Рыцари порога.Тетралогия - Корнилов Антон. Страница 73

— Я в порядке, — кашлянув, сообщил Грев.

Эул, зыркнув на него суровым взглядом, приказал:

— Строиться!

Кай понял, что старший патрульный сейчас ничего ему не скажет. Они находились в дозоре, и солнце уже перевалило за половину, значит, была пора двигаться обратно к Крепости. Они вернутся, и уже в Крепости Эул наверняка выдаст Каю все, что полагается.

«Болотники в битве должны действовать, как единый слаженный механизм, — застучали в голове Кая слова одного из Мастеров Укрывища, — предпринимая какой-либо шаг, рыцарь обязан знать, что этот шаг принесет его товарищам…» Разве Кай, убивая нерв координации движений Дробящего Увальня, подумал, что подвергнет опасности всех остальных патрульных? Впрочем, Айя довольно быстро обездвижила тварь… Быстро, но недостаточно быстро. Пострадал Грев. Получается, она виновата в этом? Нет, негоже болотнику, прикрываясь случайностью, отводить от себя вину. А если бы при Айе не было Искр Голубого Плена? Они, конечно, были, только вот Кай об этом не знал. Ведь Кай, собираясь в дозор, был полностью озабочен тем, что его ждет на Болотах. Он не обратил внимания, какие амулеты и артефакты, кроме обязательных, взяли с собой его товарищи. Значит, вина полностью на нем, на Кае…

Болотники выстроились цепью и двинулись в обратный путь. От Гнилой Топи до Крепости — несколько часов ходьбы, которые надо было преодолеть, пока не стемнело. Но через десять ударов сердца цепь остановилась. Эул поднял руку. Давящая тишина сгустилась над шестеркой рыцарей.

«В чем дело?» — хотел спросить Кай, но не решился нарушить эту тишину. Он знал, что Дробящий Увалень всегда появляется на Болотах в одиночку. Никогда еще не случалось такого, что вместе с этой тварью приходила еще какая-нибудь. Впрочем, Кай знал об этом от Мастеров, которые не уставали повторять, что на Туманных Болотах нет ничего невозможного, — и, помня об этом, надо быть всегда готовым.

Из серой клубящейся дали Болот долетел странный отзвук, похожий на отразившееся в громадном могильном склепе эхо безумного хихиканья. Кай заметил, что болотники начали переглядываться, словно безмолвно спрашивая друг друга о природе этого звука, и перевел взгляд на Эула. Напряженно нахмурившись, старый рыцарь пошевелил губами. Теперь все болотники смотрели на него.

— Он вернулся, — проговорил Эул. — Черный Косарь.

* * *

По правилам рыцарей Ордена Болотной Крепости никто не мог выйти к Порогу в одиночку, какое бы неотложное дело его ни звало. Но каждый имел право кликнуть с собой желающих, собрать ватагу— называли такое мероприятие болотники. По большей части собирали ватагутогда, когда нужно было вернуться на место битвы, чтобы забрать трофеи, части тварей, из которых затем приготовлялось оружие и доспехи, ибо патрульным не разрешалось отвлекаться ни на что другое, кроме как на собственно патрулирование.

И на это были вполне понятные причины, которые понимали все. Достаточно было чуть-чуть ослабить внимание, и опасность неожиданного нападения тварей из-за Порога возрастала многократно. Туманные Болота, как бы ни казались они в тот или иной момент безжизненно спокойными, непредсказуемы. Это было первым, что должен усвоить болотник.

Убитая тварь по традиции принадлежала тому, кто нанес решающий смертельный удар. Но болотник, уничтоживший тварь, мог и отказаться от своих трофеев, передав право на обладание ими тому, кто об этом попросит прежде других.

Кай, сидя на своей кровати в казарме на двенадцать человек, тщательно чистил доспех от налетов копоти. На соседнем месте бруском огневого камнястачивал зазубрины на мече Хлаф — один из тех, кто вместе с ним сегодня патрулировал Гнилую Топь. Оранжевые искры вспыхивали на синеватом клинке Хлафа каждый раз, когда он с силой проводил по нему бруском. Парень, ожидавший упреков со стороны товарищей, время от времени искоса посматривал в сторону своего соседа, но Хлаф, тридцатилетний молчун, уже второй год ходивший в дальние дозоры, а в последние несколько месяцев участвовавший в походе к Истокам, безмолвно продолжал свое дело.

В казарме появился Грев. Свою поврежденную кирасу он сменил на куртку из кожи Крылатой Гадюки. В арсенале было несколько таких курток, но для постоянного ношения никто из рыцарей эти доспехи не выбирал. Несмотря на чрезвычайную прочность, кожа Крылатой Гадюки была очень тяжелой, и к тому же никакой магией невозможно было вытравить из нее кислую вонь твари.

Грев окликнул Хлафа.

— Ватага? — поднял большую, коротко стриженную голову рыцарь.

— Айя уступила мне право забрать останки Увальня, — подтвердил Грев. — Ей ни к чему его шкура, она предпочитает доспехи из чешуи Тысячеголова.

— Ну что ж, — проговорил Хлаф и последний раз высек сноп оранжевых искр из своего меча. — Когда отправляемся?

— Немедленно.

— Ну что ж… — повторил Хлаф и поднялся.

Трупы тварей, оставленные на Болоте близ Крепости, будучи останками существ иного мира, истаивали очень быстро. Надо было поторопиться, чтобы принести части убитых чудовищ в Крепость или в Укрывище, где их, в предупреждение распада, обработали бы оружейники.

— Грев! — позвал Кай болотника, который замер в ожидании в дверях. — А можно мне с вами?

— Нельзя, — быстро, будто ответ у него был уже готов, ответил Грев.

— Но почему?! — вскинулся Кай. — Правила Болотной Крепости гласят, что каждый рыцарь имеет право войти в ватагу!

— По двум причинам, — продолжил Грев. — Во-первых, ватага уже собрана. Хлаф — последний, кого я собирался позвать.

«Значит, меня и не собирался, — горько подумал Кай. — Конечно, я ведь все испортил, едва не погубив его…»

— А во-вторых, Эул просил тебя подойти к нему, — закончил Грев.

Кай сглотнул, испытав острый приступ стыда. Вот оно!.. Основное правило поведения на Болотах: доверяй товарищу и поддерживай его во всем. И это-то правило он нарушил.

Кай надел доспех, скоро и точно затянул ремешки, закрепил за спиной щит и, вложив в ножны новый меч, на котором поблескивало навершие в виде головы виверны, снятое со сломанного в битве меча, направился к Эулу.

Эул жил в казарме Восточной башни. Проходя через двор, Кай заметил Герба, выходящего из дверей арсенала. Подчиняясь неожиданному импульсу, парень пригнул голову и почти бегом достиг Восточной башни.

У дверей казармы он столкнулся с Айей. Губы ее были поджаты. Хмуро кивнув Каю, она скрылась в лестничном пролете.

Эул стоял у окна. Он был без доспехов, в одних коротких штанах. Однорукий лекарь Арсак, единственный болотник, который, не выходя в дозоры, постоянно проживал в Крепости, втирал в плечо Эулу дымящийся густой коричневый отвар. Кай поразился обилию разнообразных шрамов, покрывавших могучий торс старого рыцаря.

— Мне показалось, — проговорил Эул, — что там, в Гнилой Топи, ты хотел мне что-то сказать.

— Да, — опустил голову Кай.

— В дозоре не место разговорам. Говори здесь и сейчас.

— Я… — начал парень и остановился, чтобы перевести внезапно сбившееся дыхание, — мне жаль, что из-за меня пострадал Грев. Я готов понести любое наказание, которое… — Тут он снова запнулся.

— Свод правил Ордена Болотной Крепости не предусматривает наказаний для своих членов, — сказал Эул. — Давным-давно заведено так, что каждый рыцарь сам перед собой отвечает за собственный проступок.

Все это Кай знал. С тех пор как он начал размышлять и жить, как болотник, он и думать забыл о том, что может в чем-то провиниться и понести заслуженную кару. Образ жизни болотников попросту не предполагал преступников в своих пределах. Даже оступившиеся случайно появлялись крайне редко.

— Я виноват в том, что был слишком занят собой, когда патруль готовился к выходу в дозор, — сказал Кай. — И в том, что лишил тварь возможности двигаться осмысленно, не подумав о том, готовы ли к этому мои товарищи.

Казалось, это был один из тех ответов, которые ждал Эул.

— Хорошо, — сказал он.

— Что? — вскинул голову Кай.