Время твари. Том 2 - Корнилов Антон. Страница 12

— Еще одна есть! — буркнул он, оборачиваясь к неслышно приблизившемуся Атке. — Давай мешок.

Паренек ловко подставил растянутую горловину мешка — Оттар, неглубоко опустив туда руку с обвившейся вокруг нее гадюкой, разжал пальцы и тут же отпрыгнул. Атка быстро стянул ремешки горловины.

— Так-то… — проворчал северянин, непроизвольно вытирая о штаны ладонь, еще чувствовавшую скользкое извивающееся тело гадины. — А ты говорил…

— У тебя неплохо стало получаться, брат Оттар, — откликнулся Атка. — Я помню, как два года назад я впервые вышел на Гадючью Лужу. В тот день я поймал только одну змею. На следующий день — трех, но последняя успела меня цапнуть и уйти… Мне понадобилось почти две недели тренировок, чтобы наловчиться и изловить десяток змей в течение дня.

Оттар хмыкнул.

— Говоришь, два года уже здесь? — спросил он, двинувшись дальше. — И сколько ж еще тебе в Укрывище сидеть, покуда Мастера разрешат в Крепость войти?

— Мастера не разрешают ученикам входить в Крепость, — серьезно отвечал Атка, следуя за северянином с двумя мешками на плечах. — Когда ученик постигает все науки и его больше нечему учить, Мастера говорят ученику об этом. А дальше… Дальше нужно решать самому. Кто-то чувствует себя готовым вступить на путь воина и идет в Крепость. Кто-то считает, что нужнее Ордену здесь, в Укрывище, и остается помогать Мастерам и работать на полях. Кто-то отправляется на Охотничьи Хутора, чтобы поставлять Крепости провизию. Каждый сам выбирает себе путь.

— Ну да, — сплюнул Оттар. — Выбирает путь… Я так понимаю: храбрый и сильный становится рыцарем. Кто потрусливей — охотником. А уж совсем никчемушники на полях в грязюке пластаются или пробавляются на побегушках. Путь! Сказал тоже… Путь нельзя выбирать! Кому что на роду написано, у того такая жизнь и выходит. Ежели ж ты хилый и, когда кровь видишь, в портки кладешь — какой из тебя воин? Тут уж как ни старайся, воином не станешь. А ежели и заставит нужда меч в руки взять, так в первой же драке ухлопают! Этак-то любой хотел бы рыцарем быть, потому как рыцарю всегда и везде почет и уважение, но… у девяти из десятка кишка тонка. Вот и остается этим девяти только прислуживать тому единственному рыцарю. Зверя для него бить или ячмень выращивать.

— Брат Оттар! — ахнул Атка так удивленно, что Оттар рывком обернулся, подумав: не увидел ли паренек рядом какой опасности. Но Атка смотрел на него. — Брат Оттар! — повторил он. — Я и не думал, что ты… что ты…

— Ну? — поторопил паренька северянин. — Чего — я?

— Что ты так мало понимаешь, — договорил Атка.

— Хочешь сказать, я — тупой? — грозно сдвинул брови Оттар.

— Совсем не то я хочу сказать, брат Оттар! — заторопился ученик Укрывища. — Послушай, брат Оттар! Здесь никто никому не прислуживает. У нас у всех — у всех, кто живет на Туманных Болотах, — единый Долг. Долг оборонять человека от Тварей, лезущих из-за Порога. Как же определить, у кого на плечах ноша тяжелее, если мы все несем один Долг? Просто Долг у нас один, но у каждого своя работа. Труд земледельца и труд рыцаря — одинаково почетен.

— Да ты просто умник, как я погляжу. — Оттар снова двинулся по болотной топи. — И говоришь так гладко, прямо любо-дорого послушать.

— Я говорю так, как нам объясняют Мастера, брат Оттар…

— Только, брат Атка, — усмехнулся северянин, — чушь ты несешь полную. Дер-рьмищем от слов твоих разит, вот как! Это где ж слыхано, чтобы земледельца с рыцарем равнять! Ты-то сам — не в земледельцы и охотники метишь. Ты ж, балабол, рыцарем мечтаешь стать!

— Возможно, что и рыцарем, — не сразу ответил Атка. — Но мне больше по душе магия. Мастер Кулла говорит, что из меня получится хороший целитель и творец заклинаний. Он говорит: мой разум достаточно крепок, чтобы вместить знаний поболее, чем у кого бы то ни было. Я использую большую часть моего времени для занятий магией, брат Оттар, и стараюсь расширять пределы моего разума. Но я еще не вполне разобрался, в каком деле могу принести больше пользы.

— Ишь ты! — только и сказал Оттар, искоса глянув на идущего чуть позади паренька. — Одно слово — умник. Все вы здесь… умники. — Его голос неожиданно сполз на хрип — это обида, замершая на время, заклокотала снова. — Небось и ты считаешь, что лучше воинов, чем рыцари Болотной Крепости Порога, во всем свете нет? А рыцари Северной Крепости или Горной — так… мелкота и размазня!

— Мастера говорят, что все до одного рыцари Братства Порога, в какой бы из трех Крепостей они службу ни проходили, одинаково достойны уважения, брат Оттар, — ответил Атка.

— Но все же рыцари-болотники — они воины поискуснее будут, э? — подхватил северянин.

— Конечно, — просто проговорил Атка.

— Вот же ж ты!.. — изумился Оттар. — Вот же ж тебе, парень, мозги-то задурили твои Мастера! Да ты бывал ли где, кроме этого Болота?

— Я родился на Охотничьих Хуторах, — сказал Атка. — И никогда за всю свою жизнь не покидал Туманных Болот.

— А еще вякаешь! — рявкнул северянин, раздражаясь все больше. — Тебя бы на денек к нам, на Ледники Андара, где Северная Крепость стоит… где солнышко только пару месяцев и светит, а все остальное время — мгла ледяная… где из-за Северного Порога, что на дне Вьюжного моря, ползут такие Твари, от одного вида которых такой щенок, как ты, сразу бы окочурился, — вот бы я посмотрел, как ты запел бы!

— Мастера говорят, что Твари Северного и Горного Порогов свирепы и сильны, — произнес паренек, — но Твари, появляющиеся из-за Болотного Порога, превосходят их в могуществе, как матерый секач — водяную крысу. Помимо невероятной ловкости и страшной силы Твари Болотного Порога обладают ужасной магией, и воин может быть оглушен, ослеплен, лишен разума или убит сотней разных способов еще до того, как Тварь приблизится к нему. Поэтому первое, чему учат в Укрывище, — это умение слышать и видеть. Болотник должен каждое мгновение знать, что происходит вокруг него. Ибо даже самое крохотное изменение мира может оказаться гибельным.

— Мастера неплохо учат вас… — высказался Оттар, — мастерски трепать языком. Я даже на минуту поверил, что, окажись я близ Болотного Порога, мне придется туговато.

— Ты не продержишься и минуты, брат Оттар, — покачал головой Атка. — И вряд ли успеешь заметить, что именно тебя убило. Правило гласит: никто, кроме рыцарей-болотников, не может войти в Крепость, ибо каждый вошедший в Крепость обязан нести воинскую службу так же, как и прочие находящиеся там. А это значит: обязан ходить в ближние и дальние дозоры к Порогу и держать оборону Крепости — в том случае, если Твари прорвутся к ней. Я не понимаю, почему ты так злишься на Магистра. Он следовал правилам Кодекса болотников. То есть берег твою жизнь. Потому что, как я уже говорил, ты не продержишься и минуту у Болотного Порога, брат Оттар.

— Я — рыцарь Братства Порога, сопляк! — сильно повысил голос северянин. — И я уже предупреждал тебя: получишь подзатыльник, ежели не попридержишь свой чересчур поворотливый язык!

— Ты могучий воин, брат Оттар, ты знаешь это и привык к этому. Но почему тебя унижает, что кто-то может оказаться сильнее тебя? — задал неожиданный вопрос ученик Укрывища. — Это тем более странно, что ты столько времени провел бок о бок с братом Каем. Ведь в его воинском мастерстве ты уже мог убедиться.

— Так то брат Кай! — снисходительно глянул на мальца северянин. — Брат Кай, он… Он такой вообще один-единственный. Он — лучший воин не только Болотной Крепости, но и всех других Крепостей Порога. А значит, лучший воин во всем мире людей. Да что ты можешь знать о брате Кае?!

— Я много знаю о брате Кае, — сказал на это Атка. — Мастера в Укрывище рассказывали нам о нем — о его великой битве с Черным Косарем, когда ради победы брату Каю пришлось умереть и восстать из мертвых. Но, поверь мне, брат Оттар, среди рыцарей Болотной Крепости найдутся такие, кто ничем не уступит брату Каю.

Юный великан посмотрел на парнишку так, будто тот только что сморозил небывалую глупость.