Пощады не будет - Злотников Роман Валерьевич. Страница 43

Барон вздохнул. Парень явно лез на рожон, и быть ему в том попутчиком старому воину смерть как не хотелось. Но если командование и левым флангом получит сосунок типа того лизоблюда-виконта, то, если что-то пойдет не так, граф положит здесь весь цвет агберского дворянства. И какого Владетеля коннетабль поручил командование такой бестолочи, как граф Авенлеба? Сентиментальность, что ли, заела, все-таки он два лета оборонял Авенлеб от насинцев…

– Слушаюсь, ваше высокопревосходительство, – буркнул он и в отличие от виконта, умчавшегося с холма радостным галопом, развернул коня и тихонько потрусил вниз, сопровождаемый насмешливыми взглядами всей свиты графа.

Да, видно, старый вояка совсем сдал… Но барону все эти взгляды были по барабану. Его старая, пропитая печень явственно чуяла большую задницу, надвигающуюся на агберскую армию, так что стоило поберечь коня. Неизвестно, сколько ему еще нужно будет сегодня проскакать.

– Ненавижу регуляров, – шумно выдохнул граф Авенлеба, когда барон удалился на достаточно далекое расстояние. – Всю жизнь ничего, кроме «так точно» и «чего изволите, господин коннетабль», не говорили, а теперь корчат из себя… То – не так, это – не этак. Истинный воин должен бросаться на врага, едва только его увидит, а не обсуждать, что, мол, он не так стоит и вообще его не столько. Ну откуда этот… – граф презрительно искривил губы и почти выплюнул титул, – коннетабль может знать, сколько у генобцев воинов, если он – там, а мы – здесь? Ну ничего, господа, – закончил он, оглянувшись на одобрительно загудевшую свиту, – когда мы вернемся в Агбер, раздавив эту генобскую шантрэ-па, мы поставим перед королевой несколько очень неприятных вопросов. И, клянусь честью, она должна будет дать нам на них вполне определенные ответы.

Гул голосов свиты стал еще более громким, возбужденным и, граф готов был побиться об заклад на что угодно, совершенно точно одобрительным. Он радостно улыбнулся. Да уж, этот глупец, принц-консорт, сделал ужасную ошибку, поставив во главе такой силы (он оглянулся на подтягивающуюся и разворачивающуюся для атаки армию) человека, не просто пользующегося в свете заслуженным авторитетом, но и способного выступить в защиту всех исконных прав и привилегий дворянского сословия. Этого положения он, граф Авенлеба, достиг не сразу. Умело брошенная фраза здесь. К месту рассказанная история о некоем смешном или позорном случае с господином Гроном, якобы услышанная им в своем Авенлебе, в котором тот довольно долго подвизался, еще будучи простым онотьером, – там. Пара анекдотов с известным сюжетом, но переименованными действующими лицами – за карточным столом в некоем известном салоне. Так, по мелочам, и создавался авторитет человека, не страшащегося говорить в глаза кому бы то ни было самые неприятные вещи. И хотя говорить что-то в глаза кому бы то ни было графу пока не пришлось, но подобное мнение, сложившееся в свете, помогло ему занять в обществе достойное его место. В светские салоны, в которые его раньше просто допускали, теперь стали настойчиво зазывать. Чрезвычайно знатные и высокопоставленные вельможи, в приемных которых он раньше проводил часы, ожидая, когда они снизойдут до того, чтобы его принять, теперь сами искали его общества. Самые блестящие дамы дарили ему свою благосклонность. А еще вокруг него сложился дружный кружок людей, которым сильно не нравилось то, что творилось в Агбере в последние два-три года, и которые с восторгом приняли известие, что королевский совет назначил графа командующим армией, направленной королевством на подавление мятежа. Так что после победы в этой кампании, в которой он ни секунды не сомневался, перед графом открывались самые блестящие перспективы. Граф усмехнулся. Ну что ж, господин Грон, скоро мы загоним вас туда, где вам самое место, – под юбку королевы…

– Ваше высокопревосходительство!

Граф обернулся. К нему все тем же радостным галопом мчался виконт, которому он поручил командование правым флангом.

– Войска заняли исходные позиции! – с ноткой восторга в голосе прокричал он. – Мы ждем вашей команды!

Граф величественно кивнул и, бросив последний взгляд на стоящие все в той же позиции войска генобцев, медленно поднял правую руку с зажатой в ней белой лайковой перчаткой. «Вот он, миг моей славы!» – подумал граф и… изящным жестом бросил руку вперед. И вся масса воинов, повинуясь этому жесту, стронула с места коней, переходя в мощную, сокрушающую все на свете атаку…

– Они… попались, ваше высокопревосходительство! – обрадованно воскликнул граф Шатрея, оборачиваясь к герцогу Амели. – Они попались!

Герцог молча смотрел на накатывающую на его войска грозную лаву агберцев. Он верил и не верил своим глазам. Ринуться в бой вот так, без хотя бы поверхностной разведки, без обеспечения флангов, прямо с марша, не дав коням как следует отдохнуть… да такого подарка просто не могло быть. Нет, что-то тут не так…

– Вестовой!

– Да, ваше высокопревосходительство!

– Быстро к графу Маделика. Пусть выдвигает свой отряд на исходную позицию. Только пусть вышлет дополнительные патрули. Что-то мне тревожно, не двинул ли командующий агберцев несколько полков в глубокий обход.

– О чем вы, ваше высокопревосходительство?! – воодушевленно воскликнул граф Шатрея. – Посмотрите, они все здесь! Вся армия! В точности столько, о скольких и сообщили нам наши друзья. – Он бросил вроде бы благодарный, но все равно опознанный всеми, кто стоял рядом, как насмешливый взгляд на скромно одетого дворянина очень неприметной наружности, который одиноко стоял в паре шагов за левым плечом графа.

Их тайный друг, советник короля Насии, благодаря которому это восстание и развивалось так успешно, в этот раз прислал вместе со сведениями еще и своего представителя. Как раз вот этого дворянина. Причем не только его. На самом деле они приехали втроем, но еще двое, в отличие от этого, постоянно околачивающегося поблизости от герцога, все свое время проводили в шатре. А на маршах тщательно прятали лица под капюшонами непритязательных плащей.

– Может, и так… – пробормотал герцог, кусая губу, – может, и так. Но лучше предусмотреть неприятные неожиданности, чем потом врезаться в них лбом.

Между тем накатывающая на повстанцев конная лава достигла участка слегка примятой травы перед подножием холма, на котором расположилась генобская армия, и… первые ряды агберцев начали массово валиться на землю. Следующие за ними не успели вовремя остановить коней и попытались отвернуть в сторону, сталкиваясь с теми, кто продолжал скачку. Ряды наступающих смешались, и грозная лава превратилась в толпу бестолково мечущихся людей.

Герцог нервно вскинул руку. По этому знаку к нему прянул вестовой.

– Пехота – вперед! – резко приказал герцог.

И спустя несколько минут ровные шеренги пикинеров двинулись вниз по склону холма, постепенно набирая скорость. Вот между ними и конницей, с трудом прорвавшейся через участок, усыпанный «чесноком», да еще и перекрытый невысокими, полностью скрывающимися в траве рогатками, осталось шесть длин пик. Вот уже пять. Четыре…

– Жазлези и Геноб! – рявкнули пикинеры, отводя руку для удара, а затем послышался громкий лязг и крики людей, плоть которых пронзали острые жала.

И сразу вслед за этим по флангам сбившегося в хаотичную кучу войска агберцев ударили всадники Геноба.

– Хм, а командир их левого фланга молодец, – спустя где-то полчаса одобрительно кивнул герцог, уже начавший понемногу успокаиваться. Даже если граф Авенлеба и припрятал где-то тысячу-другую всадников, еще немного, и их удар уже ничего не решит. – Сумел-таки увести своих из нашей ловушки. Эх, надо было нацелить графа Маделика на этот фланг. Этот идиот с их правого фланга и так завязнет по самые уши, – добавил он с легкой досадой.

– Ничего, ваше высокопревосходительство, еще не конец! – возбужденно ответил ему граф Шатрея. – Я не думаю, что они решатся удрать, не попытавшись выручить основную массу своих. Так что у графа Маделика еще будет шанс.