Победитель остается один - Коэльо Пауло. Страница 21

— Английский, французский, итальянский… Я благодарю тебя за великодушие, но желание моего отца…

Шейх знаком приказал ему замолчать:

— Второе мое решение таково. Дом твоего отца останется на месте. Я представляю себе это так: дом будет окружен небоскребами, заслоняющими солнце, и в конце концов твой отец сам предпочтет покинуть свое жилище. Однако оно сохранится навсегда. В будущем люди вспомнят обо мне и скажут так: «Он был велик, ибо преобразовал свою страну. И он был справедлив, ибо уважил право простого торговца тканями».

Вертолет плавно опустился на пирс, и воспоминания отхлынули. Хамид Хусейн вылезает первым, подает руку Еве, помогая ей спуститься. С гордостью глядит на златовласую женщину во всем белом — блистающие вокруг нее солнечные лучи кажутся особенно ослепительными — свободной рукой держащую элегантно-простую шляпу светло-бежевого цвета. Они проходят по молу, по обе стороны которого стоят на якорях яхты, и направляются к автомобилю — водитель уже предупредительно распахнул дверцу.

Не отпуская руку женщины, Хамид шепчет ей на ухо:

— Надеюсь, обед тебе понравился. Нас принимали несколько крупных коллекционеров. И то, что они предоставили в распоряжение своих гостей вертолет, очень благородно с их стороны.

— Это было чудесно.

На самом же деле Ева хотела бы сказать: «Это было ужасно. А кроме того, мне страшно. Я получила эсэмэску и знаю, кто ее отправил, хоть номер и не определился».

Они садятся в автомобиль, рассчитанный, несмотря на свои огромные размеры, только на двух пассажиров. Кондиционер поддерживает идеальную температуру, из динамиков стереосистемы тихо льется музыка, наилучшим образом соответствующая моменту, ни единого звука не проникает снаружи в это замкнутое пространство. Хамид усаживается в удобное кожаное кресло, протягивает руку к выдвижному бару, осведомляясь, не хочет ли Ева глоток ледяного шампанского. Нет, отвечает она, лучше минеральной воды.

— Вчера, когда шел на ужин, я видел в баре отеля твоего бывшего мужа.

— Быть этого не может! Ему нечего делать в Каннах, — ответила Ева, а про себя добавила: «Наверное, ты прав. Ведь я получила сообщение. Лучше всего нам первым же самолетом убраться отсюда».

— Я не мог обознаться.

Хамид замечает, что жена не хочет продолжать разговор. Он привык уважать право человека общаться или не общаться, особенно если этот человек ему дорог. И заставляет себя думать о другом.

Извинившись, отвечает на телефонный звонок из Нью-Йорка, терпеливо слушает, что говорит агент, и мягко обрывает доклад о тенденциях рынка. Все это длится не более двух минут.

Затем следует еще разговор — с режиссером, которого выбрал для своего первого фильма. Режиссер едет на яхту, где должен будет встретиться со Звездой: да-да, девушку нашли, отобрали из многих претенденток и привезут к двум часам.

Он снова оборачивается к Еве, но та по-прежнему замкнута и отчуждена, взгляд ее блуждает в пространстве, не фокусируясь ни на чем из того, что проплывает за окнами лимузина. Быть может, ее заботит, что в отеле придется поторапливаться — переодеться и ехать на дефиле не слишком известной бельгийской модельерши. Он хочет своими глазами видеть ту африканскую манекенщицу по имени Жасмин, которая, по словам советников, будет идеальным лицом его новой коллекции.

И еще — убедиться в том, что она способна перенести бешеную круговерть каннских мероприятий. Если пойдет как задумано, она станет одной из главных звезд на Неделе высокой моды, в октябре открывающейся в Париже.

Невидящий взгляд Евы неотрывно устремлен в окошко. Она успела изучить сидящего рядом с нею элегантного господина и знает: несмотря на свои мягкие манеры, он ежесекундно готов к творчеству и к схватке. Знает и то, что желанна, как ни одна женщина не была еще желанна мужчине… Если не считать того, которого она бросила. Знает, что может доверять ему всецело, хотя он постоянно окружен самыми красивыми женщинами на свете. Знает, что он честен, трудолюбив, отважен и преодолел множество препятствий, прежде чем оказаться на сиденье «Мауbаch'а» и предложить своей спутнице бокал шампанского или высокий хрустальный стакан с ее излюбленной минералкой.

Он почти всесилен и способен защитить ее, уберечь от любой опасности — за исключением одной, самой грозной.

Со стороны ее бывшего мужа.

Она не хочет сейчас вызывать подозрения и перечитывать сообщение, высветившееся на дисплее ее телефона — тем более что уже знает текст этой эсэмэски наизусть: «Ради тебя, Катюша, я уничтожил вселенную».

Она не понимает, о чем это. Но на всем свете только один человек может назвать ее этим именем.

Она заставляла себя любить Хамида, хотя и сейчас терпеть не может жизнь, которую приходится вести, вечеринки, на которых надо бывать, друзей, с которыми надо общаться. Трудно сказать, получилось ли это у нее, — порою она впадала в такой беспросветный мрак, что подумывала о самоубийстве. Но одно она знает точно — Хамид стал ее спасением, пришел на помощь в тот миг, когда она считала, что все погибло навсегда и что ей невозможно вырваться из капкана, которым обернулся ее брак.

Много лет назад она полюбила ангела. За плечами у него было трудное и невеселое детство, а потом — служба в Советской армии и бессмысленная война в Афганистане, с которой он вернулся в уже распадающуюся страну. Тем не менее он преодолел все. Работал как проклятый, рисковал жизнью, получая кредиты у людей столь же темных, сколь и опасных, а потом не спал ночами, ломая голову над тем, как отдавать, безропотно принимал коррупцию системы и «подмазывал» чиновника всякий раз, когда надо было возобновлять лицензию. Он был идеалистом. Днем он был требовательным и жестким начальником, благодаря своей армейской школе научившимся субординации и дисциплине и умеющим добиваться от своих подчиненных послушания. А ночью, обняв Еву, искал у нее на груди защиты и помощи, просил помолиться о том, чтобы все прошло хорошо, чтобы он невредимым вышел из бесчисленных ловушек, ежедневно подстерегавших его.

И Ева обещала ему, что все будет хорошо, потому что он — хороший человек, а Господь неизменно воздает праведным.

И постепенно неурядицы стали сменяться удачами. Маленькое дело,деньги на которое он собрал буквально по крохам, вдруг начало расти и развиваться — он был одним из тех немногих, кто решился инвестировать в эту рискованную сферу и верил, что в ней можно добиться успеха, ибо система коммуникаций в стране безнадежно устарела. Сменилось правительство, и коррупция уменьшилась. Дело стало приносить прибыль; пошли деньги — сначала медленно и понемногу, потом — в огромных, неимоверных количествах. Но даже и тогда они с Евой помнили, через какие трудности пришлось пройти, и не тратили зря ни копейки: щедро жертвовали, занимались благотворительностью, поддерживая ветеранские организации, совсем не шиковали и мечтали о том дне, когда смогут отойти от дел и поселиться в уединении, вдали от суеты. И когда это произойдет, они позабудут, как приходилось им жить рядом и иметь дело с людьми, лишенными всякого понятия о нравственности и достоинстве. А пока — работали по восемнадцать часов в день, проводили большую часть времени в аэропортах, самолетах и отелях, и за все эти годы ни разу не сумели выкроить хотя бы месяц совместного отпуска.

Но оба лелеяли одну и ту же мечту: придет день — и лихорадочный ритм, в котором они живут, станет далеким воспоминанием. И они, как боевыми наградами, будут гордиться рубцами и шрамами, полученными в борьбе за исполнение этих мечтаний, за верность своей идее. Ибо в конце концов человек — так считали они еще в ту пору — рождается на свет, чтобы любить и жить с тем, кого любит.

Дело с каждым часом шло веселей: они уже не вымаливали контракты — те появлялись будто сами собой. Влиятельный журнал опубликовал интервью с ее мужем, дав на обложку его фотографию, и вслед за тем посыпались приглашения на всякого рода презентации и торжества. Их принимали с подчеркнутой предупредительностью, как коронованных особ, а денег становилось все больше.