Восставший из пепла - Злотников Роман Валерьевич. Страница 9

Ив молча прожевал гриб, проглотил и мотнул головой:

– Прости, хозяин, но я не собираюсь жениться… – Если бы Ив на этом и остановился, то все еще могло кончиться хорошо, хотя и это вряд ли. Но то ли местное пойло оказалось на этот раз слишком крепким, то ли еще по какой причине его развезло – и он совершил ошибку: вдруг решил дать Остану совет. Глубокомысленно наморщив лоб, он добавил: – Да и в любом случае это было бы не самое удачное решение.

Остан ошеломленно выпучил глаза и побагровел. Но Ив не заметил этого и продолжал заливаться соловьем:

– Посуди сам. – Тут он припомнил, как отец, договариваясь с банковским агентом об очередном кредите, подносил к глазам свои крупные, натруженные руки и, перечисляя аргументы в свою пользу, загибал один за другим пальцы на левой руке, и с нетрезвым глубокомыслием решил повторить этот жест. – Ты ищешь такого мужа для своей дочери, который бы стал тебе хорошим подспорьем, но не смел бы тебе перечить, так же как и твои сыновья. Но это невозможно… – Ив походя отправил в рот кусок вареника, прожевал в полной тишине, проглотил и продолжил дальше: – Не пройдет и недели, как ты примешься давить на меня, как давишь на них, да только я не поддамся.

Ив сделал паузу и, глядя на Остана, заговорил снова:

– Ты думаешь, мой отец был сильно счастлив, когда я собрался покинуть ферму? – Ив развел руками и, покачнувшись, самодовольно улыбнулся. – Однако, как видишь, я тут, а не на ферме отца. Так что все кончится тем, что мы с тобой вдрызг разругаемся и…

Тут Ив наконец заметил мрачное выражение на лицах всех сидевших за столом и замолчал. Было видно, что его слова произвели совсем не тот эффект, которого он ожидал. Когда же он искоса взглянул на Остана, то все стало ясно. Они с Останом никогда ни о чем долго не разговаривали, так что тот и понятия не имел, что Ив за человек. Так, перебросятся парой фраз у трактора, когда Ив забирает его для работы, а Тараск в своих докладах обращал внимание больше на то, что ему казалось просто виртуозной работой за пультом трактора. К тому же Ив, встречаясь с хозяином, старался больше держать язык за зубами, помня о характере Остана и справедливо опасаясь получить от ворот поворот за какую-либо промашку, так что Остан слабо представлял, кого он наметил себе в зятья. На первый взгляд все выглядело неплохо. Пришлый парень, без родни, вроде без особых претензий – ведь не всякий согласился бы остаться жить у нищего Домата, – к тому же толковый и работящий, да и Окесиане нравится… Ив досадливо крякнул и поднялся из-за стола:

– Что ж, хозяева, спасибо за угощение, – и направился к двери.

Да, как видно, трактора ему больше не видать как своих ушей, но убрать урожай Домат сумеет как-нибудь и на своем стареньком, а что до Остановых полей… Это уж не его проблема. Ив уже протянул было руку к ручке двери, когда его настиг резкий, визгливый окрик:

– Стой!

Ив замер и медленно повернулся. Остан смотрел на него, пылая злобой. Этот пришлый осмелился перечить ему. ЕМУ. Остан повел головой из стороны в сторону, словно пытаясь проглотить застрявший в горле ком, сглотнул и заговорил снова все тем же визгливым голосом;

– Я еще не решил, как ты будешь расплачиваться за трактор.

Ив удивленно покачал головой:

– Мы же решили еще до того, как ты первый раз позволил мне сесть за его консоль.

Остан скривил рот в презрительной усмешке:

– А я передумал!

От криков Остана с Ива слетел последний хмель, он почувствовал, что вот-вот взорвется. Но это было ни к чему. Он в упор посмотрел на Остана, усмехнулся и пожал плечами:

– А это уж твоя проблема.

Остан вздрогнул. Еще никто и никогда не смел так с ним разговаривать. Кроме молодого барона. Но тот стоял слишком высоко на иерархической лестнице, а этот пришлый… Остан оскалился:

– А ну, сыны, поучите-ка его вежливому обращению. Сидевшие за столом парни все трое разом отодвинули табуреты и, вскочив на ноги, двинулись на Ива. Тот удивленно воззрился на Остана:

– Послушай, хозяин, не надо бы этого. Сказать по правде, я ведь во время своих странствий занимался не только крестьянской работой… – Тут Ив присел, пропуская над головой тяжелый кулак, и увернулся от другого. Поначалу он рассчитывал обойтись легкой потасовкой с минимальными повреждениями, но, взглянув мельком на пышущего злобой Остана, понял, что дело плохо. Он стиснул зубы, увертываясь от пинка в пах, и скользнул в боевой режим.

Когда Ив остановился и понизил скорость восприятия, по ушам ему ударил многоголосый женский крик. Остановы невестки вопили, уставившись на валявшихся на полу мужей, но не решаясь броситься к ним на помощь, а Окесиана как завороженная смотрела на него. Впрочем, невестки, как показалось Иву, вопили скорее из страха перед свекром, чем перед ним. Остан с побелевшим лицом сидел, откинувшись к стене. Ив полоснул его суровым взглядом, шагнул к поверженным противникам и пощупал пульс у всех троих, чем вызвал новые вопли невесток. Он так давно не занимался ничем подобным, что испугался, уж не переборщил ли он. Без тренировки в режиме ускоренного восприятия легко было не рассчитать силы и ударить крепче, чем нужно, а ведь если не считать стычек с приятелями Никатки, то последний раз он серьезно дрался почти десять лет тому назад… или сто сорок пять тому вперед, это уж как посмотреть. Но, слава богу, все обошлось, мужики были живы и почти здоровы, хотя кое-где у них будет два-три дня довольно сильно болеть, а в одном месте даже подольше. Ив окинул взглядом испуганные женские лица и, посмотрев на Остана, покачал головой:

– Зря ты это, – повернулся и вышел из комнаты. Услышав стук двери, захлопнувшейся за Ивом, Остан проглотил слюну и в бессильной ярости смахнул со стола на пол попавшиеся под руку тарелки. Потом обвел злым взглядом съежившихся родичей и прошипел сквозь зубы:

– Он мне за это заплатит.

Ив затянул горловину мешка и окинул взглядом комнату. Домат и Сутрея понуро сидели на скамье, неотрывно следя за ним глазами. Иву вдруг стало неловко, он отвернулся и еще раз окинул глазом убогую комнатенку, ставшую такой привычной за семь с лишним месяцев. За зиму он заново проконопатил щели между древесными стволами, а за окном блестели свежей эмалью новый чан и бесматкоровая колонна. Под новый урожай управляющий барона выдал Домату кредит. Слава богу, это произошло еще до того, как Ив рассорился с Останом, а то бы не видать им этого кредита как своих ушей. Когда управляющий решил пойти на попятную, было уже поздно – кредит был уже полностью перечислен на счета «Дженерал сторм Варанга компани», а пятисотгаллонный хлорелловый чан и бесматкоровая колонна-миньон на подворье барона были абсолютно не нужны. Управляющий, несмотря на неистовство Остана, скрепя сердце решил дожидаться урожая. Ибо за пропавший кредит барон взгрел бы его почем зря, а так хоть была надежда, что деньги все-таки вернутся.

Однако Остан не унимался. Два дня назад он заявился к Домату вместе с молодым бароном. Как раз во время завтрака дверь с грохотом распахнулась, и на пороге возник высокий, стройный молодой человек с тонкими усиками над верхней губой и надменным выражением лица. Сутрея вздрогнула, а у Домата задрожали руки. Молодой человек шагнул через порог и, брезгливо оглядывая комнату, стянул с рук перчатки. Ив посмотрел в окно. На дворе стояли с десяток дюжих парней в ливреях, очень похожих на те, в которые были одеты мужики, встретившиеся ему на дороге прошлой осенью, а рядом маячили фигуры Остана и его старшего сына, которые явно чувствовали себя не в своей тарелке. Хотя Остан, как обычно, хорохорился. Домат вскочил с трясущимися губами и, подбежав к гостю, неловко бухнулся на колени:

– Ва-ва-ваше…

Молодой человек небрежно отмахнулся и, обойдя стоявшего на коленях Домата, уселся на его место:

– Перестань, хозяин Домат, что за замашки времен Терранского средневековья!

Ив понял, что эта фраза была обращена скорее к нему и должна была показать, что молодой барон достаточно образован, чтобы знать и о прародине человечества, и о средневековье. Ив оценил и саму фразу, поскольку сам узнал об этом только в Симаронском университете, и побудительные мотивы, которые заставили молодого барона произнести ее. Барон между тем повернулся к Иву и в упор уставился на него, разглядывая с уверенной бесцеремонностью человека, который считает себя вправе руководствоваться только своими собственными желаниями и решениями, не обращая внимания на мнение окружающих. Во всяком случае, тех, которые сейчас находились рядом с ним. Ив усмехнулся про себя и неторопливо отложил вилку, всем своим видом показывая, что он бывал и в лучших компаниях, но стараясь, однако, чтобы это выглядело не слишком вызывающе. Кто его знает, что может прийти в голову этому хлыщеватому типу? В подобных деревнях всякое громкое происшествие становится предметом пересудов на долгие годы. Он и так уже за зиму дал достаточно пищи для разговоров, а после стычки в Остановом доме… Так что, возможно, еще лет десять, рассказывая о каком-то семейном событии, тут будут уточнять: «Так это было через год после того, как у хозяина Домата зимовал тот пришлый». Но что делать? Он не мог спокойно смотреть, как из-за болезни хозяина окончательно рушится хозяйство, да и весь тот нехитрый мирок, в котором жили Домат и Сутрея. Если бы он сидел сложа руки, то вслед за ним по проселкам Варанги отправились бы в путь и Домат с дочерью, гонимые нищетой. А сейчас у них появился шанс. Но все же Иву не хотелось слишком сильно светиться.