Мерило истины - Злотников Роман Валерьевич. Страница 80
— Просто зайдем и посмотрим, — прошептал Ефим, оглядываясь на хлипкую деревянную дверь безо всякой обивки. — Если есть версия, ее надо до конца выработать!
— Нет там никого, — в который раз, но теперь уже с ощутимой злостью сказал Сильвер. — И смысла нет туда соваться, ты что, не понимаешь? Вообще никакого смысла! К тому же, опасно это! С гэбэшниками связываться из-за какого-то сопляка…
— Чего ты боишься-то? Опасно!.. — скривился Ефим. — В этом городе ни одного человека нет, с кем бы папа разобраться не смог. И не пререкайся! Я приказал — выполнять!
Гусь молча дрожал в вонючей полутьме подъезда. Он с трудом уже понимал, что, собственно, происходит, и давно перестал верить, что когда-нибудь из этой передряги сможет выбраться. Единственное, что ему было ясно, — дело, которым руководил Ефим, безнадежно провалено. И в попытках хоть как-то спасти положение Ефим увязал в глупостях и несуразностях все глубже и глубже.
— Как скажешь, командир, — скрипнул зубами Сильвер. — Тебе перед Мишаней отчитываться… Эх, лучше б я с пацанами свалил отсюда…
— Открывай! — скомандовал Ефим.
Сильвер склонился над замочной скважиной, между пальцами его забегал какой-то металлический крючок. Что-то щелкнуло, и дверь открылась.
Ефим первым вошел в темную прихожую. За ним, втолкнув перед собой Саню Гусева, шагнул Сильвер. Закрыл дверь.
— Свет не включать! — распорядился Ефим.
В квартире, конечно, никого не оказалось.
— Уходим? — предложил Сильвер. Он явно нервничал, но старался этого не показывать. — Ты ж, я надеюсь, не собираешься здесь засаду устраивать?
Ефим не успел ответить. На лестничной площадке застучали, приближаясь, шаги. Скрежетнул в замочной скважине ключ…
Ефим качнулся из прихожей в комнату. Сильвер последовал за ним. Гусь омертвел от страха. Ноги его подогнулись, и, чтобы не упасть, он схватился за какую-то случившуюся под рукой металлическую штуковину.
Дверь медленно отворилась.
Неразумно было бы атаковать обоих вооруженных противников. Безусловно, их следовало нейтрализовать поодиночке. Но, пропустив одного из врагов в дом, Олег рисковал жизнью Алексея Максимовича — сомнений в том, что враг настроен серьезно, не оставалось.
Как только Зяма ступил на крыльцо, Олег неслышно подался назад. На мгновение он прикрыл глаза, на виске его коротко толкнулась голубая жилка, просвечивавшая сквозь кожу буквой «Z». Зяма приоткрыл дверь и неожиданно ловко проскользнул в образовавшуюся неширокую щель. Чтобы добраться до кухни по полутемному коридору, ему довольно и трех секунд, прикинул Олег.
Значит, при самом худом раскладе, жить Глазову оставалось еще несколько мгновений.
Трегрей вспрыгнул на плиты, за которыми прятался. И оттуда метнулся к Сверчку.
Сверчок вздрогнул, дернул головой по направлению к источнику звука, приоткрыл рот… Больше ничего предпринять он не успел. Рука, в которой он держал пистолет, хрустнув, перестала слушаться. Чудовищной силы удар в грудь вышиб из Сверчка дыхание. Тело его, лишенное всяких чувств, кувыркаясь, взлетело в воздух и, врезавшись в металлическую сетку забора, сползло вниз.
В какой момент этот пацан оказался вдруг на кухне, Зяма не заметил. Он уловил только, как хрустнула, распахнувшись, створка окна, что-то темное и большое метнулось через подоконник, куда-то исчез из поля зрения седоволосый клиент, который разинув рот только что столбом стоял посреди кухни, у стола, — а на месте клиента появился парень в «цифре». И в руках у парня был пистолет, дуло которого черным хищным глазком смотрело Зяме прямо в лоб.
— Благоволите оружие бросить ко мне и улечься на пол лицом вниз, руки заложив за голову, — спокойно и даже, как показалось Зяме, доброжелательно предложил парень.
«Ах ты ж, сопляк… — ошеломленно крутанулось в голове Зямы. — Я тебе сейчас покажу — руки за голову…»
Он вскинул пистолет и выстрелил парню в лицо.
Вернее, попытался выстрелить. Что-то грохнуло, и правую Зямину кисть ожгло хлестким ударом, который огненной болью отозвался во всем теле. Зяма взвыл, отшатнувшись назад. Пистолет куда-то делся из его руки, а вместе с пистолетом в неизвестном направлении исчез и указательный палец Зямы. На месте пальца остался только коротенький обрубок, из которого толчками била темная кровь.
«Чем я теперь стрелять-то буду?..» — невольно подумал Зяма.
— На пол, лицом вниз, — повторил парень.
Тут уж Зяма подчинился беспрекословно.
Алексей Максимович Глазов поднялся с пола. Все произошло настолько быстро, что еще не успело отложиться в его сознании. Майор, поднявшись, зачем-то принялся отряхиваться и только тогда заметил, что все еще держит в руке мобильник. Он потряс головой.
— Это что же… — выговорил Алексей Максимович. — Это как?.. Нас — убить хотели?
— Вас, — поправил Олег.
— Убить? — все не верил Глазов. — Вот так… просто?.. Из-за тех денег?
— Скорее, во избежание разоблачения, — предположил Олег.
Майор посмотрел на лежащего на полу крупного, коротко стриженного мужчину. Тот, скребя лбом по полу, бормоча что-то, тискал в левой руке окровавленную правую.
— Ерунда какая-то… — пробормотал Глазов, — как в дурацком кино… Не может же быть такого… А ты говорил, — он поднял взгляд на Олега, — что они не способны на решительные действия!
— Жертвовать жизнями других во имя своего блага, вероятно, не так уж и трудно… для них, — сказал на это Трегрей. — Бессомненно, куда как легче, чем рисковать собственной жизнью.
Глазов еще раз посмотрел на лежащего, потом подошел к окну, выглянул наружу.
— Звонить надо, — сказал он, словно бы сам себе, поднимая мобильник. — Не ментам, наверно, а сразу нашим… Заодно и откроюсь.
Он натужно усмехнулся:
— А тебе придется задержаться, Олег.
— Я понимаю.
Начав набирать номер, Алексей Максимович вдруг остановился. Подался назад, неловко брякнулся на стул. Кажется, у него закружилась голова. Суть произошедшего наконец дошла до него полностью.
— Вот гады-то… — хрипловато проговорил он. — Ну и гады. Я говорил тебе, что Света в больнице ночевать осталась? Она мне только что звонила: сказала, учебник забыла дома, пришлось вернуться за ним. Ей к зачету готовиться. Как хорошо, что сюда переехали, а вещи не все успели перевезти! И подумать страшно, что было бы, если б она сюда за учебником приехала… Ты знаешь… — помедлив немного, добавил он, — я вот тут с твоими речами по поводу готовности к жертвам ради великого дела соглашался… Но сейчас только в голову пришло: ведь есть и такая цена, которая и за самое что ни на есть величайшее дело слишком высока.
— Не могу с вами согласиться, — тихо, но с полной убежденностью ответил Олег.
— Ты что сделал? — шелестяще выдохнул Ефим. — Ты что натворил, идиот? Зачем?..
Саня Гусев, кому адресовались эти вопросы, молчал. Стоял неподвижно, глядя на лежащее на полу прихожей тело, вокруг головы которого расползалась густая темная лужа. Кровь как-то очень быстро пропитала густые светлые волосы лежащей на полу; толстая коса, угодившая в лужу, почернела и, казалось, разбухла еще больше. Стройные длинные ноги убитой, обтянутые плотными колготками, чуть подрагивали, скребли острыми носами сапожек по исшарканному линолеуму.
— Зачем? — простонал Ефим, вцепившись пальцами себе в лицо. — Зачем?!
Гусь молчал. Если бы он и сам знал, зачем?.. Все это произошло молниеносно и неуловимо, как во сне. Он разжал руки. С глухим стуком ударилась об пол испачканная кровью тяжелая медная пепельница, которая за каким-то дьяволом попалась ему в ладонь меньше минуты назад…
— Испугался я… — получилось выговорить у Сани. — Дверь открылась, она вошла, увидела меня…
Тут пришел в себя Сильвер.
— Так, — деловито проговорил он. — Все спокойно. Ефим, дуй в машину, жди там. Да не трясись ты так! С таким батей что трястись…