Время Вызова. Нужны князья, а не тати. - Злотников Роман Валерьевич. Страница 31

Андрей вежливо кивнул, все еще не понимая, к чему весь этот ликбез.

— Так вот, с началом ваучерной приватизации в стране действительно появятся настоящие владельцы. Причем не в ее ходе, а с ее помощью. Потому что многие, от которых она зависит… хотя, конечно, надо отметить, не все, кто ее готовит, действительно затевают ее с целью отдать самые лакомые куски «своим» людям. Так вот, эти самые «многие», чтобы придать механизму требуемый уровень эффективности и хоть какую-то видимость легитимности, вынуждены будут держать, так сказать, открытыми входы и для других… не из «своих», скажем так… Да и по большому счету не так уж важно, кто какой кусок получит изначально. Потому что, если ты, приватизировав собственность, пренебрежительно отмахнешься от тех… обременений, которые она обеспечивала, сказав… — Он усмехнулся и процитировал «Слово о полку Игореве»: — «Се мое, а то мое же», то рано или поздно, так или иначе ты ее все равно лишишься. С помощью биржевого краха, правоохранительных органов или революции, в конце концов…

Андрей задумался. Некоторое время над столиком висела напряженная тишина, а затем он осторожно спросил:

— А почему вы мне об этом говорите?

— А почему бы тебе не попытаться стать таким собственником? — серьезно спросил Мельхиор Иванович.

— Мне?!

Мельхиор Иванович усмехнулся и вытащил кошелек.

— Подумай над этим, Андрей. Тебе же не слишком нравится то, что происходит со всеми нами, так почему бы не попытаться получить в руки инструмент для воздействия на все происходящее…

— Мне?

— Ну… в том числе, — усмехнулся Мельхиор Иванович.

После этого разговора Андрей, уже вернувшись домой, долго не мог заснуть, все ворочался с боку на бок, примеряя на себя все услышанное. Он никогда не относился к деньгам или собственности как к инструменту. Для него они всегда были только возможностью обустроить свою жизнь, наполнить ее большим комфортом, удобством — и только. И большие деньги ему вроде как не были особо нужны. Более того, он относился к тем, кто говорил о «большом бабле» с придыханием, с этакой пренебрежительно-брезгливой снисходительностью. Ну сколько можно сожрать и выпить или, скажем, сколько костюмов нужно нормальному человеку? Зачем больше-то? Но Мельхиор Иванович говорил явно не о «большом бабле». В его словах это приобретало иной смысл… Владения, что ли. А отсюда уже веяло другим — возможностью самому влиять на свою судьбу и судьбу близких тебе людей, твоей страны… Не зря же он тогда сказал Грише: «Это — МОЯ страна. И я здесь хозяин». По всему выходило, что либо врал, либо надо действительно влезать в то, о чем говорил Мельхиор Иванович…

Следующий разговор состоялся спустя неделю. Всю эту неделю Мельхиор Иванович общался с Андреем исключительно по работе, но Андрей время от времени ловил на себе его испытующий взгляд. А ровно через неделю Мельхиор Иванович так же после работы подозвал его к себе и спросил:

— Ну как, надумал?

Андрей некоторое время молчал, а затем тихо спросил:

— А я справлюсь?

— О как! — рассмеялся Мельхиор Иванович. — Ему предлагают стать богатым, а он еще сомневается.

Андрей усмехнулся в ответ:

— Да нет, если бы дело было в том, чтобы просто насшибать мелочишки на бельишко, то тут все понятно. Уж куда миллиончик-другой потратить, любой бы догадался. Но вы-то о другом говорили…

— Слушай, — Мельхиор Иванович прищурился, — ты, когда в военное училище поступал, как, всю жизнь лейтенантом собирался оставаться или все-таки в планах генеральские погоны были?

— Ну вы сравнили, — покачал головой Андрей. — Там все было понятно и… последовательно. Вырос, овладел — перелазь на следующую ступень, а здесь… — он щелкнул пальцами, — раз, и в дамках.

— Во-первых, не раз, — посерьезнел Мельхиор Иванович, — здесь развернутся такие баталии, что до дамок еще очень и очень далеко. И убить могут… А во-вторых… — Он замолчал и вдруг перевел речь на другое: — Помнишь, во время нашей первой встречи, когда ты вез меня в Шереметьево и рассказывал про свои курсы, я тебя спросил: «И как, получается?» А ты мне что ответил: «Да кто его знает? Зачеты-то я на „отлично“ сдаю, но разве по оценкам можно судить?» Если честно, то я эти разговоры с тобой затеял именно потому, что ты мне в тот раз так ответил. И потом доказал, что именно так и думаешь. А конкретно, потому что ты показал себя человеком, которому мало внешнего, чаще всего неверного и примитивного доказательства того, что он уже стал кем-то, — он усмехнулся, — ну, скажем, оценок на зачетах или… моих часов и «шестисотого» «мерседеса» с личным водителем у подъезда собственного особняка. Тебе нужно действительно стать кем-то. — Мельхиор Иванович замолчал, испытующе глядя на Андрея. Тот помолчал некоторое время, а затем внезапно спросил:

— Скажите, а ведь я должен быть не один такой?

— Какой?

— Ну… способный стать. Потому что если один, так все бессмысленно.

Мельхиор Иванович медленно кивнул:

— Ну да. И что?

— А с другими кто так разговаривает?

Мельхиор Иванович усмехнулся.

— Тот же, кто и с тобой, — ты сам!

— То есть? — не понял Андрей.

— Да-да, именно ты сам. Потому что на самом деле меня нет. Я — иллюзия. Сон. Понимаешь, все настоящие беседы человек ведет с собой сам. То есть участвовать в них могут многие, но спорим мы всегда только с собой. И преодолеваем тоже только себя, и выигрываем у себя же… И лишь потом у других.

— Не понял… — протянул Андрей.

— Ничего, потом поймешь, — усмехнулся Мельхиор Иванович. — Ну так как, решил?

— Вылезти на линию огня? — усмехнулся Андрей.

— А ты знаешь другой способ стать? — удивился Мельхиор Иванович, затем снова растянул губы в легкой усмешке и добавил: — К тому же у тебя будет перед другими большое преимущество.

— Какое? — не понял Андрей.

— Ну ты-то знаешь, для чего это делаешь на самом деле…

Следующие несколько месяцев Андрей провел как в тумане. Работы было столько, что ему даже иногда закрадывалась в голову мысль, а не использовал ли Мельхиор свои речи для, так сказать, удешевления процесса. То есть не навешал ли лапшу на уши перспективному сотруднику, дабы меньше платить. Потому что разница в объемах работы по сравнению с остальными сотрудниками была в разы. А зарплата… Да еще Кирилл подзуживал:

— Ну-ну, на дураках воду возят…

Но, даже если это и было так, Андрей уже не мог остановиться. Дело захватило его целиком…

Пока однажды утром, явившись в контору, он не услышал от Кирилла:

— Слыхал? Мельхиор закрывает контору.

— Как?.. — опешил Андрей.

— Вот так, — уныло протянул Кирилл, — перебирается в Питер.

Андрей несколько секунд ошеломленно пялился на стену, а затем медленно опустился на стул. Вот так да… и к чему были все те разговоры? Тут дверь распахнулась и в общей комнате появился Мельхиор Иванович.

— Добрый день, — поздоровался он со всеми и с обычной легкой улыбкой на губах проследовал в свой кабинет. Как будто сегодняшний день ничем не отличался от вчерашнего, позавчерашнего и так далее…

Вечером, когда все уже разошлись, Андрей, задержавшийся за своим столом не столько потому, что у него остались какие-то недоделанные дела (хотя это тоже было), сколько совсем по другой причине, поднялся и, подойдя к двери кабинета Мельхиора, тихонько постучал.

— Да-да? — послышалось из-за двери. Андрей осторожно толкнул дверь.

— Разрешите?

— Заходи, Андрей.

Хватило одного взгляда, чтобы понять — Мельхиор Иванович действительно собирается закрыть контору. Он занимался тем, что освобождал сейф и ящики стола.

— Слушаю тебя?

Андрей коротко, как перед прыжком в воду, вдохнул и…

— Мельхиор Иванович, сколько вы хотите за контору?

Мельхиор, который в этот момент просматривал какие-то бумаги, которые он достал из последнего ящика, замер, а затем медленно поднял голову.