2012. Точка перехода - Злотников Роман Валерьевич. Страница 5

– Мы – беглецы. Мы сбежали из тюрьмы. Нас на Земле около миллиона. Не обращай внимания на это тело. Оно принадлежит обычному землянину. Любой из тех, кого вы называете пришельцами, предпринимает некие меры маскировки. Нам в этом отношении было легче всего, поскольку мы сами не имеем физического тела.

Михаил недоуменно покосился на ноги Седого, а затем перевел взгляд на его макушку.

– Как это?

Седой развел руками, а затем продолжил:

– Мы просто вселились в землян и захватили контроль над их телами. На самом деле им это практически ничем не грозит. Наоборот, пока мы в их телах, эти тела намного лучше защищены от любой опасности – от вирусов до несчастных случаев.

– Так это и в меня можно так же? – испуганно спросил Михаил.

Седой молча кивнул и добавил:

– У нас не было иного выхода. Мы же говорим: мы – беглые каторжники. Эти слова не совсем точно отражают наш статус, но из тех, что будут понятны тебе, они наиболее близко описывают нашу ситуацию. Нас не могут удержать физические стены, но наши властвующие приняли меры, чтобы мы стали неспособны покинуть нашу тюрьму. Обычно мы можем обходиться без того, что в вашем представлении именуется телом, организмом, но не в этом случае. Чтобы не развоплотиться, то есть, по-вашему, не умереть, мы должны были закрепиться на чьем-нибудь сознании. Поэтому нам пришлось временно занять пустующие места…

Какой бы шокирующей ни была новая информация, психика человека способна довольно быстро подстраиваться под нее. И одним из компенсаторных механизмов, используемых ею, является принятие этой новой информации как некой данности, которую уже не изменить и с учетом которой теперь необходимо дальше строить свою жизнь. Так же произошло и с Мишей. Спустя несколько минут после того, как он узнал нечто, совершенно перевернувшее его представление об окружающем мире и далеко на обочину отодвинувшее подавляющее большинство важных и сложных проблем, Михаил уже оказался способным задать первый действительно важный вопрос:

– А вы того… в кого-нибудь перепрыгнуть можете?

Седой кивнул.

– Да, но скорее теоретически. Наши оковы не позволяют нам существовать во Вселенной привычно – без того, что вы называете телом, так что любое наше перемещение, предусматривающее выход нашей сути за пределы физического тела, которое является убежищем, нас серьезно ослабляет. Так что для смены тела нужны очень и очень веские основания.

Михаил тихонько выдохнул. Значит, опасаться того, что эти «мы» тут же внедрятся в его собственную голову, или где там они гнездились, пока не стоило.

– А-а… сколько вас? – вновь переспросил он, забыв, что Седой уже озвучил ответ на этот вопрос.

Но тот не стал напоминать, а просто еще раз ответил:

– До Земли сумело добраться около миллиона сутей.

– Обалдеть! – ошарашенно покачал головой Миша. – По Земле шастает миллион инопланетян…

– Гораздо больше, – отозвался Седой, – миллион – это только мы. Но мы вообще попали на Землю совершенно случайно. У нас никому не были интересны ни этот район вашей Галактики, ни ваша система, ни ваши ментальные ресурсы. Этот рукав вообще считался пустынным, поэтому наше место изоляции… назовем его тюрьмой, случайно прошло слишком близко от Земли. Достаточно близко, для того чтобы наша попытка побега получила некие шансы на успех. И мы сумели воспользоваться этим шансом. Но в вашем мире действуют и многие другие. Причем уже давно. Часть из них даже установила контакты с некоторыми из ваших правительств, хотя большинство действует, не обращая на них никакого внимания, а просто используя некую несложную маскировку.

Михаил потер лоб. И что теперь?

– А… что вы собираетесь делать?

– Мы ищем возможность вернуться домой, – спокойно ответил Седой, – это наша главная задача. А пока – просто живем. Получаем опыт, интересный или не очень, развлекаемся, немного забавляемся. Но не сильно. Мы же беглецы, и особенно светиться нам нельзя. Наша цивилизация хорошо известна во Вселенной, так что идентифицировать нас довольно просто. Несмотря на то что мы здесь находимся не в своем естественном состоянии. Просто по тем возможностям, которые нам придется, да уже, частично, пришлось продемонстрировать. Так что, скорее всего, наше присутствие в вашем мире уже не секрет. Но если мы слишком уж заденем интересы еще какой-нибудь расы из оперирующих на вашей планете, то напрямую с нами из тех, кто здесь присутствует, вряд ли кто рискнет связаться. А вот «стукнуть» на нас – могут.

– И что?

Седой улыбнулся, предлагая Михаилу самому догадаться, что будет, если по всей Земле начнется охота на миллион особей, обладающих, судя по словам Седого, какими-то экстраординарными возможностями, благодаря которым другие пришельцы даже не рисковали с ними связываться.

– А-а… почему вы уверены, что уже не «стукнули»?

Седой усмехнулся.

– Ну, это вряд ли. Наша цивилизация – одна из самых могущественных. Некоторые называют нас «Властелины Времени». И если наши властвующие заинтересуются вашей планетой, остальным придется убраться. И хотя мы пока не нашли здесь ничего, что могло бы заинтересовать нашу цивилизацию, но наши возможности и ресурсы, вследствие ограниченности нашего статуса, довольно малы. Если сюда придут обладающие всеми возможностями, вероятно, они увидят то, что ускользнуло от нас. Остальных же ваша планета чем-то заинтересовала? Хотя мы пока не обнаружили – чем. Земля, можешь мне поверить, в нашем представлении такая свалка!.. Впрочем, скоро настанет момент, когда повсеместно будут открыты двери в другие миры, и у вас будет шанс туда уйти. Но нам необходимо покинуть вашу планету до этого момента.

Мишка задумался, потом осторожно спросил:

– Но ты же говорил, что с вами предпочитают не связываться? А сейчас утверждаешь, что вы ограничены в возможностях.

– Ну да, ограничены, – согласился Седой. – И сильно. Но при сравнении возможностей очень многое зависит от уровня, на котором они находились до ограничения. Так что даже остатка вполне хватит для того, чтобы нейтрализовать любую угрозу. Хотя мы сами чувствуем себя, как чувствовал бы человек, которому, скажем, вырвали язык, один глаз, прокололи барабанные перепонки и отрубили обе ноги и правую руку.

На лице Михаила появилось сочувственное выражение. Седой в ответ махнул рукой, типа не парься.

– Ну, давай пока на этом вопросы закончим. Понял, что передать Черному?

– А откуда… – начал Миша, но Седой нетерпеливо насупился и мотнул подбородком:

– Неважно. Так понял?

– Да, а…

– Насчет того, что я тебе рассказал: сейчас – забудь, потом вспомнишь, – произнес он, пристально глядя Михаилу в глаза. Тот легонько вздрогнул, а затем устало потер лоб.

– Блин, голова что-то… ну так как там с моим пантаклем, нарыл что?

Седой удовлетворенно кивнул.

– Пока мало.

Михаил поднялся с тахты.

– Ну, тогда я двинул.

Уже в прихожей Седой на всякий пожарный уточнил:

– Насчет тетрадки все понятно?

Михаил обиженно насупился.

– Не боись, я на память никогда не жаловался.

– Да уж вижу, – усмехаясь чему-то своему, кивнул Седой и прикрыл дверь за спиной гостя…

Все это Миша, путаясь и захлебываясь купленным в киоске пивом, изложил Черному. Из сквера они убрались и сейчас сидели в парке ЦДХ. Черный слушал молча, неотрывно глядя на Михаила и все время стараясь убедить себя, что тут что-то не то. Что Михаил это где-то вычитал, услышал, может, даже просто придумал. Хотя последнее предположение в голове никак не укладывалось. И дело даже не в том, что до сих пор он никогда не замечал за своим сокурсником склонности ко лжи. Михаил просто не мог придумать ничего похожего. Он был нормальный парень, занятый чисто житейскими делами и заботами – что, когда и почем купить, где подработать и за сколько, как поскорее скинуть зачет и уехать на тренировку. Ничего более. Поэтому, после того как Михаил замолчал, Черный еще некоторое время сидел, размышляя над его рассказом, а затем осторожно спросил: