И пришёл многоликий... - Злотников Роман Валерьевич. Страница 16

Когда брат Томил наконец выбрался из-под трупа, двери зала уже были распахнуты и иничари толкались вокруг стола, грозно блестя обнаженными саблями и удивленно оглядываясь по сторонам. Бледный то ли от страха, то ли от ярости, то ли от того и другого, принц сидел у стены, а одна из тех прислужниц, что во время трапезы кормила его лакомыми кусочками, осторожно обрабатывала ему внушительную ссадину. Труп второй лежал на столе перед подушкой принца с полудюжиной метательных ножей в груди. Аббат, оказавшийся почему-то рядом с телами музыкантш, сосредоточенно разматывал шарф, закрывавший лицо одной из них. Монах огляделся. Зал был завален трупами. За несколько секунд схватки эти бестии успели уложить всю охрану и практически всех гостей. То, что он сам и фра Так остались в живых, следовало отнести на тот счет, что нападавшие не рассчитывали на их присутствие, и на первом плане у них были совершенно другие цели. Только странно, что сам принц каким-то чудом остался жив.

– Друг мой…

Брат Томил обернулся. Принц с трудом поднялся на ноги и двинулся к аббату.

– Друг мой, если бы не вы… – Голос принца дрогнул, но аббат прервал его. Он вскинул руку и резким движением сдернул с головы музыкантши укрывавшую ее материю. Все замерли. Убитая явно имела некоторое отношение к гуманоидной расе, но… она не была человеком.

Кто-то тихо ахнул. Принц побледнел еще больше и с натугой прошептал:

– Значит, это правда.

– Что это?

Вопрос аббата прозвучал резко, как выстрел. Принц вздрогнул и, с трудом оторвав взгляд от лежащего тела, пояснил:

– Мне сообщили, что на Эль-Хадре появились странные существа, очень сильные, с лицами, похожими на морды ящериц, но я… – Он осекся. Аббат несколькими точными движениями ощупал лицо и шею трупа, а затем повернулся к принцу и своим обычным кротким голосом, в котором, однако, на этот раз брат Томил уловил нотку нетерпения, произнес:

– Мне нужно срочно попасть на Эль-Хадр. Принц внимательно посмотрел на гостя, а затем повернулся к прислужнице:

– Зобейда.

Та молча скользнула к повелителю.

– Поедешь с ними, и… возьми вот это. – Он снял с шеи тонкую циркониевую цепочку, на которой болталась прямоугольная пластинка. Кто-то изумленно охнул. А принц пояснил: – Это тамга. С ней для вас будут открыты любые двери… Кроме тех, что закрыты по личному распоряжению султана.

Аббат с сомнением посмотрел на коленопреклоненную женщину. Принц понимающе кивнул:

– Не беспокойтесь. Зобейда верна мне. К тому же, если она попадет в руки моих… наших врагов, чтобы узнать что-то от нее, им придется сначала вырастить ей язык или хотя бы научить ее писать…

Спустя два часа их корабль вышел на разгонную глиссаду.

7

Все попытки раздобыть хоть какие-нибудь документы окончились полным провалом. Несколько знакомых Карима, которые раньше оказывали ему услуги такого плана – куда-то подавались. Другие, с кем свел его приятель, в каморке которого они провели первую ночь, заломили такую цену, что все оставшиеся деньги (в том числе и те, о которых бывший чахванжи старался не вспоминать) едва составляли половину требуемой суммы. В конце концов, окончательно отчаявшись, Карим решил прикупить «паленую» дешевку, поскольку все это время они со стариком ходили под дамокловым мечом внезапной проверки документов (здесь полиция блюла паспортный режим не в пример более ревностно, чем в трущобах), но и этого сделать не удалось.

Пытаясь получить документы, чтобы затеряться в огромном муравейнике припортового города, Карим сильно засветился. И когда он в очередной раз вошел в тот бар, где за эти сутки успел повстречаться с доброй дюжиной людей, чуть ли не половина присутствующих повернула голову в его сторону. Не успел он занять столик, как на него набросилась толпа ушлых типов, завалившая его предложениями «самых надежных документов за умеренную цену»… «А может, эфенди желает нелегально покинуть планету?» – «А не ищет ли эфенди надежную комнату? Очень недорого…» Сначала духанщика даже оторопь взяла от того, что все его попытки решить проблему будто натолкнулись на бетонную стену, а сейчас… Но все быстро прояснилось. Все предложения оказались липой. «Надежные» документы ограничивались плохонькой ксерокопией вида на жительство категории «М», обладание которым могло скорее привести в каталажку, чем вообще отсутствие документа. Остальные были из того же разряда. Однако то, что информация о его проблемах опустилась на столь низкий уровень, означало, что им пора линять. И как можно быстрее. Сказать по правде, когда бывший чахванжи разобрался, в чем дело, у него душа ушла в пятки. Но, видно, ТЕ оказались несколько тупее, чем Карим предполагал, а может, у них действительно не было на поверхности того самого геноанализатора, что, впрочем, не отменяло и первого предположения. Во всяком случае, они получили изрядную фору, которая, однако, сейчас катастрофически таяла.

Вернувшись в ночлежку, где они провели прошлую ночь. Карим пнул дрыхнущего христианина и, вытащив из-под его матраса куль с одеждой и парой брикетов одноразового пищевого рациона с просроченной датой годности, которого в любом порту всегда завались, двинулся в сторону черного хода.

Еще вчера вечером, когда они искали, где бы поселиться, духанщик обратил внимание, что ночлежка имеет черный ход (как потом выяснилось, даже не один). Поэтому он и решил остановиться именно здесь, несмотря на существенно более высокую цену. Конечно, это явно указывало на то, что обитатели ночлежки не в ладах с законом и потому вероятность полицейской облавы здесь гораздо выше, чем в других ночлежках. Но и возможность ускользнуть также резко возрастала. Тем более что наметанный глаз бывшего чахванжи заприметил и тщательно смазанные петли на вроде бы заколоченном окне, выходящем на полотняную крышу притулившейся к глухой стене торговой палатки зеленщика, слишком тонкую кладку простенка на лестнице, выполненную к тому же совершенно дерьмовым раствором, и еще пару мест, за которыми вполне могли находиться скрытые выходы.

Именно эта предусмотрительность спасла их и на этот раз. Духанщик успел спуститься только на один лестничный пролет, как вдруг внизу послышался знакомый хлопок и вслед за ним шипение клапана сброса давления. Бывший чахванжи замер на месте. Следовавший за ним еще не до конца проснувшийся христианин не успел затормозить и налетел на него, угодив своим длинным носом как раз под левую лопатку. Но благодаря разнице в массе подобное нападение с тыла никак не отразилось на самочувствии духанщика (кроме разве что неприятных ассоциаций, уж больно острым и длинным был нос у старикашки). Карим затравленно огляделся. Прямо у поворота обшарпанной чугунной лестницы, по которой они спускались, находился тот самый простенок с дрянной кладкой, которую он мог развалить одним плечом. Но бывший чахванжи не рискнул ринуться наобум и, заведя руку за спину, просто ухватил христианина за шкирку, чтобы не терять времени на объяснения, и поволок за собой наверх к тому самому заколоченному окну.

Пока он несся по лестнице, больше волоча, чем ведя за собой своего соратника по бегам, где-то в глубине подсознания мелькнула удивленно-удовлетворенная мысль, что на этот раз христианин не стал ничего выяснять, а молча переставлял ноги, стараясь не особо обременять его руку. А когда они наконец добрались до окна, так же молча принялся его открывать.

Карим оказался прав. Фанера была хитро прибита к створкам, а крупные шляпки гвоздей, торчащие из рамы, были не больше чем бутафорией. Когда бывший чахванжи вытолкал христианина на карниз, тот побледнел, но вновь ничего не сказал, а, деревянно выпрямившись, шагнул вперед. Карим в свою очередь перекинул ногу через подоконник, но тут на лестничной клетке показался первый преследователь. Он слишком торопился, поэтому клетчатый платок, закрывавший его лицо почти до бровей, сбился на шею. И от того, что духанщик успел разглядеть, у него свело руки. Христианин не врал. Это были не люди. Больше всего лицо или, скорее, морда преследователя напоминала морду ящерицы. Или крокодила. Уж кому как нравится. К тому же он был явно тяжелее человека, потому что при каждом его шаге чугунные ступеньки гулко гудели.