Возле Тьмы. Чужой - Круз Андрей "El Rojo". Страница 31

Женщина положила передо мной нечто похожее на открытый мобильный телефон, только экран был матовым и кнопки совсем другие.

— Давайте с правой руки начнем, — сказала она. — Большой палец, пожалуйста.

Машинка негромко попискивала, женщина нажимала кнопку «сохранить», после чего вежливо поблагодарила меня и вернулась за свой стол, подсоединив прибор к своему компьютеру.

— У нас есть все базы с отпечатками, — сказал азиат каким-то успокаивающим тоном. — Это очень хорошо, что ты получал разрешение, все очень сильно упрощается. Хуже, когда нет ни документов, ни отпечатков — ничего вообще.

Я мысленно начал молиться о том, чтобы мои отпечатки и вправду совпали с дублем. А еще хорошо было бы, чтобы он не порезал как-нибудь палец, так, чтобы потом остался шрам. А то возникнут вопросы про то, куда он делся, и вряд ли я смогу на них ответить.

— Долго проверять будете? — спросил я, кивнув на женщину.

— Нет, сегодня закончим, — ответил тот. — У тебя еще медицина на очереди, пока там все сделают, у нас тоже все будет готово.

Только сейчас я обратил внимание, что у него на форме, на груди, нашивка с именем и фамилией: «Хэдли Вок».

14

«Медицина» размещалась в больнице, куда меня отвез Пикетт, почему-то на полицейской машине на этот раз, хотя усадил меня не на заднее сиденье, защищенное прозрачной стеной, а рядом с собой.

В кабинете в госпитальном приемном покое все требуемое было на месте, ходить никуда не понадобилось. Там развернуться можно было с трудом, настолько все забито оборудованием. Заправлял там всем молодой индус в зеленом хирургическом халате, помогала ему рослая женщина с лошадиным лицом и жидкими светлыми волосами, выбивавшимися из-под шапочки.

У меня взяли кровь, причем из пальца и из вены, мазок из горла, осмотрели глазное дно, потом опросили про всякие давние болезни, не Суперкорь. После чего прием закончился. Похоже, что именно кровь их и интересовала.

— Это на что анализ? — решил я не мучить себя догадками.

— На Синдром, на иммунитет, на «свой-чужой», если без терминов, — равнодушно пожав плечами, ответил индиец.

— Скоро закончите?

— Синдром через двадцать минут, на иммунитет чуть дольше, на «свой-чужой» пару недель займет: мы в Техас, в Форт-Сэм отправляем. Ты пилот, насколько я слышал?

— Не знаю, можно ли меня пилотом называть, — немного удивился я такому вопросу. — Любительская лицензия на одномоторники.

— Не принципиально, — махнул он рукой. — Я к тому, что самолетом отправляем, может, ты сам и повезешь. Хотя нет, вряд ли, — добавил он, усмехнувшись.

— Это и для моего умения далековато. А «свой-чужой» — это принципиально? — И, наткнувшись на его непонимающий взгляд, добавил: — Я до сих пор в глуши просидел, ничего не знаю и плохо ориентируюсь в новой жизни. Точнее, в остатках жизни.

— Естественно, — чуть нахмурившись, сказал он. — А у тебя проблемы с этим, что ли?

— В смысле? — включил я режим непонимания.

— Не уверен, свой ты или нет? — уточнил индиец.

Возившаяся с пробирками медсестра даже замерла на секунду.

— А-а! — засмеялся я. — Не понял сразу. Я не о том, мне просто интересно, в чем с чужими вообще проблема? Я радио только слушал, пока у себя в горах сидел, но ничего толком не понял.

— У них возможна другая форма Суперкори, — сказал врач, потеряв ко мне интерес. — От которой у тебя, например, может не быть иммунитета. И у меня. Или у нее, — он кивнул в сторону медсестры. — Так что их в карантин и в изоляцию.

— А, теперь понятно, — кивнул я, почувствовав, как волосы на голове зашевелились, а вдоль позвоночника пробежала волна озноба.

То есть, даже если отпечатки совпадут, через пару недель запросто вскроется то, что я пришлый, так? И меня в карантин и ту самую изоляцию. А я не хочу в изоляцию, она меня совсем не вдохновляет. Хотя… как-то странно это все: если бы они так больных чужих боялись, то любого чужака встречали бы в противогазах и со всякими защитными танцами, а не вот так, как меня. Версия для лохов? У любой власти такие есть.

— По радио слышал, что людей с Дабл-Ар-Эс лечат?

— Нет, не лечат, просто давят симптомы, — покачал головой врач. — Как диабет: пока есть инсулин, ничего с тобой не случится. Закончился инсулин — беда. Ты не слышал про сыворотку?

— Так, краем уха. Я и радио не очень слушал, если честно.

— Та сыворотка, что лечит сейчас Суперкорь, в модифицированном виде держит на плаву людей с Синдромом, — взялся разъяснять индиец. — Пока они ее получают, у них нет никаких проблем. Так что если у тебя Синдром и ты скрываешь, то… в общем, мы все равно сейчас увидим, а тебе бояться нечего.

— Нет у меня никакого Синдрома.

— Вот и посмотрим, — ответила вместо врача медсестра с лошадиной физиономией.

Посмотрели. Действительно никаких синдромов. Меня отпустили из кабинета, пообещав чуть позже сообщить о результатах анализа «на иммунитет». Интересно, что покажет этот самый анализ, учитывая то, что я этой самой Суперкорью только что переболел?

Из смотровой вышел на улицу, где и столкнулся с курившим на крыльце Пикеттом.

— Выгнали, — усмехнулся он, показав на дверь. — Кстати, тебя уже проверили по базе, — добавил он, постучав пальцем по висящей на плече рации. — Поехали обратно.

Когда вернулись в здание Пи-Ди и зашли в кабинет, Вок показал на стул у стола и не стал долго резину тянуть с результатами:

— Проверили тебя, — повторил он за Пикеттом. — То есть подтвердили личность. Ты еще и на оружие третьего класса подавал?

— Точно, — кивнул я, хоть понятия не имел, что это за «третий класс» такой. Но подавал так подавал, тут как скажете.

— Глушитель хотел, что ли? — уточнил тот. — Или пулемет мечтал купить?

— Да так, то и это, — вроде как уклончиво ответил я.

— В общем, это тебе очень помогло сейчас, твои пальцы аж в двух базах, — сказал он. — Сейчас тебе новый ай-ди сделаем. Смотри туда, — показал он на женщину.

Я обернулся и увидел, что она держит в руках маленькую цифровую камеру. Вспомнил, что американцы на документах улыбаются, и оскалил зубы. Вспышка, тихий щелчок, потом женщина защелкала мышкой, сосредоточенно глядя в экран, а я рассматривал его обратную сторону, серую такую, с логотипом «Тошиба». Зажужжал принтер, она встала, вытащила листок плотной бумаги, сложила его как-то хитро, сунула в ламинатор и затем отдала мне еще теплую жесткую карточку. Мой портрет, напечатанный, а не наклеенный, имя с фамилией, опять рост-вес-волосы-цвет глаз, но никакого адреса, только длинный номер.

— Это твой новый номер соцстрахования, считай, — ткнула она в карточку тонким пальцем с коротко обрезанным ногтем. — Он уже в правительственной базе данных с твоим портретом и прочим. Так что можешь показывать карточку, если спрашивают.

— Видал? — спросил Пикетт, хлопнув меня по плечу. — А не было бы «пальчиков» — сидел бы ты недели две в карантине. Может быть. Пошли.

Я попрощался с женщиной и Воком и вышел из кабинета. Дежурный боец отдал мне сумки, Пикетт опять подхватил одну из них, и мы вышли на улицу.

— Все? — спросил я.

— Все, — подтвердил он. — Можешь вооружаться, если хочешь. И что ты решил насчет работы пилотом?

— А какой у меня вообще выбор?

Он явно немного озадачился моим вопросом, затем сказал:

— Ну… как у всех. Можно вообще не работать, если можешь прожить без денег. Или готов жить с того, что найдешь. Но нам пилоты нужны, я же сказал.

Я вытащил из сумки ремень с кобурой и револьвером в ней, начал продевать ремень в штаны, расстегнув парку.

— Не знаю, я просто немного ошарашен. Где здесь ночевать можно?

— В «Родуэй Инн», это мотель, мы его проезжали. Хочешь прямо туда? Я отвезу.

— А поесть там можно?

Я уже несколько часов чувствовал себя голодным. Всерьез голодным, без дураков, ослабший после болезни организм требовал еды в невероятных количествах.

— Можно, — усмехнулся он. — А деньги у тебя есть?