Защитники людей - Корнилов Антон. Страница 20

– Вот и поинтересовался я у бывших своих коллег, – перешагнув паузу, повлек Ломов свой рассказ дальше, – откуда вдруг у нашего Сан Саныча с две тысячи первого года стали появляться такие гигантские средства? Предприятие его – несколько продуктовых палаток на одном из рынков – явно не могло давать прибыль, адекватную таким приобретениям. В лотерею… Олег, с тобой все нормально?

– Все хорошо, – сказал Трегрей. – Изволь продолжать.

– Продолжаю. В лотерею Сан Саныч не выигрывал. Родственников-миллионеров не имел. На дочках олигархов не женился. Кладов не находил… По крайней мере, сведений о том ни у кого нет. Да и кладоискательством он никогда не баловался. Водочка, банька, охота – вот его излюбленные развлечения, все как у всех… Идем дальше. Проживает Сан Саныч в обычной квартире, четырехкомнатной, правда, в хорошеньком таком доме, но… при его-то статусе мог бы себе что-нибудь попрестижнее позволить. Есть у него еще дачка – загородный дом, тоже ничего особенного, два этажа, гараж, садик… Машина, как ты сам помнишь, вполне средненькая. Скромняга-парень получается, да? Претит ему богатством своим людям в рожу тыкать…

Тут Никита опять запнулся. Какой-то непонятный скребущий шорох вдруг коротко прокружился по комнате. Шорох этот явно не принесло откуда-то извне, источник его должен был находиться где-то совсем рядом… Ломов огляделся. Что в этой совершенно голой комнате могло издавать хоть какие-то звуки?

– Ты слышишь? – спросил он Олега.

– Не отвлекайся, пожалуйста, – чуть поморщился Трегрей. – Сюминут не до этого.

Никита опять огляделся. Пусто. Пожав плечами, он заговорил снова:

– Теперь следующий момент. Судимостей наш Саныч Саныч не имеет. Но! На этого скромнягу органы правопорядка восемь раз заводили уголовные дела и восемь же раз эти дела не дорастали до стадии передачи в суд. Восемь дел только по уголовке! И все так или иначе связаны с обвинениями в рейдерских захватах… Здорово, да? Плюс двенадцать по административке – всякого рода менее серьезные нарушения законодательства. И результат всегда одинаковый – нулевой. Более того. У меня один сослуживец бывший в службе безопасности страховой компании работает, той самой страховой, которая Сан Саныча обслуживает. Я, собственно говоря, с него и начал, с этого безопасника. Так вот, звякнул я ему, а он мне и сообщил такую любопытную деталь… Оказывается, за последние десять лет Александра Александровича Синотова ни разу не лишали прав. Тогда как примерным автолюбителем его назвать трудно. Нарушений ПДД у Сан Саныча было – масса. Вождение в нетрезвом виде, пересечение сплошной, проезд на запрещающие знаки… полный комплект, в общем. Четыре серьезных аварии к тому же, и все по пьянке. Дела по этим его шалостям заводили, но до суда ни одного доведено не было. Вот так вот. Эх, Олег… – вдруг сбился с темы Никита, – ну что тебе стоило этого жучару просканировать, как ты умеешь, – перед тем, как дела с ним начинать делать, а?

– Виноват, – сказал Олег. – И то, что ты, Никита, тоже не сообразил проверить Синотова – как ты умеешь, – оправданием мне быть не может.

– Ладно, ладно… – покашлял в кулак Ломов. – Оба лоханулись по неопытности. Дальше… Таким образом, передо мной встало два основных вопроса. Первый: откуда у нашего очкастого жулика в одночасье бабло появилось? Второй: почему для органов правопорядка он ни с какого боку неприступен? На второй вопрос, казалось бы, ответить несложно – башляет кому надо, вот и не трогают его. Только… как-то странно получается. Значит, жить по средствам – на широкую ногу – он стесняется. А вот постоянно влетать под уголовку и на дорогах чудить – это пожалуйста. А бабла, чтобы отмазываться раз за разом, нужно ой как много… Вроде как не сходится одно с другим, да? А разгадка-то оказалась проста… – Никита многозначительно умолк.

У Олега дернулся уголок рта. Вряд ли от нетерпения узнать, скорее, по какой-то другой причине…

– Для начала, никакими исключительными капиталами Сан Саныч никогда не обладал и сейчас не обладает, – сообщил Ломов.

– То есть?

– Это же элементарно, Ватсон. Помнишь такого литературного персонажа – зитц-председателя Фунта? Не ему эти здания принадлежат, не Сан Санычу нашему. Недвижимость покупалась не им, а – через него. И тем лицом покупалась, которому очень невыгодно светить истинные размеры своего состояния. Короче, Сан Саныч основные бабки за аренду помещений сливает законному владельцу. А сам живет на то, что ему отстегивают. Отсюда и житейская скромность, весьма нетипичная для людей формата Сан Саныча. Отсюда же – и причины его неприкосновенности.

В пустой комнате опять что-то скребнуло. Как будто кто-то провел гвоздем по стене. Правда, Никита, увлеченный своим стремительно летящим к развязке повествованием, этого не заметил.

– Удобненько устроился наш жулик очкастый, – Ломов щелкнул пальцами, как бы салютуя приближающемуся финалу. – Гуляй, как хочешь, – до суда все одно не догуляешься. И ведь даже не нужно самолично следаков проплачивать, бабки тратить. Сверху позвонят сразу начальнику отдела и дадут рекомендацию: не трогайте нашего чувачка…

– Так кто же покровитель Синотова? – прервал Трегрей Никиту.

– Хозяин, а не покровитель, если точнее. Почти однофамилец мой. Ломовой. Ломовой Иван Иванович, – значительно вымолвил Ломов.

Имя «почти однофамильца» на Олега никакого эффекта не произвело.

– Ну Ломовой! Тот самый!

– Не имею сомнительной чести знать.

– Иван Иванович Ломовой. Бывший депутат Госдумы от Саратовской области. Крупный бизнесмен, естественно. В прошлом, само собой, удачливый бандит, в девяностые очень известен был у нас, в Саратове… да что там в Саратове, по всей стране. Капрал его погоняло было среди братков. Не слышал?.. А в настоящее время почетный пенсионер и видный общественный деятель. Как видишь, большой человек. Настолько, что вряд ли ему известно о нашей ситуации с Синотовым. У него ставленников среди местного начальства достаточно. Так что… – Ломов посерьезнел, – положение-то у нас, выходит, безнадежное. Сан Саныча никто трогать не будет, что бы он ни натворил, – в чем мы, собственно, имели возможность убедиться. Один кружок мы уже навернули: следствие, отказ в возбуждении дела, жалоба в прокуратуру, возобновление следствия… И сколько таких кругов нам предстоит? Пока не надоест?

– Надо думать, прежним жертвам Сан Санычевой предприимчивости кружиться, как ты изволишь выражаться, надоедало быстро, – согласно произнес Олег. – Отступали, чтобы заняться более важными на тот момент делами. Жить ведь надо на что-то…

– Лично я отступать не собираюсь! – заявил Никита. – Если по закону ничего сделать нельзя, значит, надо другими методами действовать.

– Какими, к примеру? – поинтересовался Трегрей.

– Поговорить с пациентом душевненько, – пояснил Ломов. – Дабы он неправоту свою в полной мере осмыслил.

– Ты это о ком сюминут? О Синотове или о Ломовом?

– О падле очкастой, само собой. Спрятался он, так найдем, никуда не денется. До Ломового-то нам не дотянуться…

– Почему?

– В смысле – почему? Потому что это невозможно. Ну, то есть, труднодостижимо. Если трезво оценивать ситуацию.

– Если трезво оценивать ситуацию, Никита… К чему нам нападать на пешку, когда можно атаковать короля?

– Я ж объясняю: потому что это нев… труднодостижимо.

– Тебе надобно возобновить постижение Столпа Величия Духа, Никита, – произнес вдруг Олег.

– При чем здесь это? – поморщился Ломов. Трегрей словно прочел и вслух проговорил его недавние мысли.

– При том, что ты стал забывать: невозможно и труднодостижимо – это лишь слова. А мерило истины есть – практика. Ломовой Иван Иванович, значит… Уф-ф-ф… – надув щеки, вдруг выдохнул Олег так, будто на плечах его помещалась немалая тяжесть, которую он устал держать. – Будь добр, покинь комнату.

Никита приподнял брови. Эта просьба покоробила его. Раньше Олег своих соратников недоверием никогда не обижал.

– Поскорее, – натужно присовокупил Олег. Жилка на его виске ударила сильнее.