Близится буря - Круз Андрей "El Rojo". Страница 61

Веревку на запястьях Фомы я разрезал за несколько секунд, затем он, обернувшись, протянул руку:

— Нож отдай.

— Как скажешь. — Я стряхнул ножичек с пальца ему в ладонь, отступил назад, сунул руку в ворот рубахи, нащупал рукоятку своего и вытащил его. — Этот побольше будет.

Фома удивленно усмехнулся, покачал головой, затем сказал:

— Садимся, теперь только ждать нужно. Или пожрать принесут… нет, вряд ли, тогда бы руки развязали… Придут меня на допрос тащить — тогда и надо прорываться.

— А что такая спешка?

Вопрос настолько глупый я задал исключительно с целью спровоцировать какие-то объяснения.

— Потому что после допроса я уже никуда не побегу, — вздохнув, словно устав что-то разъяснять ребенку, сказал Фома. — Допрашивают они прямо здесь, в клетку обратно уже приносят обычно. Если есть что приносить.

— А о чем тебя допрашивать? Что тут у вас за дела?

— Я же не спрашиваю, что у тебя здесь за дела, верно? — Фома вновь сел на пол, спиной к стене, вытянул ноги. — Воняет здесь…

В нашей камере в углу стояло ведро, оно пока было пустым, но мыть его никто не удосуживался, так что смердело отчаянно, да и мух возле ведра было облако.

— А я им зачем? — Перехватив несколько недоумевающий взгляд Фомы, я уточнил: — Нет, в общем понятно, приватир — первый враг, но вот конкретно?

— По-всякому может быть, — понял он, что я имел в виду. — Допросят сперва, понятное дело, а если выживешь, то могут даже попытаться на кого-то своего обменять. Не получится — казнят как-нибудь по-нехорошему, отомстят всей вашей братии.

Хм… так вообще-то могут сперва прийти не за ним, а за мной даже. Просто поинтересоваться — почему приватирский капитан здесь по дорогам катается и под купца маскируется? А не здесь ли его команда, и не собираются ли они напасть? Собираемся ведь, грех обманывать. Только не на Белого собирались.

Кстати, а Белого все же никак не зацепить? Ну, например, за похищение приватирского капитана? Нет, не получится, тут их территория и их правила, а я тут вроде как не очень легально, под чужой личиной и представляюсь чужим именем.

— Фома, — окликнул я соседа по камере, — а на чем Белого по закону зацепить можно?

Фома вопросу не удивился. Помолчал, словно решая, выдавать мне информацию или нет, потом сказал:

— У него с Базарного работорговля ведется. Просто рабов держат не здесь, а за версту отсюда, чтобы случайный никто не заметил.

— Да? — Я немного удивился. — А откуда он рабов берет? Он же вроде от дел отошел?

— Борода с ним по каким-то делам неграми рассчитывается.

— А ты это подтвердить сможешь?

Фома чуть не свалился от обалдения. Потом спросил:

— А мне это зачем?

— За тем, чтобы я тебя отсюда увез. Я так понимаю, что на Овечьем ты тоже особо не заживешься теперь? Люди-то твои живы еще?

Фома ничего не ответил, но я так понял, что не живы.

— Давай проще. — Я завалился на бок, опираясь на локоть. — Ты отсюда, с острова, уехать хочешь?

— А как ты думаешь? — развел он руками. — Нет, конечно. Мечтаю жить в лесу, построить шалаш и прятаться до конца своих дней.

— Я могу тебе обещать то, что ты не будешь арестован. Ты дойдешь со мной до Новой Фактории, там дашь показания преподобному, а потом я дам тебе денег, оружие — и плыви куда хочешь. Новая жизнь, новый шанс.

— Показания о чем?

— О том, что Белый работорговлей занимается.

Рабство на их острове — не наша забота и не забота Церкви. А вот работорговля, при которой рабов покупают и перевозят, — это уже преступление, достаточное для захвата и ареста.

— И все?

— И все.

Одних показаний мало, чтобы осудить. А вот если на основании показаний головорезов Белого потрясти и его самого — тогда нормально. Фома, получается, нам дает предлог, этого достаточно. Фома и сам злодей, но всегда надо чем-то поступаться, для того чтобы чего-то достигнуть. Объездчики в Новой Фактории в восторге не будут, это люди Фомы тогда налет на кутузку устроили, так что надо сделать все тихо, через «святых братьев».

— А что тебе помешает передумать во время плавания?

— Ничего. — Я пожал плечами. — Но я все равно никаких гарантий тебе дать не смогу, нет таких гарантий в природе. Но я дам тебе слово. Или выбирайся отсюда сам, как хочешь.

— Слово, слово, — повторил за мной Фома. — Не знаю. Не люблю я быть в таком положении, чтобы от чьей-то милости зависеть. Я лучше сам как-нибудь выкручусь. Выбираемся отсюда и расходимся.

Он встал на ноги и направился к ведру, облегчиться. А я между делом вытащил из рукава «дерринджер» и засунул его за пояс, чтобы поближе был. А Фоме про него знать пока не нужно.

— И Шкура, и негр — оба здоровые, — вновь заговорил Фома, возвращаясь к насиженному месту. — Резать их надо будет одновременно и наверняка. Шанс всего один. Я еще когда меня поймали, так прикинул, но беда была в том, что я один, мне с двумя не справиться. И тут тебя бог послал, — ухмыльнулся он.

Да уж, послал, правда, не уверен, что бог. Так бы и мир от Фомы избавился, и я бы сейчас башкой из-за этого бандита не рисковал. А для него это точно подарок. Ну и доказательство того, что Фома не дурак, совсем не дурак.

— А ты уверен, что их двое войдет? Не больше?

— Я тут сам как-то был при допросе. Сперва они подопытного там вяжут, — Фома показал пальцем на скамью с колодками, — жаровню жгут и все такое, и только потом сам Белый приходит. Так ему ждать скучно — посылают за ним.

— Хорошо, если так, — осталось мне только и сказать.

Пусть бы так и было.

Ждать, пока за нами придут, пришлось часа два, не меньше, по ощущениям по крайней мере, так как часы у нас отобрали, в том числе мои «Бланпа» из прошлой жизни. Кстати, чем мне это грозит? Попали они в руки к кому-то — кто насторожится или нет? Не надо было их с собой таскать, купил бы местные… так нет, «на память» понадобились.

Сначала загремел замок на входной двери. Мы тут же встали под стены, заложив руки за спину. Обрывки веревок давно лежали в отхожем ведре, не увидишь.

Дверь распахнулась, во мрак сарая упало пятно солнечного света. Вошло трое. Кто именно — разглядеть не получалось, свет был за ними, так что видели мы только силуэты.

— Демоны, трое, — пробормотал Фома.

— Действуй как решили, — шепнул я в ответ. — Одного бери.

Трое вошедших решительно направились к клетке. Кто это? Огромный татуированный, как полинезиец, негр с бритой башкой, на плече стволом вниз помповое ружье, с ним худощавый, но очень плечистый и жилистый сутулый мужик с ожогом в половину лица, из-за чего у него осталась лишь половина бороды, — Шкура, наверное. И тот седобородый, что тогда со мной говорил, а заодно уши обещал отрезать. И у него в руке мои часы, он их за ремешок держит.

Так, заметили. И это точно за мной.

Никто ничего не говорил, время разговоров еще не пришло. Сейчас меня отсюда достанут…

Негр завозился с висячим замком на двери клетки. Я обратил внимание на выражение их лиц — абсолютное безразличие и даже скука. Рутина, скучная и неинтересная работа.

— Ты не дергайся, — все тем же, уже знакомым бесцветным голосом сказал Шкура, адресуясь Фоме. — Мы за ним.

И встал между мной и Фомой. А негр, тяжело топая, направился за мной, на ходу протягивая ручищу, чтобы ухватить меня за воротник, похоже.

Придется шуметь, поэтому плохо, что их трое. Двоих бы мы на ножи смогли взять, а вот третий уже вне плана. И далеко стоит: стрелять придется.

Фома кинулся первый, дергая Шкуру на себя и выбрасывая руку с ножом. Это я увидел уже боковым зрением, потому что сам успел выдернуть маленький «дерринджер» из-за пояса и выстрелить негру в переносицу.

Звук не был слишком громким, скорее просто резким, как щелчок кнута. Я даже подумал, что снаружи могут и не понять, что тут хлопнуло.

Ждать, когда негр упадет, смысла не было, я видел попадание пули, прямо между глаз, так что умереть он должен раньше, чем рухнет. Поэтому я просто шагнул в сторону и выстрелил снова, целясь в голову стоящему в дверях седобородому, который даже не успел среагировать, у него разве что выражение крайнего удивления начало наползать на лицо.