Последняя крепость. Том 1 - Корнилов Антон. Страница 9

Старик-жрец тем временем закончил с мясом. Несколько оживившись, он потянулся за кружкой с вином.

— Боги давным-давно отвернулись от людей, — продолжал вещать Парселис. — Где доказательство того, что они слышат нас? Мы, крафийцы, верим только тому, что можно увидеть, пощупать и взвесить! Крестьяне получат хороший урожай, если летом начнут идти дожди и солнце станет греть землю, а не выжигать. А если ты зарежешь на поле хоть сотню красных петухов, на будущий урожай это никак не повлияет. Ты своими глупыми ритуалами не сможешь сделать даже того простейшего, на что способен любой более-менее грамотный маг — вызвать дождь в засуху!

— Маги за свои услуги берут дорого, — мягко возразил на верещания Парселиса Гарк. — А я доволен даже краюхе хлеба. К тому же, господин капитан, люди таковы, что упорному труду всегда предпочтут более легкий обходной путь. Куда как проще накормить странствующего жреца и тем обеспечить себе надежду на обильный урожай, чем горбатиться с киркой и мотыгой дни напролет.

— О-о-о! — удивился поэт. — Вы только посмотрите на него! — предложил он кувшинам, кивнув на старика. — Да этот бродяга не так-то прост… А я сразу увидел в тебе неглупого человека. Вот что я скажу… как тебя?

— Гарк, господин капитан.

— Ну, да… Вот что я скажу тебе, Гарк… Ничего ты не заработаешь в нашем королевстве. Глупцов в Крафии не так много, как в других странах. Тебе бы в Линдерштерн податься. Тамошние дикари всему верят. Озолотят тебя… — снова захихикал поэт. — Если, конечно, сначала не зарежут.

— Я слышал, — покачал головой Гарк, — в Линдерштерне неспокойно. Княжества снова готовят нападение на Крафию.

Сверчок беспечно махнул рукой.

— Сколько уже эти варвары пытаются уничтожить великую Крафию! — сказал он. — Да только ничего у них не выходит и не выйдет. Потому как невежество и дикость никогда не одолеют высокоразвитую цивилизацию. Я уже почти полгода сижу в этой крепости. Знаешь, сколько раз мы подвергались нападениям отрядов линдерштернских князей? Трижды! Трижды, старик! И что же? Только пятеро из нашего гарнизона погибли, и еще… не помню сколько — получили ранения. А дикари Линдерштерна всякий раз уволакивали от неприступных стен моей крепости десятки трупов! Сотник моего гарнизона… этот, как его?., не помню имени — отличный воин, к тому же долгое время изучавший боевую магию Сферы Огня. На него можно положиться. Крепкий мужик. А! Нет! Четыре раза линдерштернцы пытались взять крепость! Четыре! Про четвертый раз-то я забыл… Признаться, в ночь последнего нападения я немного… ну… болел. Вот и проспал до самого утра и, только проснувшись, узнал о том, что был бой.

— Видимо, — чуть улыбнулся странствующий жрец, — сотник гарнизона вашей, господин капитан, крепости и на самом деле отлично знает свое ремесло.

— Ага, — согласился Парселис. — Я-то в воинском искусстве мало смыслю. Я, знаешь ли, старик, — поэт!

— Поистине Крафия — удивительная страна, — чуть улыбнулся гость. — В Гаэлоне или Марборне никогда не бывает, чтобы поэты занимали столь высокие должности.

— Я об этом тебе и говорю, — важно кивнул Парселис. — Крафия, осененная милостью Безмолвного Сафа, — особая страна. А я в этой крепости — как Крафия среди прочих королевств. — Сверчок даже языком прищелкнул, довольный сравнением. — Тоже особенный. Пусть те, которые рождены сражаться, сражаются. Те, чье призвание — кашеварить, пускай кашеварят. А я стою высоко над всеми ними!

— Позвольте спросить, господин капитан, — почтительно поинтересовался вдруг Гарк, — в чем же состоят ваши обязанности капитана?

Парселис допил остатки вина, икнул и уронил кружку. Затем хихикнул над очевидной глупостью вопроса:

— Что значит — в чем состоят?.. А как же гарнизон без меня? Да если б меня не было — что они все делали бы тут? Это ж, понимаешь, Жженая Плешь! Тут держи ухо востро! Ну ты и сказанул, старик… как там тебя?..

— Гарк, — в который уже раз подсказал жрец. — Жженая Плешь? Что это?

Сверчок захихикал:

— Как это — «что это»? А вот! — С риском для равновесия он широко развел руками. — Вот это все и есть — Жженая Плешь. Равнина эта так называется. Тут, понимаешь ли… как тебя? А, неважно… Если с Белых гор спускаться, то как раз на Жженую Плешь и выйдешь. Нет, можно, конечно, и в другом месте спуститься, но только здесь — тропы такие удобные, что по ним многочисленные отряды пройти смогут. Потому в Жженой — наши пограничные заставы, столько, сколько больше нигде по крафийским рубежам и близко нет. От одной заставы до другой — рукой подать. Они ж… — доверительно понизил голос Парселис, — варвары эти горные, грязнозадые, иногда и большие набеги устраивают. Ага, а как ты думал?! Чаще всего какой-нибудь князек со своей дружиной ломанет наугад в надежде близлежащие деревеньки пограбить… да быстро по носу получит и назад ковыляет. А бывает такое, что несколько князей объединятся. Их же в Белых горах больше, чем конских яблок в степи… Немалое войско получится. Такое и целый город разграбить сможет, но такое и по узким тропам не проведешь. И нигде, кроме как через Жженую Плешь, в Крафию войти у такого войска не получится. Потому-то на этой равнине вся трава и все деревья повырублены и повыжжены — чтобы никто незаметно подобраться не смог. Потому-то мы здесь и поставлены. Чтобы родное королевство бер-речь! — неожиданно взревел поэт, погрозив кулаком кувшинам. — Понимаешь?

— Да, — кротко сказал жрец.

Парселис кивнул, но, уронив голову, с трудом уже смог поднять ее. И задребезжал снова, видимо забыв, о чем шел разговор до этого:

— Слухи ходят, что, мол, в Линдерштерне появилось какое-то ужасное оружие… Мол, узнали эти дикари секрет какого-то порошка, который, будучи разогрет на огне, превращается в огонь, способный пожрать все, даже камень. И никак его потушить нельзя. Только магией разве что… Говорят… сконструировали якобы безмозглые горцы такое орудие — пыхающие на большие расстояния ужасным этим огнем длинные трубки, соединенные с котлами, обложенными углями… Говорят еще, орудия эти просты в изготовлении, легко разбираются, и всего лишь трое воинов могут нести их на плечах. Хе-хе!.. Ты слышал, старик? — Окосевший поэт постучал по горлышку один из кувшинов, явно принимая его за жреца. — Вот уж враки-то! Врут еще, что этим орудием дикари уже сожгли одну из дальних застав на Жженой Плеши — прямо дотла! Как слышу эти бредни, меня смех разбирает. Ну разве способны линдерштернские болваны изобрести что-нибудь путное?

Непонятно почему, но жрец после этой новости изменился в лице.

— Слухи рождаются всегда, господин капитан, — тихо произнес он. — Но очень редко оказывается враньем то, о чем говорят с такими подробностями. А что, если это новое оружие — изобретение вовсе не Линдерштерна? Что, если кто-то даровал им секрет этого… смерть-огня?

— Кто? — хрюкнул Парселис. — Кому они на хрен нужны? Эти дикари враждуют со всеми окрестными странами. Да и друг с другом. Ведь Линдерштерн только по традиции до сих пор называется княжеством. Когда-то он и на самом деле являлся государством, во главе которого стояла одна правящая династия, но с того времени — сколько сотен лет прошло! А теперь — кто его знает, сколько князей порвали на лоскуты свою землю! Ну, десятка два, наверное… И каждый мнит себя величайшим среди ничтожнейших и постоянно стремится это доказать… дубиной по башке или ножом в бок. Это еще удивительно, как они не перегрызлись! Да! О чем мы говорили… А, вспомнил… Кому нужны эти дикари, старик! У них нет друзей!

— И как часто появляются в приграничье слухи о каком-нибудь страшном оружии Линдерштерна? — уточнил Гарк.

— Да никогда не было ничего подобного, — хихикнул Парселис. — Сама мысль о том, что тупоумные горцы могут сражаться чем-нибудь, кроме топоров, дубин, мечей и всяких там дротиков, — просто смешна! Воины Линдерштерна настолько глупы, что даже магией овладеть по-настоящему им не под силу. Разве хоть один сильный маг рождался в этом княжестве?

— За все время противостояния Крафии и Линдерштерна впервые заговорили о новом мощном оружии горного княжества, да еще и упоминая такие подробности… — Жрец покачал головой.