Атака на будущее. Равноценный обмен - Злотников Роман Валерьевич. Страница 53

4

В баре было уже посвободнее. На этот раз они не остались у стойки, а проследовали вглубь, к свободному столику в дальнем от танцпола углу зала. Воина проводили любопытными взглядами, но как обычного новенького. Ибо он был одет в стандартный повседневный комбинезон члена экипажа.

– Что ты будешь пить? – вежливо поинтересовался энсин.

Воин улыбнулся:

– Возьми на свой вкус. Я еще не пробовал местные напитки.

– Но может, ты что-то предпочитаешь… пиво, вино…

– Я предпочитаю чистую воду, – ответил Воин, – но с удовольствием попробую то, что ты принесешь.

Ирайр кивнул и отправился к бару.

Джулии был на месте. Приняв заказ, он покосился в угол, где сидел спутник энсина, и тихо спросил:

– Это один из них?

Энсин удивленно распахнул глаза:

– А как ты догадался?

Джулии улыбнулся:

– Я же говорил, что я с Игил Лайма. И уже встречался с ними.

Ирайр кивнул, но все равно ничего не понял. Впрочем, пока это было не так уж и важно.

Он вернулся к столику. Воин принял стакан и благодарно кивнул. Энсин сел. Некоторое время они молча смотрели на подпрыгивающую на танцполе толпу, которая, однако, изрядно поредела. Затем Ирайр, сделав глоток, повернулся к Воину:

– Скажи, а… как ты стал Воином?

Его собеседник поставил стакан на столик.

– Когда мне было пять лет, родители отправили меня в Соловецкий монастырь. А в одиннадцать я сумел сдать все необходимые промежуточные тесты и продолжить обучение по программе Воина.

– В монастырь? – озадаченно переспросил энсин.

Воин улыбнулся:

– Ну да. В моей семье это давняя традиция. Конечно, можно было сначала окончить обычную школу, университет и уйти в монастырь лет в тридцать-сорок. Мой кузен, например, так и поступил. Но я уже в детстве демонстрировал достаточные способности, чтобы иметь шанс выдержать начальный курс. Так что на семейном совете было решено начать с монастыря.

– Начать?

– Да. Учиться,конечно, я не прекращу всю жизнь, но начальный курс монастыря я закончил полгода назад. И сейчас учусь в Сорбонне, на факультете общей филологии.

– Филологии?!

– Да. – Воин улыбнулся. – Неужели ты думаешь, мы все время расхаживаем с мечами и только тем и занимаемся, что тренируемся и готовимся к схваткам? Нет, у всех нас вполне мирные профессии. Мой учитель Карл, например, – скульптор, моя сестра – довольно известный математик, а мой отец Всеволод – лесник.

– То есть всё как у нас?

– Не совсем, – качнул головой Воин. – У нас, например, почти нет вашей медицины. Мы ведь почти не болеем и, более того, все в той или иной мере целители. Нет армии… Я думаю, понятно почему. Нет полиции, да и суд только княжеский… Немного по-другому устроено то, что вы называете СМИ… Короче, отличия есть, но… во многом все очень похоже.

– А… когда вы… ну-у-у… превращаетесь из… скульпторов и лесников в Воинов?

– Мы всегдаВоины. Ибо это наш… способ жить. Взаимодействовать с миром… А если ты имеешь в виду то, что мы называем «опоясаться мечом», то… либо когда позовет Князь, либо когда ты сам поймешь, что наступило время это сделать.

Энсин задумался. А потом осторожно спросил:

– То есть… Князь может вот так прийти и сорвать тебя с места, совершенно не интересуясь, какие у тебя есть неотложные дела, проблемы, желания?..

– Мы же приносим клятву служить, – серьезно ответил Воин, а затем улыбнулся. – К тому же я никогда не слышал, чтобы Князь кинул клич всем, кто может носить оружие. Вернее… я читал об этом, когда изучал историю. Но так было очень давно, когда тех, кто избрал Путь, среди нашего народа было еще мало… Так что если у кого-то действительно неотложные дела, настолько важные, что их невозможно отложить даже по кличу князя,он вполне может продолжать ими заниматься. Но я о таком не слышал. Обычно, наоборот, откликается в десятки раз больше, чем нужно. И Князю приходится нести бремя выбора…

Энсин кивнул, хотя ничего так и не понял. Он растерянно хмыкнул и решил сменить тему.

– Ты сказал – монастырь. Я думал, в монастыре живут только монахи.

Воин усмехнулся. Похоже, с подобной реакцией он уже сталкивался.

– Нет, конечно. Наши монастыри – это школы. Школы Пути. В большинстве монастырей не слишком многие имеют полныйпостриг. Большинство – лишь временный. Это ученики и большая часть Учителей – Воины и Витязи, либо те, кому пришлось убить.Они находятся под строгой епитимьей, пока не сумеют излечитьдушу, а затем возвращаются в мир. – Воин помолчал немного. – У каждого из нас есть свое бремя в этом мире, и отказываться от него, снимать со своих плеч – грех не менее тяжкий, чем, скажем, убийство.

Энсин попытался переварить услышанное, а затем хмыкнул:

– Странно… А я-то считал, что… Да ладно, – внезапно оборвал он сумбурную цепочку своих разбежавшихся мыслей. – Скажи, а у вас, в монастыре, строгие порядки?

– Да. Это же монастырь.

– И… тебе никогда не было обидно?

– Отчего?

– Ну… в тот момент, когда ты, скажем… постился или, там, истязал свое тело занятиями, – Ирайр вспомнил, что вытворял Воин в зоне 10Х, – другие дети ели мороженое, радовались новой игрушке, хохотали над смешным голомультиком и так далее…

Воин улыбнулся:

– Да нет… У нас было много своих радостей. И не думаю, что меньше, чем у тех, кто мог позволить себе каждый день есть мороженое, радоваться новой игрушке и хохотать над смешным голомультиком. Рядом с нами были Учителя, чей смысл жизни – в нас, учениках. К тому же… в моей жизни были и мороженое, и новые игрушки, и смешные голомультики. Каждый год мы два раза возвращались домой. На каникулы. Две недели зимой и месяц летом. А вот дети, что жили за пределами монастыря, имели гораздо меньше настоящей радости – радости преодоления.Думаю, ты и сам испытывал ее, когда, скажем, твоя команда выигрывала матч или чемпионат. Или, например, сдавал экзамен на право управления кораблем с массой покоя свыше тысячи тонн. Разве этарадость не… круче, чем от новой игрушки?

Энсин опять задумался, но долго поразмышлять ему не удалось. Послышался звонкий голос:

– О, Ирайр, ты все еще здесь!

Энсин обернулся, уже зная, кого увидит. Брюнетка пришла не одна. Рядом с ней маячила та самая подружка с волосами цвета сиреневой акулы и двое громил в повседневных комбинезонах десантного наряда. Громилы выглядели крайне импозантно. Этакая овеществленная брутальность.

– А мы собираемся прошвырнуться на восьмую палубу. Иргр и Аллент говорят, что у десантников сегодня вечеринка, – сообщила брюнетка, пожирая любопытным взглядом собеседника энсина. – А это твой приятель? Я что-то раньше его здесь не встречала.

Тут глаза «акулы» расширились от удивления, и она, торопливо прильнув к уху подруги, что-то зашептала ей. У брюнетки глаза сначала округлились, затем даже оквадратились.

– Да что ты?! – Она мгновенно развернулась к десантникам и заявила: – Так, мальчики, вечеринка отменяется. Мы остаемся здесь. – И тут же повернулась к энсину, подарив ему очаровательнейшую улыбку (которая, впрочем, скорее предназначалась Воину), и проворковала: – Дорогой, ты не пригласишь нас за свой столик?

Энсин досадливо поморщился. Болтовня о пустяках не входила в его планы, но делать нечего. И он, поднявшись, сделал широкий жест:

– Прошу.

Но тут вмешался один из десантников.

– Эй, дамочки, я не понял, – прорычал он хриплым басом. – Вы буквально повесились на нас, раскрутили на выпивку, уломали заказать столик в нашем баре по сети, что обошлось нам с Аллентом в полсотни монет, а теперь делаете ручкой? Так не пойдет. Еще никто не мог сказать, что кинул Иргра и ему за это ничего не было.

Десантник навис над брюнеткой сердитой глыбой. Та испуганно вскинулась, но сделать уже ничего было нельзя. Десантник поднял бокал с коктейлем и, мстительно ухмыльнувшись, опрокинул его над головой брюнетки…