Урожденный дворянин - Корнилов Антон. Страница 18

– Не помню…

Олег немного подумал, затем взял ее за руку.

– Пойдемте, сударыня, – сказал он. – Вам надобно отдыхать.

Этой же ночью еще два сотрудника областной психиатрической больницы испытали настоящее потрясение.

Во-первых, охранник Вова. Его, мирно дремавшего на проходной, разбудили бесцеремонным толчком в плечо. Испуганно вскинувшись, Вова увидел перед собой пациента в полосатой пижаме. Пациент тут же принялся строго выговаривать ему, пеняя на служебное нарушение. Речь пациента была странна – хорошо знакомые, общеупотребительные слова в ней мешались с какими-то малопонятными. Вова подумал, что он еще спит, поэтому и решил досмотреть диковинный сон до конца. И «снилось» ему дальше, что пациент повел его на второй этаж, в столовую, где на полу сидел, держась рукой за вспухшую челюсть, санитар Егор. В столовой псих в пижаме разразился еще одной речью, из которой охранник Вова понял, что Егор покушался на чью-то честь. Причем сам Егор косноязычно скулил на тему, что больше никогда так поступать не будет и умоляет его простить. Тут Вове неожиданно ударило в голову: все, что происходит с ним, происходит на самом деле, и никакой это не сон. Он вытаращился на нахального психа, потянулся было к дубинке на поясе, но заметил, что санитар молча и отчаянно сигнализирует ему: мол, не перечь. Вова, по своей натуре не отличавшийся сообразительностью, разинул рот и почесал затылок. Но парня в пижаме на всякий случай трогать не стал. Когда пациент покинул столовую, оставив его наедине с Егором, последний в ответ на законный вопрос: «Что такое творится?» – поморщился и пробурчал:

– Не твоего ума дело. Иди, досыпай. Сам разберусь. И никому ни слова, понял?

Охранник Вова сказал, что понял, и побрел обратно на пост.

Во-вторых, дежурная медсестра Зоя Петровна. Отворилась дверь в сестринскую. Подняв глаза от газетки со сканвордами, Зоя Петровна с удивлением увидела, как в кабинет входят новенькая из женского отделения и незнакомый (видимо, тоже новенький) молодой пациент.

– Эт-то почему мы гуляем?.. – начала Зоя Петровна, но не закончила.

Странный пациент, поклонившись, шагнул к столу медсестры и вдруг, ни с того ни с сего, начал говорить – тоном, каким обычно читают лекции. Сначала Зоя Петровна даже подумала, что этот парень – вовсе не пациент, а какой-нибудь невесть откуда взявшийся интерн, по каким-то причинам переодевшийся в пижаму… Мало ли чего бывает. Даже главврач Адольф Маркович, на памяти Зои Петровны, как-то раз, когда больницу ремонтировали, полдня щеголял в брюках от больничной пижамы, потому что на него бестолковый рабочий банку олифы опрокинул… Тем более, что говорил парень очень даже толково… правда, несколько странно интонируя и малость необычно складывая слова в фразы.

– Диссоциативная амнезия, – наставлял парень хлопавшую глазами Зою Петровну, – имеет причиною психологические или эмоциональные перенапряжения. И заглавное место в лечении отводят психотерапии, тогда как лекарственная терапия играет незначительную роль…

Но когда парень в пижаме, закончив вещать, адресуясь к ней, обратился уже к пациентке с вычурными прощаниями и заверениями, что он, дескать, теперь берет ее под свою защиту и в конце даже поцеловал в поклоне вялую руку больной, Зоя Петровна поняла, кто перед ней.

Вслед за этой парочкой она вылетела из сестринской с намерением позвать санитара, но тут же крик застрял в ее глотке. Потому что медсестра увидела Егора, идущего по коридору, пошатываясь и держась рукой за лицо. Парень, проводив девушку до дверей женского отделения, спокойно двинулся по направлению к отделению мужскому, причем Егор шарахнулся от него, прижавшись к стене.

– В чем дело-то? – только и проговорила Зоя Петровна, когда санитар добрался-таки до сестринской. – Семен в комнате отдыха спит, позвать, что ли?

– Не надо… – едва шевеля челюстью, прохрипел Егор. – Все нормально…

– Как нормально? – не понимала все еще медсестра. – Да ты что? С какой стати больные разгуливают по больнице?

– Нормально, я сказал! – зарычал Егор. – С этим субчиком… потом поговорю… я сам, лично. Что он тебе говорил?

– Да он на тебя бросался?! Что с мордой?

– Ничего с мордой… – ответил санитар, трогая пальцами зубы. – Никто на меня не нападал. Что он тебе говорил, я спрашиваю?

– Чушь всякую нес… Доктором он себя возомнил, что ли?

– А она? Она говорила что-нибудь?

– Да что случилось-то в конце концов? Он говорил, она говорила… Ты в зеркало на себя посмотри – на кого похож!

– Я сам упал! – отрезал Егор. – Все, Петровна, отбой. Работай себе… И это… Помалкивай, ладно? Я в долгу не останусь.

Не удивилась только великанша Зина, восседавшая на страже надзорки. Заранее предупрежденная Егором об особом статусе нового пациента, она без разговоров отперла парню дверь и пропустила в палату. После чего вернулась на свое место, зевнула во весь рот и погрузилась в привычную дрему.

Утром в понедельник на лестничной площадке первого этажа Саратовской областной психиатрической больницы святой блаженной Ксении курил санитар Руслан Кузин. Настроение у Кузина было прекрасное: смена кончилась, и на законные выходные у санитара планировалась рыбалка. К тому же в багажнике его «шестерки», стоявшей на больничном дворе, потихоньку подтаивали пять кило замороженных куриных окорочков, лежали литровая банка молока, несколько буханок хлеба… ну и еще кое-что по мелочи – чем, как обычно, удалось разжиться на кухне. Санитар Руслан Кузин поигрывал необычно большим и тяжелым металлическим брелоком, мурлыча себе под нос. Заслышав внизу частые приближающиеся шаги, он перегнулся через перила и увидел своего сменщика, Егора.

– Здорово! – бухнул в лестничный пролет Руслан.

Тот поднял голову, ненароком продемонстрировав громадный синяк на левой скуле – сине-черный, по краям уже начавший желтеть.

– У-у, какой красивый! – весело оскалился Кузин. – Зубы все целы?

– Здорово, – пробурчал Егор, проигнорировав замечания относительно внешнего вида и целостности зубов.

– А я уж слышал, что ты с новеньким схлестнулся, – радостно сообщил Кузин.

Егор остановился, потянул из кармана сигареты. Он не сомневался, что удержать в тайне происхождение синяка на скуле не удастся, и надеялся только на то, что хотя бы о причине ночного происшествия никто не узнает.

– Угораздило тебя, – продолжал балагурить Кузин. – Надо ж все-таки в людях разбираться, Егорша, а не размахивать руками направо-налево, как ты обычно делаешь. Олег ведь… – он понизил голос, – не простой пациент.

– Это кто сказал? – наструнился Егор.

– Да все наши говорят. Зина… Ну, все, короче… А ты разве не знаешь?

Пострадавший санитар испытал могучий приступ злобной досады при мысли о том, что сам же этот слух об Олеге и пустил. Он скрипнул зубами и тотчас скривился от боли в челюсти.

– Адольф Маркович его смотрел, что ли? – прикурив, спросил Егор.

– Как полагается, – кивнул Руслан. – Сегодня с утра. Его и другую новенькую из женского отделения. Настю…

– А с чего ты взял, что она Настя? Она же не помнит ни хрена – амнезия же у нее…

– Ну вот – вспомнила. Это Олег с ней нянчится. Прямо как врач заправский, – ответил Кузин, усмехнувшись.

– И… что же она вспомнила? – спросил Егор, несколько изменившись в лице.

– Да немного, – беспечно ответил Руслан. – Имя только… И какие-то еще мелочи. Я точно не знаю. А! Отчество вспомнила. Прикинь, какое у нее отчество: Ам… Амвросиевна! Во, нарочно не придумаешь.

Егор расслабился.

– Ну, а с этим-то что? – осведомился он. – С Олегом-то?

– Шизофрения, что еще… – пожал плечами Кузин. – Отрицание реальности, идея высокого происхождения – дворянином себя считает… Смотрит на всех, как на дерьмо гусиное. Ну и так далее. Из надзорки его, кстати, перевели.

– А… это… Слышь, Руслан, насчет Олега Маркович особых указаний не давал? – осторожно поинтересовался Егор.