Земля лишних. Новая жизнь - Круз Андрей "El Rojo". Страница 38

Мы оба довольно удачно перекинули мячи через пруд, а вот на грин Родман сыграл точнее. Сантиметров сорок до флага: детский удар. Мой мяч упал метрах в четырех, с недолетом. Плохо.

На грине выяснилось, что позиция моя даже хуже, чем я предполагал. Грин шел под уклон, а бить дальние патты легче вверх, чем вниз. Проще рассчитать траекторию и силу удара. И вообще грин был сложным, с несколькими переломами. Я целился минут пять, наверное. Мяч покатился, задел край лунки, крутанулся по нему – и упал внутрь. Есть контакт! А вот Родман не забил. Знаете почему? Потому что самый простой удар, самое простейшее действие в гольфе, как и во всем другом, надо выполнять с тем же тщанием, как и сложное. Именно так Тайгер Вудс проиграл Крису Ди Марко последнюю игру в «Огаста Оупен». Поленился тщательней целиться: простенький был удар. И промахнулся. А Родман из сорока сантиметров не добил всего на пару – небрежничал, уже чувствовал, что победил. И счет сравнялся. Тщательнее надо, ребята, как говорил Жванецкий.

В «Девятнадцатой лунке», как называются бары в половине гольф-клубов, в которые идут выпить игроки, платили пополам – счет был равный. Говорили больше о пустяках, поскольку вокруг хватало людей, а обсуждение рабочих деталей надо было продолжать со Смитом – сам Родман до такого не унижался. Но мне постепенно удалось расположить своего собеседника к беседе. Мне это почти всегда удается, к счастью. Он разболтался, расслабился, и я перевел разговор на «ворота». Рассказал, что проезд «ворот» был одним из самых шокирующих впечатлений в моей жизни.

– Я привык уже. В первый раз было немного странно, но уже во второй – как к себе в спальню зашел, – сказал Родман.

– Вы и в первый раз знали, куда шли, а мне просто сообщили, что сейчас повезут «вон в то зеркало».

– Да. Если так, то должно быть страшновато, – засмеялся он.

– Скажите, Спенсер… – мы уже звали друг друга по имени, – а как вообще эти «ворота» здесь оказались? Ведь первый проход был случайным, если верить открытым источникам.

– Да, абсолютно случайным, – подтвердил он. – Но, к счастью, среди ученых оказались светлые головы, которые догадались втолкнуть в проход еще одни «ворота» – в разобранном виде – и мощный генератор с запасом топлива. Тем, кто оказался в Новой Земле, удалось соединить «ворота» между собой, зная их частоту, кажется. Ну а потом все стало намного проще, хоть сложностей и хватает.

– Наверное. А как удалось так аккуратно выстроить их вдоль берега? Первые же в случайном месте оказались, как мне думается? – спросил я.

– Существуют маяки, на которые наводится канал. – Он передвинул по столу солонку, после чего провел пальцем воображаемую черту между ней и своим бокалом. – Ставится маячок, затем он соединяется с «воротами» в той стороне, затем с этой – упрощенная конструкция с односторонней проходимостью. И канал готов. Вталкивали сюда маяки и машины, машинами везли маяки в нужные места – и открывали каналы туда.

– А в пределах одной планеты они работают? – спросил я. – Вообще машины не были бы нужны.

– Не работают. Почему – не скажу, и никто не скажет. Собственно говоря, никто до сих пор и не понял, что это за канал и куда. Это же побочный эффект эксперимента. Пытались так делать – возили маяки, даже соединяли с «воротами».

– И что?

– Ничего, – покачал он головой. – Все, что вталкивалось в канал, просто исчезало неизвестно куда, и неизвестно, где оно сейчас. Есть теория, что это даже не пространственный канал, а еще и временной. Или вообще в другую действительность.

– Ничего себе… – вполне искренне поразился я. – А почему скрывали двусторонность?

– Первая причина вам и так понятна, наверное, – ответил он. – Никто не хочет, чтобы переселенцы ехали обратно: у нас задача максимально населить этот мир, а не тот. И есть еще один момент – лимит по размеру и массе совсем другой, когда отправляешь груз отсюда.

– А какие лимиты, если не секрет?

– Оттуда – примерно железнодорожный вагон, после чего начинается неконтролируемый рост потребления энергии, и канал «схлопывается», – ответил он. – А в обратном направлении… примерно два человека с сумками на пассажирской легкой платформе. Примерно шестьсот фунтов, а затем стабильность нарушается. Да и вообще мерцание канала выше, и «окна» открываются намного реже. В общем, встречная проходимость по совокупности факторов не выше трех процентов от основной.

– А почему? – удивился я.

– Откуда я знаю? – пожал он плечами. – Если вы спросите, какой прецедент был создан в процессе «Миллхауз против штата Массачусетс» в тысяча девятьсот шестьдесят пятом году, я отвечу, но все эти материи… И есть еще масса каких-то деталей, из-за которых канал в ту сторону работает слабенько. Надо у специалистов спрашивать, – но они все равно не расскажут.

Он даже засмеялся. Я отпил пива, кивнул:

– А если, скажем, я прохожу «ворота», и в этот момент отключается электроэнергия. Где я окажусь тогда? И в скольких кусках? Или сами «ворота» ломаются?

– Сломаться сразу они не могут, насколько мне говорили, – покачал головой Родман. – Я тоже этим интересовался. Точнее – то, что уже входит в канал, в любом случае дойдет до конца. А вот следующий предмет в канал попасть не сможет. Отключится электроэнергия – а там стоят блоки бесперебойного питания, как у компьютеров, и резервные генераторы. Вы этого даже не заметите.

– Это утешает, а то как представлю, что голова здесь, а задница – там, и кто-то забыл оплатить счет за электричество…

– Знакомый страх, – вновь засмеялся он. – Я через это прошел. К тому же «ворота» – технический объект сверхвысокой важности. Структура у них блочная, в случае чего – любой блок меняется за минуту. Насколько я помню, хоть это и не моя область, в помещении с «воротами» должны быть складированы еще двое ворот в разобранном виде: на случай отказов. Замена блока занимает пару минут, кажется, а сборка и настройка новых «ворот» – не больше двадцати.

– А зачем такая страховка?

– Всякое бывает, – развел он руками. – Бывает, что тяжелая техника, когда идет через «ворота», просто врезается в стойку и заваливает всю конструкцию. Как в гараже строительной компании. Бульдозерист с похмелья – и авария.

В строительстве мне довелось работать. Знакомая ситуация.

– Слушайте, но ведь это чертовски много всякого железа – держать «ворота» в разобранном виде?

– Почему? – не понял меня Родман.

– Ну мне так показалось… – «давил» я. – С чьих-то слов, кажется. Вроде сами «ворота» – это верхушка айсберга, а все остальное, и главное, и самое большое – отдельно, чуть ли не целое здание занимает.

– Ерунда, – отмахнулся он. – Видимая часть «ворот» – это и есть почти все «ворота». Еще блок размером вот с этот стол, весом с холодильник с пивом, и три компьютера. Один компьютер управляет, второй ждет, когда сломается первый, а третий – контролирует два первых. И все. Разве что все эти дивайсы находятся с этой стороны. Предосторожность – на случай, если кто-то всерьез решит прорваться сюда с той стороны.

– Вы имеете в виду правительственные агентства? – уточнил я.

– Ну разумеется, – подтвердил он. – В абсолютной тайне все хранить там не удается. Кто-то что-то знает. Но пока рубильник с этой стороны – мы в безопасности. Даже разобраться в устройстве и определить рабочие частоты невозможно, если захватить только старосветскую часть устройства.

– Разумно. А персонал?

– Все ученые и инженеры живут на этой стороне, – ответил он. – В Старом Свете нет ни байта проектной информации. Если мы решим отделиться от того мира – это будет навсегда.

Я и в самом деле мысленно похвалил Орден за предусмотрительность. Патриотизм патриотизмом, но никакого желания не испытываю, чтобы правительство моей родины ломанулось предъявлять права на этот мир. Или любое другое правительство. Пусть там порядок наводят, а здесь им делать нечего – сами разберемся.