Пощады не будет - Злотников Роман Валерьевич. Страница 32

Некоторые замки, находящиеся в полуразрушенном состоянии, Грон просто продал местным купцам на стройматериалы, избежав дополнительных расходов на разрушение столь опасно расположенных укрепленных пунктов, а в некоторых расквартировал коронные полки, выведенные из столицы, также сэкономив на постройке казарм. И это принесло практически немедленные результаты. По итогам года сумма пошлин, собранных с купцов, возросла почти на четверть. Так что уже на третий год ситуация практически выправилась. И с реформой армии дело продвинулось настолько хорошо, что Грону удалось скинуть ее дальнейшее осуществление на плечи своего штаба, в который вошли барон Шамсмели, герцог Тосколла и еще пара командиров, показавших себя не только неплохими тактиками, но и людьми если пока и неспособными стратегически мыслить самостоятельно, то хотя бы подающими надежду, что способны научиться этому. Таким образом, на третий год Грон смог немного отодвинуть в сторону экономику и реформу армии и наконец впрячься в то, что должно было дать ему в руки инструмент, способный справиться с Черным бароном…

– Да, Поскрэ?

– К вам барон Экарт.

– Проси.

Мастре Поскрэ тихо испарился, и не успел Грон подняться из-за стола, как в комнату вошел и тут же склонился в глубоком поклоне его старый приятель.

– Ваше высочество…

– Бросьте, барон, – добродушно усмехнулся Грон, обнимая его за плечи, – мы с вами не на официальном приеме, поэтому давайте без формальностей.

– Так-то оно так… – усмехнулся барон, в свою очередь обнимая Грона, – только мой опыт общения с вошедшими во власть настойчиво подсказывает мне, что в подобном общении всегда лучше пересолить, чем недосолить.

– Не исключено, – рассмеялся Грон, – но вы же знаете, что я очень необычный…

– …молодой человек, – рассмеявшись в ответ, закончил за него барон. – Да уж знаю, знаю… Как королева?

– Получше. Токсикоз уже почти прошел. Мастре Камилион порывался дать ей какую-то настойку, являющуюся последним словом современной науки, которая якобы облегчает тошноту и предотвращает рвоту, но она отказалась. Я, похоже, совсем запугал ее рассказами о другом выпускнике университета Гардида, мастре Эшлиронте, который лечил мою изуродованную ногу естественными циркуляциями природных эфирных токов, и она срослась так, что мне потом пришлось обращаться за помощью к полковому костоправу.

– Так вот кому я должен быть благодарен возможности лишний раз потренировать мои целительские способности жемчужника, – рассмеялся барон.

Грон засмеялся в ответ:

– Да уж, благодарен.

Но довольно быстро он оборвал смех. Так же как и барон. И оба знали почему. Сразу после нападения на тогда еще принцессу Мельсиль Грон привел к Мельсиль аж троих жемчужников, состоящих на королевской службе, но те только развели руками.

– Никто не может отрастить новую конечность человеку, ваша милость, – понуро произнес самый старый и опытный из них. – Даже глаз или зуб трудновато. Не всякий выдержит. Просто все надо делать зараз, а это такая боль, что человек на стенку лезет. А тут целая нога… Тут только Владетель способен.

И Грон даже и не понял, присказка это или Владетель действительно способен отрастить человеку новую ногу. Не понял, но запомнил. Хотя никому и никогда не говорил об этом…

– Ну ладно, садитесь, рассказывайте, с чем приехали.

Барон Экарт являлся наместником Геноба. В последнее время в королевстве было неспокойно, и Грон связывал эту активность с Черным бароном. Тот уже два с лишним года не особенно их тревожил. Нет, не то чтобы совсем… Год назад в Аржени появились подметные письма, призывающие горожан «бороться против тирании и за права истинного господина Аржени», да еще было три попытки организовать дворянский заговор, две из которых, впрочем, оказались настолько жалкими, что Грон был склонен рассматривать их скорее как прикрытие третьей. Но Шуршан раскопал и ее. Причем первое насторожившее его известие, тот самый формальный «звоночек», пришло из порта Агбера и представляло собой докладную записку о количестве прошедшего через арженский порт шиелтского ликера, весьма дорого напитка, подаваемого к столу только в самых богатых домах. Как выяснилось, некий не слишком состоятельный дворянин вот уже третий месяц получает по два бочонка ликера, стоимость которых не сильно уступала годовому доходу с его владения. И Шуршан заинтересовался, как это данному дворянину удалось так внезапно разбогатеть и кто это потребляет столь дорогой напиток в такой глуши, да еще с постоянной регулярностью…

– Официально я прибыл к графу Эгериту с финансовым отчетом, – ответил барон.

Граф Эгерит по-прежнему являлся главой королевского совета, в качестве какового исполнял обязанности и главного королевского казначея. Хотя многие финансовые потоки Грон уже замкнул на себя.

– А для вас вот, – и барон протянул ему папку, – мой отчет за последние полгода. Кстати, должен вас искренне поблагодарить, Грон. Ваш совет завести архив действительно очень помогает. Когда читаешь старые отчеты, сразу становится видно, где сглупил, где, наоборот, все получилось, а что в тот момент даже еще и не замечал. Весьма полезно. И еще за совет приглядеться к писцам.

– Вот как? – заинтересовался Грон. – Есть результат?

– Да, есть. Один из них, с виду вполне добрый и старательный малый, завел себе довольно шикарные привычки. Носит туфли с золотыми пряжками и кормит подружек в дорогой таверне. Что совершенно не соответствует окладу в полтора толара, не правда ли? А всему причиной такая благодать, как трудолюбие. Недаром в храмах Владетеля жрецы так усердно призывают следовать ей… Некоторые документы он переписывает по два раза, стремясь добиться того, чтобы на них не было ни единой помарочки. Вот только испорченные копии почему-то не попадают в корзину для бумаг…

– И что, как наградила судьба столь трудолюбивого человека? Столкнулся с дубинщиками в темном переулке? Или отравился дрянным вином в паршивом трактире?

– Да нет, пока благоденствует, – усмехнулся барон. – Просто когда к писцам должен поступить какой-нибудь особенно важный документ, слуга, разносящий по моей канцелярии арчату, подносит ему с виду обычный, но на самом деле специальный стакан. После чего нашу трудолюбивую пчелку, как правило, пробивает на понос. За что он уже имел внушение от начальника моей канцелярии. Правда, не слишком строгое. Все-таки его рвение в те моменты, когда он здоров, также производит впечатление. – И барон тихонько рассмеялся.

Грон улыбнулся в ответ. Нет, а барон молодец, право слово. Вот уже и подготовил себе канал для возможной заброски дезы. [2] Все-таки долгое общение с ним, Шуршаном и остальными не могло не оставить следов.

– Ну что ж. тогда доброго ему здоровья… до определенного, причем не им, момента. Но я бы попросил вас, барон, всегда помнить, что человек, в отличие от, скажем, гусиного пера, существо довольно универсальное. И скромный источник при определенных условиях может превратиться и в вербовщика, ив… убийцу. Тем более что здесь не поле боя, и доблесть выказывать нет никакой необходимости. Достаточно отвлечь слугу, несущего обед в кабинет, скажем, вам, и капнуть в кувшин с сангрией всего пару капель из заранее переданного флакона.

Барон посерьезнел:

– Я помню, Грон, можете не сомневаться.

– Вот и отлично, – подытожил Грон. – А теперь давайте обсудим дела в Генобе. С отчетом я потом непременно ознакомлюсь, но информация из первых уст гораздо более ценна.

– …Таким образом, графы Шатрея и Маделика, а также герцог Амели, бывший коннетабль короля Геноба и его двоюродный брат, являются наиболее вероятными кандидатами на роль проводников политики Насии на территории Геноба. Причем я не исключаю, что граф Маделика используется втемную, даже не подозревая о связях коннетабля с Черным бароном, – спустя час закончил свой доклад барон, устремляя на Грона внимательный взгляд.

Грон некоторое время молчал, переваривая услышанное, а затем поднялся и неторопливо прошелся по кабинету.