Рыцари порога.Тетралогия - Корнилов Антон. Страница 211

— Я скажу, милорд, — помедлив, проговорил Бран. — Но эта весть будет горька…

— Какая б она ни была, — без смеха усмехнулся герцог Дужан, — то, что я спешил сообщить барону Траггану, еще горше…

ГЛАВА 6

В Тронном зале Дарбионского королевского дворца было полутемно. Масло в светильниках успело выгореть почти до конца, но никто из присутствующих не спешил звать слуг, чтобы они подлили новое, — уже второй час длился королевский совет, и вести, которые принес в Дарбион маг по имени Ругер, не предназначались ни для чьих ушей, кроме ушей членов Королевского Совета.

Однако, когда Ругер, закончив свой доклад, замолчал, ни один из советников не шелохнулся и не произнес ни слова.

Совсем темно стало в Тронном зале. Темно и очень тихо.

На фоне широкого окна, закрытого витражом из алых и желтых стекол, четко чернело изголовье трона, а тот, кто, сгорбившись и поджав ноги, сидел на троне, почти не был виден — только изредка пробегали по его неподвижной фигуре голубые искры, не дающие света, да ровно горели красным его глаза.

Напротив королевского трона помещался длинный и узкий стол, на котором тускло поблескивали золотые подсвечники с оплывшими и давно погасшими свечами, да мерцали драгоценные камни, которыми были инкрустированы кубки, два часа назад наполненные слугами и уже опустошенные.

За столом по правую руку его величества сидел Гархаллокс, первый королевский советник, за ним главнокомандующий королевской гвардией генерал Гаер. По левую руку его величества располагались четверо министров и первый королевский министр Гавэн. Он являлся единственным, кто представлял в Тронном зале тот Королевский Совет, что действовал еще при Ганелоне Милостивом. Гавэн также являлся единственным из присутствующих, кто в свое время не состоял в тайном обществе Круг Истины. Заговорщики, захватив власть и очистив дворец от тех, кто хотя бы чем-то мог бы им помешать, не стали избавляться от Гавэна. Ибо при старом короле не нашлось никого, кто был бы более сведущ в делах государства, чем первый министр Ганелона господин Гавэн. Гархаллокс посвятил Гавэна в истинные планы новой власти, полностью открыл ему сложившуюся в результате переворота ситуацию во всех Шести Королевствах и так не смог понять, как воспринял первый министр услышанное. Гавэн будто затаился сам в себе…

Маг по имени Ругер стоял перед троном. У изголовья пустующего кресла мага замер юноша… совсем мальчик, которому на вид было не более пятнадцати лет. Он был одет в такой же черный балахон, что и Ругер, этот мальчик, не смеющий поднять глаза на того, кто сидел на троне скорчившись, будто громадная нахохленная птица.

Королевский Совет молчал, словно придавленный сообщением. И король молчал, а все ждали от него слова.

Маг по имени Ругер прибыл из королевства Крафии, из его столицы Талана. Хотя слово «прибыл» было бы здесь не совсем уместно… Он бежал. Со своим учеником Ругер бежал из Талана, использовав портал Пронзающей Ледяной Иглы. И если бы он этого не сделал, воины герцога Оллара Крафийского, двоюродного брата Алиана Крафийского, убитого в первые дни после восшествия на небо Алой Звезды, уничтожили бы его, как уничтожили, захватив дворец, всех магов, до поры до времени удерживавших в Крафии власть. Оллар собрал великую силу, объединив под своими знаменами множество феодалов, возмущенных тем, что престол их королевства до сих пор пустует, а делами государства распоряжаются маги. В кровавой битве Таланский королевский дворец пал. Маги, принадлежащие Кругу Истины, нашли свою смерть в этой битве. А герцог Оллар объявил себя королем Крафии. И наиболее могущественные феодалы королевства присягнули ему, ибо в жилах герцога Оллара текла благородная кровь королей.

Гархаллокс ждал, когда заговорит Константин. Ждал и боялся, что великому магу придет в голову прочитать его мысли.

«Вот оно! — с какой-то сладострастной горечью думал первый королевский советник. — Началось… Случилось то, чего давно следовало ожидать. На престол может взойти только лишь особа королевской крови — кто-либо другой, как бы силен он ни был, никогда не получит доверия, а значит — поддержки владеющей землей знати. И рано или поздно он обречен на гибель. Пусть так. Пусть это произошло — может быть, теперь Тот О Ком Рассказывают Легенды прозреет?»

Константин пошевелился на троне. Он вскинул руку, на пальцах которой блеснули длинные искривленные когти, и в светильниках вспыхнуло яркое синее пламя, вырвав из полутьмы озадаченные бледные лица.

— Что скажет Совет? — проговорил Константин.

Министры зашептались между собой, очнувшись. Гархаллокс открыл было рот, но король-маг сверкнул в его сторону запрещающим взглядом, прежде чем тот произнес хотя бы слово. Король хотел услышать Совет.

— Позвольте мне сказать, ваше величество? — приподнялся со своего места генерал Гаер.

Константин кивнул.

— Нет сомнений, что Оллар удержит власть, — встав, заговорил генерал. — И чтобы вышибить из-под него трон, понадобится немало сил… В Крафии нужно начинать все сначала. Мы потеряли Крафию.

Константин перевел взгляд на одного из министров. Поднявшись, тот проговорил, задумчиво перебирая пальцами в бороде:

— Прошу ваше величество простить меня, но… мне кажется, что Крафия — это лишь начало. Пожар, зажженный Алой звездой, мало-помалу затухает от потоков крови, льющихся в королевствах… Мы сильны. Мы сильнее всех благодаря вашему могуществу, ваше величество. Но никакая сила не устоит долго против убеждений большинства. Знать Шести Королевств никогда не склонит голову перед тем, кто не одной с ними крови. И самая могучая скала, высящаяся посреди бурной реки, в конце концов рухнет под бесчисленными ударами волн…

Константин глянул на другого министра. Когда каждый из членов Королевского Совета, кроме Гархаллокса и Гавэна, высказался, король-маг жестом приказал первому министру подняться.

— Говори теперь ты, — вымолвил Константин, глядя Гавэну прямо в глаза.

Несколько ударов сердца Гавэн медлил. Королевский Совет его величества Константина Великого собирался первый раз. И то, что услышал здесь Гавэн, повергло его в смущение. Члены Совета говорили все, как есть. Они не пытались скрыть горькую правду за льстивой полуправдой — как это было бы при Ганелоне. Народ и знать Гаэлона боялись нового монарха, но ближайшее окружение Константина — люди, готовившие и совершившие переворот, казалось, никакого страха по отношению к королю-магу не чувствовали. Или важность того дела, что они делали все вместе, заглушала страх? Гавэн сглотнул, пытаясь заставить себя произнести первое слово. Насколько непривычно было ему говорить королю правду, никак не приукрашивая! Он всю жизнь чутко прислушивался к мнению большинства и, безошибочно угадывая того, кто сильнее, не сомневаясь, брал его сторону. При всем при этом ни на минуту не забывая о себе, никогда не растворяясь в чужом мнении и не позволяя играть собой. Этот метод являлся идеальным для того, чтобы уцелеть в мутном водовороте дворцовых интриг. «Значит, и сейчас следует действовать по новым правилам», — определил Гавэн.

— Ваше величество, — произнес первый министр. — Все, что говорили сейчас господа министры, совершенно справедливо, и я полностью присоединяюсь к их словам…

Гавэн прокашлялся, стараясь не обращать внимания на явно насмешливые взгляды, обращенные к нему. Он знал, что он чужак здесь.

— Но я скажу и еще кое-что, — продолжал первый министр. — Нужно прекратить всякую деятельность в пяти королевствах. Верные вам люди, которые пока удерживают власть в Марборне, Орабии, Кастарии и Линдерштерне, обречены на погибель.

Константин вытянул ноги и положил ладони на ручки трона. Он смотрел на Гавэна со снисходительным интересом.

— Переворот нарушил веками складывавшийся порядок, — говорил Гавэн. — Но лишь на время. Соблазн власти не удавалось преодолеть никому — каждый, считающий себя достойным престола, будет из кожи вон лезть, чтобы пробиться наверх. Поэтому в окрестных королевствах до сих пор бурлит смута. Империю невозможно создать за короткое время. Империя создается долгими годами. Мне больно об этом говорить, — с искренностью, которую вполне можно было принять за истинную, проговорил Гавэн, — но ваша… наша попытка захватить власть во всех Шести Королевствах единовременно провалилась. Но этот провал был неизбежен…