Атака на будущее. Равноценный обмен - Злотников Роман Валерьевич. Страница 8

Данька сел на постели и осторожно положил поверх простыни забинтованные руки.

– Ты как, – жизнерадостно продолжил Гаджет, присаживаясь на стул, стоящий рядом с кроватью, – оклемался?

Данька облизнул губы и хриплым голосом ответил:

– Почти. Сказали через пару дней выпишут. Говорят, легко отделался – никаких переломов, заражений. Только это… как его… легкое истощение. Да вот руки исцарапал сильно.

– Ну, морду тоже, – авторитетно заявил Гаджет, окидывая приятеля критическим взглядом, – ну ничего. Шкура, она заживает быстро. Да, а ты слышал, – оживился он, – говорят, из-за того завала, что ты устроил, Кремль перекосило.

– И ничего я не устраивал, – огрызнулся Данька, – оно само… – но потом не выдержал и переспросил: – И чё, сильно?

– Да нет, – мотнул головой Гаджет, – не сильно. Вообще-то самый большой провал на Васильевском спуске образовался. Там сейчас движение почти перекрыто. Пробища – на километр! В новостях показывали, что там археологи роются. И вроде как что-то раскопали… Хотя, может, и врут все. Но шухер был немаленький. Билла, говорят, вообще в Большой дом на Лубянке вызывали.

Данька испуганно нахохлился.

– Да не, – покровительственно махнул рукой Гаджет, – не мандражируй, все нормально. Ну слегка пропесочили, чтоб не шлялся, где не положено, и отпустили. Тут другое… – тут же посерьезнел он.

– Чего? – насторожился Данька.

– Ходят слухи, что Билл решил из диггеров уйти.

– Почему?

– Ну, типа, совесть замучила. Стыдно стало, что группа на погружении рассыпалась. И ты едва тапки не откинул.

– Так мы ж сами отстали?! – вскинул брови Данька.

– А он кто? Лидер! – наставительно подняв палец, произнес Гаджет. – Смотреть должен. А то пер, как лось…

Данька задумался. Формально-то да, все верно. Но это формально, а по-человечески во всем этом была явная несправедливость.

– Все равно неправильно это. Мы с тобой лопухнулись, а на Билла все шишки.

– А не хрен в начальники лезть. Раз начальник – значит, за все отвечаешь. А не смог – пинок под зад. Вот так-то, – безапелляционно констатировал Гаджет, – а то развелось вокруг начальства, а в стране порядка нет, – неожиданно закончил он.

Данька недоуменно посмотрел на него, не понимая, как наличие порядка в стране соотносится с душевным состоянием Билла, но долго размышлять над этим Гаджет ему не дал. Потребовал подробного рассказа.

Данька начал нехотя (информация о Билле его слегка напугала), но затем разошелся и принялся живописать свои приключения. Так что Гаджет только рот разинул. Впрочем, о шкатулке с пенальцем Данька благоразумно умолчал, только по ходу рассказа бросил взгляд на шкафчик, в котором лежал его рюкзачок. Но Гаджет этого не заметил…

Когда он закончил, Гаджет уважительно покачал головой.

– Да уж, прижало тебя… полный отпад! Вот уж нашим расскажу… – но долго находиться в одном настроении он не умел. И потому тут же переключился: – О-о, я ж тебе это, фруктов принес… ну, яблок. На вот, ешь, поправляй здоровье. И, кстати, я вчера в «Техносиле» на Комсомольской такой гаджет надыбал – полный улет…

Из больницы Данька вышел в пятницу. К его удивлению, в его рюкзачок никто не залез, и обнаруженный им пеналец так и остался там, под замызганным мотком остатка веревки. То есть, возможно, кто-то и залезал, только не обратил на пеналец никакого внимания. Хотя странно. Уж больно необычным тот выглядел. Тем более что, как рассказал Даньке доктор, нашла его не его группа и даже не другие диггеры, а какие-то совершенно посторонние люди. Чуть ли не из кремлевской охраны. Кто точно – никто не знал. И Данька счел за лучшее и не интересоваться. А то вон Билла в Большой дом вызывали. Так начнешь интересоваться – и про тебя вспомнят. А ведь всем понятно, что приличному человеку с людьми из этого дома дел иметь как-то и не пристало…

Добравшись до общаги, он поднялся на лифте на свой этаж, толкнул дверь в комнату и… замер на пороге. Потому что вся его половина комнаты была заставлена огромными клетчатыми баулами. А на его кровати сидели два небритых мужика лет сорока в кепках и этак смачно, с чавканьем, ели дыню. Один из них откусил большой кусок, шумно втянул в себя сок и, наконец, соизволил обратить внимание на Даньку.

– Тебе чего, мальчик?

– Я это… – растерянно начал Данька, – живу здесь.

– Э-э, что говоришь?! – вскинул руку мужик. – Здесь живет мой племянник Анзор.

– Ну да, – кивнул Данька, – Анзор и я.

Мужик покосился на баулы и покачал головой.

– Вай мэ, места для тебя совсем не осталось. Я завтра уеду – тогда место будет. Завтра приходи, ладно… – после чего отвернулся и вновь принялся за дыню.

Анзора Данька разыскал в корпусе «Б».

– Анзор, что за дела?! – начал Данька.

– Ты чего шумишь, да? – тут же прервал его Анзор. – Сам пропал неизвестно куда. Ничего не сказал, да. А теперь появляется как снег на голову и шумит.

– Я… я в больнице лежал.

– А чего не позвонил, да? Я бы тебя проведать пришел, – рассудительно заявил Анзор, – заодно узнал бы, когда выписываешься. А то смотри как нехорошо получилось, да?

– И… чего делать? – несколько ошеломленный подобным раскладом, спросил Данька.

– А я знаю, да? – вздохнул Анзор. – Дядю Ашота не выгонишь. Ну куда он в Москве пойдет? Он здесь первый раз, да. Слушай, а может, ты у Клишина с Балабаевым переночуешь? У них раскладушка есть, я знаю, да…

В свою комнату Данька попал только в понедельник вечером. Дядя Анзора действительно выехал в субботу, но баулов в комнате только прибавилось. И Данька, обнаружив, что обновленная «меблировка» комнаты с исчезновением Анзорова родственника отнюдь не уменьшилась, а только увеличилась, счел за лучшее остаться в квартирантах у Кольки Балабаева. Основной задачей Кольки было продержаться в универе до двадцати семи лет, каковую точку зрения вполне разделяли и его родители. Так что на учебу ему было в общем-то наплевать. Поэтому большую часть времени он либо валялся на кровати, либо шлялся по барам и дискотекам. А когда «хвосты» по зачетам становились совсем уж неприличными – шустро оформлял очередную «академку». На его счастье, в универе к таким «академкам» для «платников» отношение было спокойным – плати и гуляй. Вот если бы Колька учился на бюджетном, то точно бы вылетел после первого же семестра…

Все это время пеналец лежал на дне его рюкзачка. Он притягивал к себе со страшной силой, но в то же время почему-то Данька его боялся. Вещица была как некое свидетельство преступления, наглядный факт того, что Данька побывал в необычном, а может, даже запретном месте. В конце концов, он же обнаружил кости, значит, кто-то из людей уже поплатился жизнью за то, что побывал там.

А может быть, это вообще был охранник, замурованный вместе с неведомыми сокровищами, к числу которых относилось и содержимое пенальца…

Вечерами, лежа на раскладушке в комнате Кольки (Балабаев вел, как он выражался, «обратный образ жизни», что означало долгие ночные гулянки, а затем сон до двух дня, так что по вечерам его, как правило, не было), Данька грезил о том, что обнаружит, открыв пеналец. Нет, золота там быть не могло. Слишком уж он был легкий, но вот какие-нибудь изумруды или бриллианты… почему бы и нет?

Он даже зашел в инет-кафешку и специально полазил по сайтам, выясняя, какие камни дороже и как определить подделку. Не то чтобы после такого поиска в голове осталось что-то полезное, но он с удивлением обнаружил, что изумруд может быть дороже рубина, а гранат совсем не такой дорогой камень, как он считал, прочитав положенный по школьной программе «Гранатовый браслет». Вообще-то из всей школьной программы по литературе он осилил едва десятую часть, но «Гранатовому браслету» повезло…

В воскресенье вновь объявился Гаджет. Он позвонил ему с утра.

– Привет, пропащий! Ты куда подевался?

– Да никуда, – кисло ответил Данька, – в общаге сижу.

– А чего это ты там сидишь? – удивился Гаджет. – Народ тут с ума сходит. Жаждет услышать рассказ об интересных приключениях и таинственных находках, а он, видите ли, в общаге сидит!