Кот, который любил Брамса - Браун Лилиан Джексон. Страница 11

– Ну что же, денек сегодня просто замечательный, – сказал Квиллер, начиная разговор с обязательной фразы о погоде. – Солнечно. Приятный ветерок. Идеальная температура.

– Да, но стелется туман. К утру нельзя будет разглядеть даже кончика собственного носа. Не стоит отправляться на рыбалку.

– Если хотите знать, Роджер, живопись в этом зале как-то не вызывает желания отправляться на рыбалку. Что ни картина, так обязательно кораблекрушение. Меня лично это пугает до смерти. И к тому же за прокат лодки требуют слишком много – во всяком случае, для человека вроде меня, не слишком интересующегося рыбной ловлей.

– Вам нужно непременно попробовать, хотя бы разок, – посоветовал Роджер. – Ловить на блесну гораздо интереснее, чем просто сидеть в лодке с удочкой и червяком на крючке.

Квиллер посмотрел в меню.

– Если озеро так богато рыбой, почему в меню нет ни одного блюда из местной рыбы? Только палтус из Новой Шотландии 3, лосось из реки Колумбия и треска из Бостона.

– Здесь у нас только спортивная рыбалка. Промысловый лов ведётся в других местах, там сетями вылавливают тонны рыбы и отправляют на продажу.

– В Новую Шотландию, Массачусетс и штат Вашингтон? – предположил Квиллер.

Роджер заказал бурбон с содовой. Квиллер – свой обычный томатный сок. За соседним столиком устроилась странного вида парочка, и он про себя отметил, что мужчина был толстый и краснолицый, а женщина носила слуховой аппарат.

– Это всё, что вы пьёте? – спросил Роджер. – А я-то думал, что все журналисты – большие любители спиртного. Прежде чем переключиться на историю, я изучал журналистику… Знаете, после нашего разговора я стал обращать внимание на синие грузовички и обнаружил, что вы действительно правы. Моя жена всегда говорит, что люди, живущие на севере, любят синий цвет… Вы живёте один?

– Не совсем. Я усыновил двух сиамских котов, настоящих восточных деспотов. Один из них осиротел в результате убийства в доме, где я жил. А кошечку бросили, когда она была ещё котенком. Оба они чистейших кровей, а кот умнее меня.

– У меня охотничья собака – британский спаниель, – сказал Роджер. – А у Шарон – колли… Вы когда-нибудь были женаты, Квилл?

– Был. Брак оказался не слишком удачным.

– И чем закончился?

– Она получила нервный срыв, а я попытался утопить свои беды в алкоголе. Вы любите задавать вопросы, Роджер. Зря вы бросили журналистику.

Репортёр сказал это вполне доброжелательно. Всю жизнь вопросы задавал он сам, а сейчас с удовольствием оказался в роли интервьюируемого.

– Вы собираетесь когда-нибудь снова жениться?

Тень улыбки коснулась усов Квиллера.

– Три месяца назад я ответил бы: нет. Сейчас я не так в этом уверен. – Говоря это, он потёр руки: они начали чесаться. Бармен из пресс-клуба давно предсказывал, что, если пить так много томатного сока, начнётся крапивница. Возможно, Бруно был прав.

Толстяк за соседним столиком, похоже, прислушивался к их разговору, поэтому Квиллер понизил голос:

– В понедельник на дороге стоял полицейский патруль. Что случилось? Ни в газете, ни по радио ничего не сообщали.

Роджер пожал плечами:

– Здесь это своего рода светское развлечение, вроде званого ужина. Подозреваю, что полицейским слишком скучно, вот они время от времени и придумывают себе занятие.

– Вы хотите сказать, что здесь слишком мало преступлений и им просто нечего делать?

– Во всяком случае, не столько, сколько у вас в городе. Охрана заповедника иногда ловит браконьеров, да в субботу вечером, бывает, становится шумновато в таверне «Кораблекрушение», но большую часть времени полицейские занимаются дорожно-транспортными происшествиями, как правило касающимися всего одной машины. Кто-то ехал слишком быстро и сшиб лося, или ребятишки хватанули пива и налетели на дерево. А вот спасательных работ на озере хватает. У шерифа два катера и вертолет.

– А как насчет наркотиков?

– Ну, может, кое-кто из туристов и выкурит две-три сигареты с начинкой, но настоящих проблем нет. Меня лично больше всего беспокоит разграбление затонувших судов, тут есть суда, которые легли на дно лет сто назад, и их груз всем известен, зарегистрирован в официальных отчётах. У кладоискателей самое современное подводное оборудование для работ в холодной воде, электроника и всё такое. Там, на дне, горы ценного груза, и они обчищают затонувшие суда ради наживы.

– А разве это не нарушение закона?

– Пока нет. Если бы у нас был подводный заповедник, охраняемый законом, это дало бы грандиозный толчок развитию туризма в здешних местах. Этим смогли бы пользоваться морские историки, археологи, спортсмены-подводники.

– Что же вам мешает?

– Деньги! На археологические изыскания требуются десятки тысяч долларов. И только после этого мы сможем добиваться официального статуса.

– Но вам будет нелегко охранять ваше подводное царство. Понадобится ещё больше катеров, вертолетов и сотрудников.

– Совершенно верно! И к тому времени будет уже нечего охранять на дне.

Они заказали по второй порции, во Квиллер не стал потягивать свой томатный сок. Он тайком почесывал под столом отчаянно зудящие руки.

Теперь и Роджер понизил голос

– Видите вон тех двух парней, которые сидят возле двери? Это искатели затонувших сокровищ. Возможно, грабители.

– Откуда вы знаете?

– Все знают.

Им подали ужин. Квиллер оценил его разве что на тройку, а вот беседа была интересной. В конце ужина он поинтересовался у Роджера:

– Как вы думаете, не живёт ли под зданием почты скунс? Я туда вчера зашёл, но там поднялась такая жуткая вонь, что все посетители сбежали,

– Возможно, кто-то из фермеров, разводящих свиней, забирал свою корреспонденцию, – предположил Роджер. – Когда эти свиноводы появляются здесь в своей рабочей одежде, весь город разбегается кто куда. Вы не поверите, в каком виде иногда приходят в школу их ребятишки. Не все, конечно. Один из моих товарищей по охоте разводит свиней – и никаких проблем.

– И ещё одна загадка: в затянутую сеткой дверь коттеджа влетел ястреб, пробив большую дыру. Не могу понять, зачем он…

– Бросился за кроликом или бурундуком, – объяснил Роджер, – и не успел вовремя нажать на тормоза.

– Вы так думаете?

– Конечно! Я сам видел, как ястреб унёс кошку. Я как-то охотился и услышал мяуканье откуда-то с неба. Посмотрел наверх, а там эта бедняга.

Квиллер подумал про Юм-Юм и беспокойно заёрзал. Они помолчали.

– Дня два назад я среди ночи слышал шаги на крыше, – снова начал Квиллер.

– Это енот. Енот на крыше такого домика, как ваш, грохочет, словно борец сумо в ботинках на свинцовой подошве. Уж я-то знаю! У родителей моей жены коттедж недалеко от вашего. Один год у них в дымовой трубе завелось целое семейство енотов.

– Ваши тесть и теща, верно, любят повеселиться? Я однажды слышал раскатистый смех поздно ночью.

– Вы слышали гагару. Сумасшедшая птица.

Туман сгущался, из окна ресторана уже почти ничего не было видно. Квиллер сказал, что ему надо возвращаться к себе.

– Надеюсь, моя жена не поедет сегодня домой, – сказал Роджер. – Она отправилась в Центр.

ПЯТЬ

Квиллера разбудила Юм-Юм. Она сидела у него на груди и гипнотизировала его своими голубыми глазами, мысленно передавая приказ: завтрак. За окном вместо озера виден был лишь густой белый туман. Словно толстое одеяло, он окутал всё побережье. Нигде ни звука, ни ветерка.

Чтобы хоть немного подсушить воздух, Квиллер попытался было разжечь огонь в камине с помощью газеты за среду и гостиничных спичек, но ничего не вышло. Однако больше всего его беспокоило состояние рук. Жжение стало невыносимым, и появились волдыри, большие, как фишки для покера. К тому же стало чесаться и в других местах.

Даже не побрившись, он оделся, наскоро покормил кошек и, забыв о своей новой кепке, выехал на машине прямо в молочно-белый туман.