Близится буря - Круз Андрей "El Rojo". Страница 28

— Найду.

— Ну, сам ты напросился, — осклабился и Павел. — Раньше надо было думать, когда метлу свою отвязывал.

Говорил он хрипло и быстро, сам аж вперед подался, будто словами убить хотел. Точно, совсем разозлился. Достал я его. Отвечать я не стал, только улыбнулся доброжелательно.

— В городе такие дуэли любят, второй раз на тебе заработаю, — вновь ухмыльнулся Фома, драматично потирая руки. — И не вздумай сбежать: опозорю до конца жизни, если эта самая жизнь у тебя останется.

— Фома, ты насчет меня не беспокойся, холую своему сбежать не дай. Его уже черви на обед заждались.

Павел дернулся, но Фома его опять удержал. А в толпе засвистели неодобрительно, причем явно в мой адрес. Но мне как бы плевать, пусть свистят.

— И на кой черт тебе это все нужно? — спросил Иван-моторист, выскакивая из лодки и затаскивая ее дальше на гальку.

— С ними надо расходиться так или иначе, раз уж на них напоролись, — попытался я объяснить свой поступок. — Фома злобой пышет, если пытаться просто его избегать, то он навредит в самый неподходящий момент.

— А так что, не навредит? — Иван обернулся к лодочнику и сделал ему знак — жди, мол.

Лодочник, пожилой, лет за шестьдесят мужик, загорелый дочерна и при этом седой добела, уверенно кивнул в ответ, выбираясь из лодки и затаскивая ее еще дальше.

— Так он окажется на виду. Если я завалю Павла, а затем меня найдут с пулей в спине, то Фому, скорее всего, потащат на виселицу. Так? — Иван пожал плечами, но потом все же кивнул. — А ему этого не надо, он висеть не хочет. Да и Павла можно будет в будущем не учитывать.

— Ты настолько уверен, что именно Павла можно не учитывать? Не тебя?

— Почти уверен. — Я направился в сторону зелени, Иван пошел следом. — Павел — бандит, а меня учили воевать. Поэтому ставить буду на самого себя.

— Ставить будешь? — удивился Иван.

— Шучу. — Я отмахнулся. — Не азартный.

Сразу за нешироким пляжем начинались довольно густые заросли, из тех, через которые пройти можно, а вот нормально видеть — уже нет. Густой подлесок, невысокие деревья. Акация, что ли, — не пойму, не ботаник. Тут вообще вся флора какая-то мне непонятная, такое ощущение, что бывшая русско-черноземная под новый климат приспособилась.

Мы с Иваном наняли лодку для того, чтобы скататься на место будущей дуэли, осмотреться. Правила этого не запрещали, к тому же, насколько я могу предположить, Павел место знал, так что и мне не помешает.

А еще здесь есть трава и много папоротника, местами он вообще чуть не в сплошной навес над самой землей собирается. Надо учесть.

Остров был овальным и удивительно правильной формы. В длину километра полтора, в ширину раза в два уже. Окружен галечным пляжем, дальше «воротник» кустов, потом начинается лес, который ближе к середине островка вновь превращается в кусты. А вот самая середина поднимается крутым холмом, на вершине которого была бы идеальная снайперская позиция, с которой можно почти весь остров просматривать… если бы листва не мешала. И что еще важней — предсказуемая снайперская позиция.

Птиц на вершине холма не видно вроде, так что если кто туда полезет, лишнего шума не наделает. А вообще интересный остров, как специально выстроен. Думаю, что для дуэлей островок как раз и начали использовать потому, что весь он такой из себя симметричный. Привозят дуэлянтов на противоположные концы, по выстрелу высаживают — и вперед. Условия практически равные для обоих, даже солнце будет сбоку с утра. Победитель должен выйти к флагу, который стоит на пляже ровно на полпути к их стартовым позициям. И он же должен сказать, где искать тело побежденного.

Не жарко здесь, к слову, точнее — очень умеренно жарко, весь островок продувается, ветер постоянный. Почва в лесу оказалась трескучей, много сухой листвы и сухих же веток под ногами. Ветер ветром, но учитывать следует: сблизи неаккуратный шаг станет слышно. Зато видимых следов не остается, если веток не ломать на «маршруте следования». Кстати, по пляжу идти будет еще сложнее — вот галька под сапогами шуршит куда громче, слышно издалека. И шаги ни с чем не спутаешь, очень уж у них звук характерный.

На холм было лезть нетрудно, хоть крутоват оказался. Местами вода промыла глинистые склоны, местами камни обнажились на манер ступенек — в общем, забрались, немного запыхавшись. Оттуда я огляделся. Вид хоть куда, вся гавань Вольного видна, наша яхта как на ладони, вон рыбаки с лова возвращаются, в заливе уже почти никого, зато у причалов суета.

Да, а сам остров виден отсюда вовсе не так хорошо, все больше волнистый ковер листвы со всех сторон. Но выйти на середину незамеченным не получится: метров на двести в каждую сторону все простреливаться может.

— Ну что, есть идеи? — нарушил Иван затянувшееся молчание после того, как мы забрались на холм.

— Есть, как не быть, — кивнул я, оглядываясь. — Обязательно есть, и много. Сейчас по кругу обойдем и можем обратно ехать, к слову. Все, что нужно, я уже увидел. Пошли вниз.

Вниз спускаться было шумно, камешки сыпались, сухая глина, и получается, что если на холм заберешься, то лучше уже с него не слезать. Ладно, что хотел увидеть, то увидел. Прогулка по лесочку вокруг острова совершенно никаких новых впечатлений не принесла, везде все одинаково. И вот папоротники эти — то есть, то нет. Где кусты, там нет папоротников, где нет кустов — они тут как тут, больше в тени. Развесистые, широкие, они как зонтики примерно на высоте колена. Хорошие папоротники, очень хорошие.

— В городе с ума все сошли, — рассказывал Глеб, когда мы уже собрались на борту яхты. — Ставят все, фаворита нет. Павла здесь знают, но кто-то рассказал, что ты его побил в Новой Фактории, поэтому мнения делятся пополам.

Я кивнул, сам же в это время шил что-то вроде чулка на винтовку из куска рыболовной сети. Суну его в сумку, а там, уже на острове, достану. Накидка из такой же сети в это время лежала в тазу с перемолотыми стеблями травы, и Пламен топтался по ней сапогами, стараясь максимально пропитать ее зеленым травяным соком. Пламен же травы и натащил, по моему заданию. Правил у этой дуэли почти нет, это просто охота друг на друга, так что никто в средствах не ограничивает.

— Ох-хо, устроит нам Аглая потом, если ты… — начал было Игнатий, но Иван его прервал, сказав резко:

— Не каркай, башка пустая.

Взял карабин, натянул на него сетку — нормально, села. Теперь в нее тряпочки заплести и туда же, в лохань с травой, пусть Пламен прыгает.

Спокоен я? Да ни черта подобного, в груди как кол ледяной, ночь сегодня и не спал почти, что совсем нехорошо. Я же не дурак, как мне самому кажется, понимаю, что случиться может что угодно. Хотя бы даже то, что в войне Павел сильней меня окажется. Я же о нем толком и не знаю ничего.

Нет у меня выбора? Черт его знает, на самом деле не суть важно, что я вслух говорю. Вслух я говорю то, что людям слышать надо. Может, и есть выбор, но я его не хочу. Потому что мне этими людьми командовать, и если я сейчас отступлю, сошлюсь на то, что «дело первее всего», — меня поймут, наверное, но уважения уже поубавится. Не те теперь времена, не те здесь места и не те люди тут живут. Здесь смерть к людям близка всегда, и отступать перед ее угрозой просто нельзя, отступишь совсем — и потеряешься.

Мне надо Павла убить. В поединке. И не только потому, что это единственный способ не быть обвиненным в убийстве, но и потому, что это точка. Это уже не обсуждается. Мне бы по-хорошему, если все так получится, как планирую, потом еще и Фому израсходовать, тогда про всю эту банду забыть можно, она на нем и держится, как мне видится, но не уверен, что Фома рискнет.

— Ну-ка, покажи, что у тебя там, — привстав со стула, я заглянул в лохань, в которой топтался Пламен.

— Пропиталось, — доложил он, выбираясь из корыта на расстеленную старую газету.

— Ага, вижу. — Я поднял сетку, растянул руками — точно, вполне растительного цвета. И ленты тряпочные позеленели, теперь только высушить. — Значит, так, теперь берешь вот это, — я показал на несколько пучков травы, лежащих на столе, — идешь на камбуз к Сереге, просишь мясорубку. Ну и перемалываешь это все в кашу. Или, если Серега мясорубки не даст, отдай ему, пусть он все сделает. Понял?