Пятая гора - Коэльо Пауло. Страница 21

— Мы вернемся в Израиль. Господь сказал мне, что я должен делать. Так я и поступлю, и Иезавель лишится власти. Она не ответила. Как и все женщины в Финикии, она гордилась своей царевной. Когда они придут на его родину, она постарается сделать все, чтобы он изменил свое решение. — Нам предстоит долгий и нелегкий путь, пока я не исполню Его волю, — сказал Илия, словно угадав ее мысли. — Но твоя любовь будет мне опорой, и, устав от сражений во имя Бога, я смогу отдохнуть рядом с тобой. Появился мальчик с маленькой котомкой за плечами. Илия взял котомку и сказал вдове:

— Пора идти. Когда ты будешь проходить по улицам Акбара, запоминай каждый дом, каждый шорох. Ведь ты никогда больше не увидишь этот город.

— Я родилась в Акбаре, — сказала она. — Город навсегда останется в моем сердце.

Услышав слова матери, мальчик пообещал себе, что никогда не забудет их. Если когда-нибудь он вернется и снова увидит город, то вспомнит ее лицо.

Было уже темно, когда жрец пришел к подножию Пятой Горы. В правой руке у него был жезл, в левой он нес котомку.

Он вынул из котомки пузырек с елеем и помазал себе лоб и запястья. Затем нарисовал жезлом на песке быка и пантеру, символы Бога Грозы и Великой Богини. Он совершил ритуальные молитвы и в конце воздел руки к небесам, чтобы принять божественное откровение.

Боги больше не разговаривали с людьми. Они уже сказали все, что хотели, и теперь требовали лишь исполнения обрядов. Пророки исчезли во всем мире, кроме Израиля, отсталой, суеверной страны, где люди все еще верили, будто могут общаться с создателями Вселенной. Он вспомнил, что двести лет назад Тир и Сидон вели торговлю с царем Иерусалима по имени Соломон, который хотел построить огромный храм и украсить его самыми ценными в мире породами дерева. Соломон велел купить в Финикии, которую израильтяне называли Ливан, кедрового дерева. Царь Тирский отправил ему то, что он просил, а взамен получил двадцать городов в Галилее. Однако они ему не понравились. Тогда Соломон помог Финикии построить первые корабли, и теперь у нее самый большой торговый флот в мире.

В то время Израиль еще был великой страной, хотя люди там поклонялись только одному богу и даже не знали его имени. Они называли его просто «Господь». Царевне Сидонской удалось вернуть Соломона к истинной вере, и он воздвиг жертвенник богам Пятой Горы. Израильтяне считали, что «Господь» наказал мудрейшего из их царей, наслав на них войны, из-за которых Соломон лишился престола. Но его сын Ровоам продолжал укреплять веру, принятую отцом. Он повелел отлить двух золотых тельцов, и народ израильский стал им поклоняться. Как раз в то время и стали появляться пророки, которые начали нескончаемую войну против правителей.

Иезавель была права: существует лишь один способ сохранить истинную веру — расправиться с пророками. Воспитанная в духе терпимости и страха перед войной, она понимала, однако, что порой насилие — единственный выход. Боги, которым она служила, простят ей, что ее руки обагрены кровью.

— Скоро и мои руки обагрятся кровью, — сказал жрец безмолвной горе. — Подобно тому, как пророки — проклятие Израиля, письменность — проклятие Финикии. И то, и другое приносит непоправимый вред. Нужно остановить их, пока не поздно. Бог Удачи не может сейчас оставить Финикию. Его беспокоило то, что случилось утром: войско врага так и не перешло в наступление. В прошлом Бог Удачи уже оставлял Финикию из-за того, что гневался на ее жителей. После этого в светильниках погас огонь, овцы и коровы бросили своих детенышей, пшеница и ячмень не вызрели. Бог Солнца послал своего проводника-Орла и Бога Грозы, чтобы отыскать Бога Удачи, но никому не удавалось найти его. Наконец Великая Богиня послала пчелу. Та нашла Бога Удачи, спящего в лесу, и укусила его. Он проснулся в ярости и стал крушить все вокруг. Пришлось его связать и выпустить из его души гнев. С тех пор все опять стало как прежде. Если он снова решит покинуть Финикию, битва не состоится. Ассирийцы так и останутся навсегда в долине, а город будет жить по-прежнему.

— Смелость — это страх, выражающийся молитвой, — сказал жрец. — Поэтому я пришел сюда: я не имею права на нерешительность в сражении. Я должен показать воинам Акбара, ради чего нужно защищать город. Не ради колодца, рынка или дворца наместника. Мы будем сражаться с ассирийским войском, чтобы показать пример на будущее. Победа ассирийцев навсегда покончит с угрозой алфавита. Завоеватели станут насаждать свой язык и обычаи, но жители и впредь будут поклоняться тем же богам Пятой Горы. Вот что действительно важно.

В будущем наши мореплаватели поведают о подвигах финикийских воинов в других странах. Жрецы вспомнят имена героев и тот день, когда Акбар пытался оказать сопротивление ассирийскому войску. Живописцы выведут на папирусе египетские буквы, писцы Библоса же умрут. Священные тексты останутся во власти лишь тех, кто рожден изучать их. Следующие поколения попытаются восстановить то, что сделали мы, и построят лучший мир. — Но сейчас, — продолжал он, — мы должны проиграть эту битву. Мы будем храбро сражаться, но наше войско уступает вражескому, и мы погибнем как герои.

В эту минуту жрец услышал дыхание ночи и понял, что прав. Тишина предупреждала о наступлении важного сражения, но жители Акбара этого не почувствовали. Они отложили оружие и веселились, когда нужно было стоять на страже. Они не обращали внимания на животных — а те притихли перед приближением опасности.

— Да исполнится замысел богов! Да не обрушатся небеса, ведь мы все сделали правильно и подчинились обычаю, — закончил он.

Илия, вдова и мальчик отправились на запад, в сторону Израиля. Им не пришлось проходить мимо ассирийского стана, который располагался южнее. Полная луна освещала их путь, но при этом странные и зловещие тени протянулись от камней и скал в долине.

Во тьме явился ангел Господень. В правой руке он держал огненный меч.

— Куда ты идешь? — спросил он.

— В Израиль, — ответил Илия.

— Господь призвал тебя?

— Я знаю, какого чуда ждет от меня Господь. Теперь я понимаю, где должен его совершить.

— Господь призвал тебя? — повторил ангел. Илия не ответил.

— Господь призвал тебя? — в третий раз воззвал ангел. — Нет. — Тогда возвращайся туда, откуда пришел, ибо ты еще не исполнил свое предназначение. Господь еще не призвал тебя.

— Позволь хотя бы вдове и ее сыну уйти, ведь им здесь делать нечего, — взмолился Илия.

Но ангела уже как не бывало. Илия опустил свою котомку на землю, сел посреди дороги и горько заплакал. — Что случилось? — спросили вдова и мальчик, которые ничего не видели.

— Мы возвращаемся назад, — сказал он. — Так хочет Господь.

Илия не сразу заснул. Проснувшись среди ночи, он ощутил беспокойство, разлитое в воздухе. По улицам носился злой ветер, сея страх и неверие.

"В любви к женщине я узрел любовь ко всему сущему, — молился он в тишине. — Она нужна мне. Я знаю, Господь не забудет, что я — один из слуг Его, возможно, самый слабый из Его избранников. Господи, помоги мне, ибо среди битв я нуждаюсь в покое».

Он вспомнил слова наместника о том, что страх бесполезен. Однако уснуть ему не удавалось. «Мне нужны силы и спокойствие. Пошли мне сон, пока это возможно». Он решил воззвать к ангелу, но понял, что может услышать то, что ему совсем не понравится, и передумал. Он спустился вниз, чтобы немного успокоиться. Еще не были развязаны узлы с пожитками, которые вдова приготовила для побега. Он подумал было пойти к ней в комнату. Ему вспомнилось, что сказал Господь Моисею перед сражением: «И кто обручился с женою и не взял ее, тот пусть идет и возвратится в дом свой, дабы не умер на сражении и другой не взял ее».

Они еще не были близки. Но эта ночь выдалась особенно тяжелой, и момент был неподходящим. Илия решил развязать котомки и разложить все вещи по своим местам. Он обнаружил, что, кроме немногих одежд, в узелке вдовы были также инструменты для написания букв Библоса.

Он взял нож, смочил водой небольшую глиняную табличку и принялся выводить буквы. Он научился писать, наблюдая, как работает вдова.