Рыцари порога.Тетралогия - Корнилов Антон. Страница 109

Сэр Эрл бился аккуратно и сдержанно, искусно оплетая противника стальной паутиной, ювелирно точными выпадами заставляя черно-красных, отступая, мешать друг другу.

Снова заревела труба, и нападавшие брызнули от рыцарей, точно воронье от львов. Среди поверженных черно-красных не оказалось ни одного убитого; все они отползли сами, забрав с собой тех, кто не мог подняться. Рыцари поторопились спешиться и отпустить коней, причем сэр Эрл, едва очутившись на земле, схватил под уздцы, успокаивая, все еще волновавшегося скакуна принцессы. Очередной сигнал трубы объявил новую атаку.

Нападавших на этот раз было почти вдвое больше: черно-красные нападали пешими, и их ряды пополнились воинами в куртках из косматых звериных шкур, вооруженными топорами. Из доспехов на этих воинах тускло поблескивали лишь кирасы и шлемы, а лица были натерты золой. Плотным сужающимся кольцом ратники двинулись на рыцарей и оберегаемую ими принцессу.

Сэр Оттар с удовольствием отбросил прочь щит и короткий меч и, радостно захохотав, вытянул из наспинной перевязи громадный двуручный меч. Вид чудовищного стального лезвия в руках северянина был настолько угрожающ, что атака с левого фланга на короткое время застопорилась – враги топтались на месте, никто не решался напасть первым. Тогда сэр Оттар бросился в атаку сам.

Впрочем, это случилось через несколько мгновений после того, как сэр Эрл снова пустил в ход магию. Сорвав один из амулетов, он подбросил его высоко вверх, и тотчас возникший из ниоткуда песчаный смерч смешал ряды противника с правого фланга, опрокинув несколько человек на землю.

Пешая схватка оказалась еще быстротечнее конной. Двуручник северянина с одинаковой легкостью сокрушал щиты, мечи и топоры, плющил доспехи, отбрасывая врагов на полдесятка шагов назад… И если сэр Оттар в битве был поистине страшен, то рыцарь Горной Крепости, казалось, не сражался, а танцевал – настолько изящны и красивы были его движения. Тяжелые доспехи словно вовсе не мешали ему. Безопасное пространство вокруг принцессы, восседавшей на коне в самом сердце схватки, стремительно расширялось. И вот наконец жалкие остатки нападавших бросились наутек – еще до того, как труба огласила конец сражения…

И трибуны взревели.

– На этот раз песок окрасился кровью, – удовлетворенно выговорил его величество Ганелон Милостивый и одобрительно похлопал сидящего рядом с ним Гавэна по руке. – Смотри-ка, двое или трое ратников лежат не двигаясь. Неужто рыцари их насмерть уходили? Вот так да!

– Эта затея, ваше величество, – почтительно сказал первый министр, – по великолепию своему превосходит все, что я когда-либо видел.

– То-то! – хохотнул Ганелон.

Он окинул взглядом ристалище, в центре которого под восторженные вопли толпы, держа под уздцы скакуна принцессы, салютовал мечом королевским креслам сэр Эрл в великолепных сияющих доспехах, которые, кажется, вовсе не запылились; а сэр Оттар, горделиво выпятив грудь, облегаемую кожаным панцирем, поигрывал своим двуручником, поворачиваясь каждый раз в ту сторону, откуда выкликивали его имя.

Слуги тем временем утаскивали помятых и покалеченных воинов. Король попытался припомнить: сколько же воинов он распорядился выставить против двух рыцарей Порога… По всему выходило, что не меньше полусотни. И теперь из этой полусотни хорошо если десяток смогут твердо стоять на ногах. Но сэр Эрл и сэр Оттар не то что не получили ни одной раны – они вроде как даже и не устали.

Никогда еще Турнир Белого Солнца не приносил его величеству такой радости. Во-первых, ристалище, вынесенное за пределы города, на этот раз сделали едва ли не в полтора раза больше, чем обычно. А зрительские места для знати – едва ли не вдвое выше. Во-вторых, надоедливых зубанов не видно ни одного: это архимаг Гархаллокс, сидящий сейчас через два человека от короля, постарался. Установил над трибунами и ристалищем защитный купол, силы которого должно хватить аж на целый день…

Первые несколько часов Турнира прошли как обычно: герольды выкрикивали имена участников, зачитывая их титулы, звания и заслуги, затем рыцари королевства Гаэлон сшибались в конном поединке на турнирных копьях, после чего (если были, конечно, в состоянии) рубились пешими на мечах. Наверное, не только для Ганелона, но и для многих зрителей первая часть Турнира тянулась вяло и неоправданно долго – известие о том, что на Турнире будет драться сам сэр Эрл, рыцарь Горной Крепости Порога, разлетелось далеко за пределы Дарбиона в самое короткое время.

Надо было слышать, как неистовствовала толпа, когда на ристалище появился сэр Эрл! Юный рыцарь и правда выглядел блистательно: доспехи сверкали на солнце, словно самое настоящее золото, алый с желтым плащ струился с плеч воина на круп скакуна и еще ниже – скользил по земле; шлем, выполненный в виде львиной головы с клыкастым забралом, смотрелся скорее красиво, чем устрашающе; а плюмаж был пышнее и длиннее, чем у других рыцарей, и очень напоминал львиную гриву. Большой круглый щит с гербом – оскаленной львиной головой, с небрежным изяществом закинутый за спину, прекрасно отражал яркие солнечные лучи, создавая впечатление, будто от рыцаря исходило золотое сияние.

Выход рыцаря Северной Крепости публика встретила не менее шумно, но в этом шуме явно читались совершенно другие эмоции. За то сравнительно недолгое время, пока северянин находился в Дарбионе, о его ночных похождениях уже начали складывать чуть ли не легенды – верзила-воин, с младых лет не знавший ничего, кроме тяжелых морских походов и смертельных битв, чувствовал себя в тесных городских стенах словно медведь в бочке.

Загудели трубы, и на ристалище началось новое действо. Три десятка лучников, выстроившись по периметру ограждений, принялись осыпать принцессу (ее скакуна уже успели увести) стрелами. Сэр Эрл и сэр Оттар змеями закружились вокруг визжащей принцессы, закрывая ее щитами и отбивая стрелы мечами. И пусть более-менее знающий человек заметил бы, что лучники стреляют не залпами, а один за другим, делая между выстрелами значительные промежутки – но стрелы-то были боевыми, с заточенными до положенной остроты наконечниками! Щиты рыцарей очень скоро стали похожи на гигантских ежей, и трибуны клокотали, исходя восторженными воплями. И тут Ганелон вдруг сморщился, будто вспомнив о чем-то неприятном.

– А где болотник? – осведомился он у Гавэна.

Гавэн, тут же отвлекшись от ристалища, безошибочно указал вниз. Там, под возвышением, на котором располагались места для короля и знатнейших семей королевства, поодаль от стражников, почти у самого деревянного барьера, ограждавшего зрителей от сражавшихся, стоял сэр Кай, рыцарь Болотной Крепости Порога. Не было похоже на то, что он, как и прочие присутствующие на этом необычном турнире, увлечен редким зрелищем. Кай одинаково внимательно следил за тем, что происходило на ристалище и на трибунах, не забывая время от времени поглядывать и туда, где сидела ее высочество принцесса Лития, настоящаяпринцесса, а не глупая фрейлина, исполнявшая ее роль.

– И что он там делает? – поинтересовался Ганелон.

– Надо думать, то, что должен, – пожал плечами Гавэн. – Охраняет жизнь принцессы.

– От кого? – усмехнулся король. – Здесь добрых две сотни рыцарей, которые жизнь отдадут, чтобы с головы моей дочери волосок не упал.

Первый министр снова пожал плечами.

Король, кривя губы, смотрел на болотника. Парень выглядел точно так же, как и тогда, впервые войдя в тронный зал Дарбионского королевского дворца; и хотя его платье сейчас было аккуратно вычищено, казалось, кое-где на нем еще лежит дорожная пыль. Что за невзрачный человек! Рыцарь… Ну, не похож он на рыцаря, никак не похож… Строго говоря, Ганелон вспомнил об этом Кае лишь спустя восемь дней после того, как произошло их первое знакомство. Хотя, как подумал сейчас король, он видел болотника во дворце довольно часто: точнее, всякий раз, когда видел принцессу. Только болотник держался так неприметно – всегда не рядом, а в нескольких шагах от Литии, где-то в тени, – что взгляд скользил по его серой фигуре, ни за что не цепляясь. «Будто шпион», – ворохнулась в голове короля неприязненная мысль.