесил ему тяжелую пощечину. Генри долго не поднимал глаз. И, наконец, засунув руки в карманы куртки, пробормотал:

– Именно этого я и ждал, папаша.

– Убирайся! И лучше не попадайся мне на глаза! Генри усмехнулся.

– Это ничего не изменит. Настанет день, и я получу все, что считаю своим. Кэтрин в том числе…

– И он добился своего, правда, мама? – дерзко спросила Террил, когда мучившие ее воспоминания растворились в углах комнаты, как высохшие слезы на щеках Кэтрин. – Бедный наивный папочка. Он не мог понять, почему его отец и брат вдруг возненавидели друг друга. Когда через полгода дедушка умер, то завещал все деньги Тэнди, половину лесопилки папе, а Генри лишь одну фразу: «Не вноси ад в этот дом». Папа и Тэнди были поражены. Они хотели выделить Генри часть наследства. Он отказался… Зато теперь он получил все.

– Что все, Рила? Умирающую жену? Жену, которая сначала полюбила Люка… и любила его крепче… даже когда узнала, что Генри всегда любил ее? Я хочу, чтобы ты знала правду…

Террил резко обернулась к матери.

– Зачем сейчас говорить об этом? Сейчас, когда никакая правда ничего не значит и ничего не изменит? Вряд ли она поднимет тебя с постели. А я всю жизнь буду чувствовать себя виноватой в том, что выбрала для откровений такой удачный момент – как раз когда ты умираешь… – Она прикусила язык, но было поздно.

В наступившей тишине скрипнула кровать, и Кэтрин прошептала:

– Как мы дошли до такого?

Террил вдруг дико захотелось прижаться к рукам матери, простить и полюбить все и всех, забыв обиду и одиночество последних четырех лет.

– Ты нужна мне, Рила, – запнувшись, выговорила Кэтрин.