Точка перехода - Злотников Роман Валерьевич. Страница 42

– Так это мы что, в Англию полетим, что ли? – осторожно спросил он.

Седой усмехнулся:

– А ритуал мы что, в Англии проводили?

– Ну… нет, но в той книжке…

– Та книжка написана на основе информации, к которой у Курц имелся доступ. Но с чего ты взял, что она имела возможность ознакомиться со всей информацией? – с неожиданным раздражением оборвал его Седой. – Ты имеешь представление о распределении линий и мест силы на Земле?

– Не-э-эт, – протянул Миша.

– А почему? Ты ведь уже кое-что получил, почему же ты даже не пытаешься начать собирать хотя бы доступную информацию о том, как этим пользоваться? Вон Черный, не имея и части того, что ты получил даром, знает больше тебя в десятки раз! Тебе что, трудно было начать спрашивать?

– Нет, – снова отозвался Миша почти испуганно. И Седой, похоже, понял, что перегнул палку. Поэтому он некоторое время молчал, а потом заговорил:

– Да будет тебе известно, что места и линии силы на планете располагаются приблизительно равномерно. Если брать большой масштаб, конечно. То есть если ты будешь сканировать поверхность Земли с шагом в тысячу квадратных километров, то довольно большое количество таких тысячекилометровых квадратов будут пустыми, чуть меньше будут иметь хоть одно место силы, а на некоторых обнаружится сразу несколько таковых. Но если мы изменим масштаб – хотя бы до миллиона квадратных километров, – окажется, что везде в среднем одинаково. Мы говорим именно о природных местах, а не о церквях и скоплениях рукотворных артефактов. Но именно природные, изначальные места и линии силы наиболее важны! Это как… ну, месторождения нефти. Из нее потом можно сделать бензин, авиационный керосин, солярку, залить в бочки, цистерны, закачать в трубопроводы или танкеры, перевезти куда надо. Но все начинается с нефти, понятно?

– Да, – торопливо кивнул Михаил, хотя понятно ему было не очень.

И Седой, конечно, это заметил. Он шумно выдохнул и резко двинул рулем, выскакивая на встречную полосу, чтобы обогнать какую-то фуру. Прямо навстречу им несся междугородний автобус. В низу лобового стекла машины тут же вспыхнул какой-то ярко-красный значок и такие же цифры под ним, а откуда-то из недр приборной панели раздался противный зудящий звук. Значок и мелькающие цифры принялись моргать с тем большей интенсивностью, чем меньшая цифра вспыхивала при каждом моргании. Миша вцепился руками в сиденье. Автобус сердито загудел. Но Седой придавил газ, и машина рванула вперед так, что ускорение прижало их к спинкам кресел. Под почти непрерывный зуммер и молниеносно моргающие значок и цифры они успели вернуться на свою полосу. Несколько минут ехали молча. Миша просто приходил в себя, а Седой – кто его знает… Но потом он отчего-то решил закончить мысль:

– Ты живешь, представь себе, во все еще самой большой по территории стране этой планеты. Так ответь мне, могли ли Дерини не одарить ее своим вниманием?

– Нет, естественно. – На этот раз Михаил постарался, чтобы его голос звучал твердо и уверенно. Седой покосился на него и одобрительно кивнул.

Не доезжая до Сергиева Посада, они свернули на боковую дорогу и через некоторое время подъехали к шлагбауму, возле которого была пристроена будочка. Рядом со шлагбаумом маячил охранник в черной форме, с дубинкой и рацией на поясе и милицейским жезлом на руке. Седой притормозил, приоткрыл окно и что-то сказал. Охранник, кивнув, нажал на кнопку. Шлагбаум поднялся.

– Строго у них тут, – уважительно отозвался Михаил. Седой лишь насмешливо покосился на него.

Причина этой насмешки выяснилась чуть позднее, когда их остановили уже на въезде в поселок, который был полностью огорожен забором. Да не таким – простым и легким, из сетки-рабицы или, скажем, дощатым, а основательным – из бетонных плит и с козырьком из проволоки поверху.

Миша даже уважительно цокнул языком. Седой усмехнулся:

– Это еще ерунда. Замок Шамбор во Франции окружает каменный тридцатикилометровый забор, причем построен этот забор был еще в Средневековье. Вручную, представь себе!

– А этот замок тоже принадлежит Дерини?

– Официально там охотничьи угодья президента Франции, – уклонился от прямого ответа Седой.

Дома внутри поселка тоже прятались за заборами, правда, менее основательными да частью обветшалыми. Сразу чувствовалось, что поселок старый, еще советских времен, и часть домов пока не поменяла хозяев, которые уже не были такими всесильными, как в старые времена. Но другие поменяли. А может, и нет – просто их хозяева смогли удачно устроиться и в новое время. На таких участках дома были ухоженными, сверкали новым сайдингом, а на некоторых, похоже, старые дома были разобраны, и вместо них выстроены новые – куда больше и массивнее.

Целью путешествия оказался огромный особняк, возвышавшийся за высоким забором. Забор был форсистым – из кирпича, с рельефной кладкой, – но поверху его шел такой же козырек, как и на внешнем заборе поселка. Да и территорию он отгораживал едва ли не в пять раз бо?льшую, чем участки, мимо которых они проехали. А и те были отнюдь не садовыми шестью сотками.

У ворот их опять же встретила охрана, но на этот раз Седой даже не открывал окно. Охранники молча распахнули ворота, и они въехали внутрь.

Особняк был огромен, скорее даже его можно было назвать замком, но не из раннего Средневековья – со стенами, башнями и донжоном в центре, – а более поздней постройки, когда бароны и графы уже не скрывались за стенами, ставшими слабой защитой от пушек.

– И что тут было? – удивленно произнес Миша, озираясь по сторонам: да уж, с размахом устроились!

– Сначала поместье богатого вельможи, потом цековский санаторий, из самых закрытых. Теперь, насколько мы знаем, частная лечебница, – объяснил Седой. – Ладно, пошли, и так припозднились.

Они вылезли из машины, и Миша невольно ахнул. Прямо перед ним по обе стороны от широкой дорожки, вымощенной мраморными плитами, возвышались аккуратные сугробы снега, от которых веяло настоящим холодом. И это летом-то!.. Он растерянно обернулся к Седому, но тот лишь усмехнулся и качнул подбородком. Вперед, мол, то ли еще будет… Они двинулись по дорожке, обогнули фонтан и, поднявшись по ступенькам, вошли в огромный холл.

– Ух, ё! – изумленно выдохнул Михаил.

В холле, развалившись на наборном мраморе пола, вальяжно возлежали огромные черные собаки, похожие на немецких догов, но заметно крупнее и в изумрудно-зеленых ошейниках. При появлении гостей собаки развернули головы в их сторону и насторожились, но так и не встали, и Седой с Михаилом спокойно прошли через холл. В глубине холла их встретил карлик с окладистой бородой и вычурной тростью в руке, которая при его росте казалась посохом. Он церемониально поклонился и произнес гулким басом:

– Следуйте за мной!

Они вошли в столовую, наполненную народом. Все присутствующие немедленно повернули головы и уставились на них, а затем все одновременно, будто повинуясь некой неслышной команде, встали и отвесили вошедшим поклон. Седой поклонился в ответ, Михаил тоже. Хотя его поклон больше походил на подергивание головы. Ну а то? Он ведь не ожидал, что ему тут будут кланяться! Седой мог бы и предупредить… Хотя кланялись, ясное дело, совсем не ему, а Седому.

Столы были установлены буквой «Т», гостей посадили за длинный стол, зато совсем рядом с перемычкой. Михаил зыркнул по сторонам, но тут же уткнулся в свою тарелку. Все так и продолжали пялиться на них. Но и тут ему не было покоя. Потому что за спинкой его кресла мгновенно возник какой-то верзила и, протиснувшись боком, принялся бесцеремонно накладывать закуски в его тарелку. Миша даже оторопел: его ж тарелка, так чего в нее всякие лезут?! Но благоразумно решил пока не возмущаться. Как там говорится про свой устав и чужой монастырь?..

Седой вмешался только раз, когда затянутая в ослепительно-белую перчатку рука верзилы попыталась наполнить Мишин бокал какой-то ярко-зеленой жидкостью.

– Ему не надо, – коротко приказал он и, повернувшись к Михаилу, предупредил: – Ничего здесь не пей. Кроме пива, пожалуй. Пиво здесь хорошее, свежесваренное, причем дворфами. Ты такого никогда не пробовал и вряд ли где еще попробуешь!