Элита элит - Злотников Роман Валерьевич. Страница 54
С дровами все оказалось в соответствии с ее предположениями. Так что, набрав небольшую вязанку из более-менее крупных веток, которые внутри должны были оставаться сухими, она двинулась обратно.
До склада оставалось около сотни метров, когда она услышала удивленный возглас:
– Ты гля… баба!
Вилора резко развернулась. У высокого дерева, на краю полянки, стояли двое… немцев? Во всяком случае, выглядели они как немцы. В немецкой форме, сапогах с короткими голенищами, только с русскими винтовками в руках.
– И в форме, – констатировал другой и настороженно покосился по сторонам.
А Вилора лихорадочно соображала. Склад рядом. Бежать туда? А если они не одни? Значит, навести этих… немецких прихвостней на склад? Стрелять (пистолет был у нее в кобуре на поясе) тоже нельзя. Выстрелы услышит Малышев и тут же бросится ей на помощь, а ну как этих действительно много? Тогда в плен попадут они оба. Все это мгновенно пронеслось в голове девушки, и она, резко развернувшись, швырнула на землю вязанку дров и бросилась бежать в сторону, противоположенную складу.
– Стой! Мыкола, лови ее!
Сзади забухали сапоги. Вилора неслась не разбирая дороги, но сапоги вроде как приближались. Может, вытащить пистолет и начать стрелять? Если они не одни – надо непременно подать сигнал Малышеву… Нет, еще рано. Он еще может рвануть за ней.
– Ату ее, ату! – радостно взвизгнул голос сзади и громко загоготал.
Вот теперь пора! Вилора вырвала пистолет из кобуры, резко развернулась, чтобы не тратить зря пулю… и кувырком полетела на мокрый дерн от удара в лицо тяжелым прикладом трехлинейки. Пилотка слетела с головы, а волосы, заплетенные в небрежную косу, рассыпались по плечами.
– Ты смотри, симпатичная… – донеслось до Вилоры будто сквозь вату. Удар был очень силен, и в голове сейчас все плыло.
Она шевельнула рукой.
– Ты пистолетик-то брось, – посоветовал ей тот же голос.
А в следующее мгновение она почувствовала, как кто-то наступил ей сапогом на руку.
– Мыкола, я вот что думаю…
– Та отож! – И два голоса снова заржали.
Вилора почувствовала, как заскорузлые и явно привычные к крестьянской работе пальцы хватают ее за ворот и… резким движением разрывают на ней гимнастерку. Вилора судорожно дернулась, распахнула глаза и… уткнулась в глумливый взгляд.
– Ты, девка, не боись. Ничего такого страшного с тобой не будет, – сообщил ей мерзавец в фашистской форме, хватаясь уже за воротник нижней рубахи. – Одна приятность… – Он резким движением разорвал на ней и нижнюю рубаху, обнажив грудь и живот.
– О-о! Ты гля…
Она вскинула свободную руку, пытаясь прикрыться, но этот урод глумливо усмехнулся и… замер.
– Руки убери, – раздался сзади негромкий голос. У Вилоры аж мурашки побежали по спине, когда она его услышала. Это был… ОН.
– Мыкола, – придушенно прошептал урод, буквально повиснув на лезвии ножа, уткнувшегося ему в горло.
Но сбоку послышался голос сержанта Коновалова:
– Мыкола оказался более понятливым хлопцем…
Вилора торопливо запахнула разорванную гимнастерку, собирая себя в кучу после всего, что произошло, но главное, из-за того, что вернулся ОН, вскочила на ноги и заговорила:
– Товарищ капитан, я… они перехватили меня на подходе к складу. Я пыталась их увести. Там могут быть еще, а Малышев… он…
Куницын понимающе кивнул и спокойно задал вопрос:
– Сколько вас?
Вилора перевела взгляд на мерзавцев. Оба стояли на коленях с ножами, приставленными к горлу.
– Ну?!
– Одни мы… – придушенно произнес тот, который порвал на ней гимнастерку, – заставили нас…
– Об этом поговорим позже. – Командир на мгновение замер, прищурив глаза и даже не вслушиваясь, а как-то ощущая окружающее пространство, затем усмехнулся и приказал: – Коновалов, дай команду продолжать движение.
Спустя пару мгновений из-за деревьев показалось несколько незнакомых солдат, потом еще, еще… да сколько же их! Вилора изумленно распахнула глаза, позабыв, что стоит в разорванной гимнастерке. А солдаты все выскакивали и выскакивали из-за деревьев, сразу же переходя на бег. И лишь время от времени мелькали знакомые лица. Вот только что мимо пробежал Каба… то есть рядовой Шабарин. Он радостно улыбнулся ей и показал большой палец. И от этого, несмотря на все что с ней случилось, Вилора вдруг почувствовала, как на сердце становиться тепло. Они вернулись. И ОН тоже.
Остаток дня прошел в лихорадочной суете. Вилора даже слегка ошалела от такого количества людей, деловито разбирающих пирамиды ящиков, достающих из них оружие, щелкающих затворами, вгоняющих в приемники магазины, от приглушенных, постоянно раздающихся команд, требующих снарядить, получить, построиться… Это после нескольких недель тишины и одиночества на пару с Малышевым!
Откуда взялись все эти люди, Вилоре сообщил тот же Малышев, успевший перекинуться словами кое с кем из «старичков», но по привычке держащийся поблизости от нее. Тем более что, как выяснилось, командир определил его к Вилоре, в медицинскую секцию. И велел ей подобрать еще пару человек поздоровее. Поскольку таскать все медицинские принадлежности и запас медикаментов предполагалось на своем горбу. Как и будущих раненых. А также Вилоре предписывалось проинструктировать санинструкторов и санитаров из нижестоящих подразделений. И продумать программу их подготовки.
– Время наступает горячее, лейтенант, – сообщил командир, когда она, поменяв порванную гимнастерку, подошла к нему для более полного доклада, – и пациентов у тебя скоро будет много. Скучать не придется. Но ни одного из тех, кого медицина может вытянуть, я потерять не хочу. И за это ты, Вилора, отвечаешь лично.
И оттого, что ОН впервые назвал ее по имени, у Вилоры как-то сразу потеплело на сердце. А затем она с поразившим ее изумлением почувствовала, что… страшно соскучилась. И готова вот так, при всех, обнять этого удивительного парня. Но вместо этого состроила серьезное лицо и четко козырнула: «Слушаюсь, товарищ командир!» – после чего отвернулась и, как ей показалось, с крайне независимым видом двинулась в сторону ящиков с медикаментами и медицинским имуществом… И едва не полетела кубарем из-за того, что не заметила пустой ящик, валявшийся прямо посреди дороги. Удержалась на ногах только потому, что командир внезапно оказался рядом (да он же всегда оказывается рядом, когда это нужно! Вот ведь удивительно!) и подхватил ее под руку. Более дурацкого положения и придумать невозможно!
Так что к своим ящикам Вилора вернулась разъяренная на саму себя… и на весь мир в придачу.
А вечером Малышев рассказал ей интересные вещи про тех уродов, на которых она наткнулась. Их уже успели допросить и… ну не возиться же с ними в конце концов. Они сами избрали свою судьбу, когда согласились надеть форму врага и пойти к нему на службу. Оказывается, немцы наконец-то опомнились и буквально пару дней назад развернули настоящую охоту на сбежавших военнопленных. По лесным дорогам, между деревнями и хуторами метались мотоциклисты. А еще они мобилизовали местных во вспомогательные отряды полиции и объявили о крупной денежной награде тем, кто обнаружит, где скрываются беглецы. Вот эти два дурня и поперлись, как они говорили, «пошукать насчет грошей».
Впрочем, оба Вилору теперь совершенно не волновали. А вот что ее действительно волнует, показала ночь. Синяк от удара прикладом сильно болел, так что заснула она поздно. А когда заснула… Утром она долго умывалась, чтобы успокоиться и холодной водой убрать с лица румянец, который заливал лицо всякий раз, когда она вспоминала свой сон. Ну просто какая-то озабоченная. Позор! И это комсомолка называется?!
После завтрака, который на этот раз, к счастью, готовила уже не Вилора (на столько-то людей!), к ней на занятия прибыли санинструкторы и санитары. И Вилора со стыдом вспомнила, что так вчера и не подобрала никого в команду. И выругала себя. Как всякие непотребные сны смотреть, так первая, а как до дела, так… На ее счастье, ей опять помог Малышев. Оказывается, она вчера рассказала ему об этом распоряжении, просто рассказала, ничего не требуя и не ставя никаких задач. И пока она разбиралась со своими чувствами, успокаиваясь после дурацкой ситуации с ящиком, Малышев быстренько поговорил со старшиной Гарбузом и Головатюком, который теперь исполнял обязанности командира первой роты. Так что пара-тройка кандидатов нашлась, и Вилоре оставалось только назвать эти фамилии командиру, для того чтобы получить их в свое распоряжение.