Арвендейл. Трилогия - Злотников Роман Валерьевич. Страница 25

Трой, тихонько дремавший в теньке у старой конюшни, узнал голос и понял, что это обращаются к нему, но не пошевелился и даже не открыл глаз. Именно потому, что узнал голос.

— Ты, урод, я к тебе обращаюсь!

Трой шевельнул головой, устраиваясь поудобнее, и снова замер, нарисовав на лице наслаждение легким ветерком, так славно овевающим лицо.

— Ах ты…

Громкий топот, устремившийся в его сторону, не услышал бы, наверное, только глухой, да и тот, если и не услышал, то почувствовал бы. Еще бы, почти двести стоунов живого веса, причем разъяренного и горящего желанием показать «этому сопляку»… впрочем, при чем здесь вес? Трой весил немногим меньше, но от его шагов не колыхались даже травинки, а тут, казалось, вздрагивает и подпрыгивает весь двор… В следующее мгновение Трой качнулся влево, пропуская над собой массивный кулак, принадлежавший Гагу-кабану, отчего этот кулак, не повстречав в расчетной точке искомую скулу, со звоном врубился в стену конюшни, сложенную из дикого камня.

— Уюй-я!!!

Трой наконец-то открыл глаза и целую минуту наблюдал, как Гаг-кабан, дюжий парень лет двадцати двух от роду, пляшет посреди пыльного двора, рыча и отчаянно размахивая разбитой рукой. Затем он вновь закрыл глаза и откинулся затылком на стену конюшни, только что «обласканную» Тагом. В этот момент со стороны кузницы раздался голос, услышав который Трой живо открыл глаза.

— Эй, Гаг…

— Ий-а, господин сотник! — Голос Гага, вначале звучавший злобно и одновременно плаксиво, к концу изменился до неузнаваемости, став медоточиво-подобострастным.

— Я просил тебя позвать в кузню Троя.

— А он… это… — Похоже, сначала Гаг по привычке чуть не попытался перевести стрелки на Троя, но вовремя вспомнил, КТО к нему обращается, поэтому, шмыгнув носом, все-таки выдавил: — Сейчас, господин сотник.

— Не надо. — Сотник Даргол едва заметно качнул головой. Гаг озадаченно вытаращил глаза. Чтобы сотник отменил свой собственный приказ! Да это было столь же невозможно, как наводнение в Катмеле, да что там, еще невозможнее!

— Я его уже позвал. — С этими словами сотник скрылся в кузне. А Трой пружинисто вскочил на ноги и, бросив лениво-безразличный взгляд на ошарашенного Гага, резво двинулся к прокопченному строению. Когда Даргол высказывал какое-либо пожелание (у сотника была такая, не слишком привычная, манера командовать), выполнять его следовало быстро и со всем возможным рвением. А не так, как Гаг. Если, конечно, ты хочешь остаться в сотне и… в живых.

Трой, привычно согнувшись чуть ли не в три погибели (его уже давно перестал волновать вопрос: отчего в кузницах такие низкие двери), протиснулся внутрь и подслеповато моргнул. Тусклый свет углей, тлеющих в горне, высвечивал две фигуры. Одна, высокая и широкоплечая, принадлежала сотнику, а вторая… Трой невольно моргнул. Вторая фигура выглядела очень необычно. Казалось, что какому-то явно сильному и могучему человеку некий волшебный великан со всей дури вмазал по темечку, но не убил, а, как бы это сказать, изменил пропорции, сделав ширину плеч просто невообразимой, а вот росту оставив чуть более половины. Трой напрягся, после всего произошедшего у него было ОЧЕНЬ недоверчивое отношение ко всем, кто так сильно отличался от обычных людей. И хоть чем-то напоминал орков…

— Этот, что ли? — В голосе карлика звучало пренебрежение. — Ну не знаю…

В ответ раздался спокойный голос сотника Даргола:

— По-моему, прежде чем судить о чем-либо, стоит сначала об этом хоть что-то узнать. — После короткой паузы Дар гол добавил: — Это ОН принес те ятаганы.

Карлик хмыкнул, не ответив, шагнул вперед, в полосу света, тянувшуюся от двери, и, задрав голову, уставился на Троя. Тот несколько мгновений всматривался в лицо карлика, после чего чуть расслабился. Это был гном. А гном не мог иметь никакого отношения к оркам. Во всяком случае, так говорил Ругир. А сам Трой пока ничего по этому поводу сказать не мог. Поскольку гном, стоявший перед ним, был первым гномом, которого он увидел в своей жизни.

— Эй ты, капитан говорит, что ты хвастался, будто работал в кузне?

Трой набычился.

— Почему это хвастался? Работал.

Гном скривился.

— Ха, то, что вы называете работой — это просто перевод доброго угля и… ну-у, в общем-то не такого уж доброго железа.

Сотник покачал головой.

— Я бы хотел видеть первое подобие результата побыстрее, — донеслось уже от двери.

По-видимому, этот гном тоже хорошо знал сотника Даргола, потому что больше не стал рассусоливать, а тут же развернулся и двинулся в глубь кузницы, на ходу рыкнув Трою:

— А ну-ка берись за мехи, парень, я хочу, чтобы к тому моменту, как я надену фартук, вода в моей кружке, — он ткнул растопыренной пятерней в медную кружку, стоявшую рядом с горном, — уже закипела…

В сотне Даргола Трой появился всего пару недель назад. Набег орков, обрушившийся на империю совершенно неожиданно, уничтожил практически все южные пределы трех пограничных графств. Почти две недели, пока графы собирали ополчение и ждали прибытия из столицы двух регулярных полков, немногочисленный гарнизон и жители Палангеи стойко отражали атаки орочьих орд. Но собранное войско все равно не успело. За день до того, как к Палангее подошли основные силы, орки ворвались в город…

Почти пятьдесят лет упорной колонизации диких южных лесов пошли псу под хвост. Весь юг обезлюдел. На дорогах появились беженцы, но их было не так-то и много — орки прошлись по южным пределам слишком частой гребенкой. Поэтому, когда однажды вечером у ворот сожженной Палангеи, ставшей тыловой базой армии, преследующей орочьи орды, появился парень, тащивший на самодельной волокуше тело (а вернее, обрубок) иссеченного шрамами мужчины, на него никто не обратил особого внимания. Мало ли таких горемык, на свое счастье (или беду, ну кому они нужны без роду, без племени?) за пару дней до набега на их деревню ушедших в лесную глушь проверить силки или на сенокос на дальние поляны?

Впрочем, мало, очень мало… и все же за прошедший месяц они уже успели примелькаться. Караульным у сгоревших ворот в этот час был Гаг, молодой наемник, старший сын зажиточного купца из Эстогона, невесть отчего подавшийся в наемники. Впрочем, ходили слухи о не слишком приятной истории с дочкой купеческого старшины, но ежели верить каждому слуху… Хотя, замашки у него были еще те — на ветеранов он не замахивался, а вот молодым доставалось от него на орехи. В отличие от большинства наемников, Гаг обучался владению мечом у лучших учителей Эстогона, да и сам был парнем крупным, поэтому считал себя если не ровней старым наемникам, то уж не в пример выше всех этих мужланов, только вчера сменивших соху на меч. Гаг заметил согнутую фигуру, тащившую волокушу, еще за сотню шагов, однако не сдвинулся с места. Орки ушли из Палангеи почти три недели назад, а преследовавшая их армия спустя два дня после них, так что никаких новых и неотложных сведений этот очередной беженец принести не мог. А значит, никакого интереса он не представлял. Так что пусть отдувается сам. Однако, когда парень приблизился, Гаг все-таки проявил интерес к содержимому его волокуши. Лежавшее на волокуше тело представляло собой безногий обрубок, но этим дело не ограничивалось — у него не было правой руки, нижней челюсти и… он был совершенно черный. Гаг обрадованно (все какое-никакое развлечение) вскочил с обгорелой колоды, оставшейся от воротного столба, и двинулся к этому недоумку.

— Эй, ты, чего это волочешь?

Парень остановился и повернул к Гагу мокрое от пота лицо. Гаг невольно отшатнулся, он еще никогда не встречал таких бешеных глаз, но тут взгляд парня смягчился, и он шумно выдохнул воздух. Гаг понял, что перед ним обычный деревенский увалень, просто он уже так долго тащит волокушу, что держится только на упрямстве. Поэтому к нему тут же вернулась его обычная самоуверенность.

— Куда прешь, кому сказано?

Улыбка, которая все это время постепенно разгоралась на лице парня, внезапно замерла, будто человек, с размаху налетевший на стену, а затем, уже гораздо быстрее, сползла с лица.