Земля лишних. Новая жизнь - Круз Андрей "El Rojo". Страница 53

– Я ошибаюсь?

– Частично.

– Объясни.

– Я бы легко так поступила с кем угодно, – сказала Светлана. – Но с тобой не хочу. Нет здесь никаких камер с микрофонами, и я не хочу портить тебе жизнь. Ладно, в другой раз, сам выберешь время и место.

– Хорошо, – засмеялся я. – Я в блокнотик запишу, что с тебя один минет – стребовать при случае.

– Скромник. – Опять взмах руки. – Требуй больше, чем один. Я – снова свободная женщина.

– Кстати, а что с приснопамятной Катей? – спросил я.

– Катя работает на прежнем месте и с нетерпением ждет вызова с другого места службы, – ответила она.

– И таковой воспоследует?

– Разумеется. Катя мне еще долго будет нужна – она свою преданность доказала. Как только появится возможность, сразу же ее заберу. Первым делом.

Она допила сок, поставила стакан на стол, оставив на нем кольцевидную отметину от запотевшего стакана, но явно нимало об этом не заботясь.

– Говори теперь, зачем хотела меня видеть? Не только ведь из-за блиц-минета? – спросил я ее.

– Не только, разумеется. – Она откинулась в кресле еще дальше, скрестив руки на груди. – Я хочу спросить тебя вот о чем! Например, все проходит удачно, Родман выполняет все свои обещания… ты работаешь со мной. Чей человек ты в таком случае? Родмана или мой?

– Не будь дурой, – сказал я. – Я всегда свой человек. И руководствуюсь исключительно собственными соображениями. А вот если ты хочешь спросить, чей я союзник… ты ведь это имеешь в виду?

– Это, – кивнула она.

– Твой, разумеется. Вот за это ты можешь не беспокоиться. Пока ты не начнешь разменивать меня по рублю в пользу своих целей – я буду на твоей стороне.

Я помолчал, потом усмехнулся и добавил:

– И ты даже не знаешь, насколько я на твоей стороне. Скажи и ты мне вот о чем: если Родман облажается в глазах своего руководства, кто примет бразды правления после него?

– Если он облажается, то думаю, что это облажаемся мы, а не он, – сказала она с расстановкой. – Он останется чистеньким. Сам знаешь, shit always goes downhill. [13] Мы окажемся крайними, а такие, как Родман, всегда в белом.

– А если ситуация повернется так, что Родман облажается и не сможет назначить крайних? – спросил я. – Станет самым крайним из крайних, плохим-плохим мальчиком – и не будет иметь возможности оспорить это утверждение?

– Что ты имеешь в виду? – явно заинтересовалась она.

Так и знал, что мимо ушей она этого не пропустит. Для нее это было бы противоестественно: не тот человек.

– Не вдавайся – просто ответь, – чуть надавил я.

– Если я буду умной девочкой и сразу же поведу себя как положено, то, возможно, эта должность окажется за мной, – осторожно подбирая слова, ответила Светлана. – Очень хорошая, высокая, почетная должность, о которой я сейчас и не мечтаю. Достаточно сказано?

– Достаточно, – кивнул я. – Старайся на новом месте. И мне нужны от тебя еще кое-какие услуги.

– Какие еще услуги? Я ведь уже предлагала минет, но ты отказался, – съехидничала она.

– Я же сказал – «еще кое-какие», это кроме минета.

– Жирно не будет? И минет и услуги… – Она посмотрела на меня сквозь бокал, который снова наполовину наполнила соком.

– Не будет, – заявил я. – Ладно, если серьезно… Ты можешь сделать новые личности? Пусть без легенд, а просто задним числом? И так, чтобы они более или менее проходили проверку?

– Не могу, – покачала она головой сокрушенно. – Раньше могла, а теперь – нет.

– Жаль, жаль.

Она вновь поставила бокал на стол, оставив на нем еще одну отметину, встала с кресла, потянулась. Красивая она женщина все же – спортивная, сильная, здоровая, холеная. Только очень уж в ней суть по-мужски практичная.

– Я могла это делать сколько угодно, когда сидела на иммиграционном контроле, – сказала она, повернувшись ко мне. – Я могла вписывать сколько угодно людей – задним числом, придумывая им любые имена и места, откуда они прибыли. При этом у них бы автоматически открывались задним числом счета в орденском банке. И никто никогда бы не проверил – приходили такие люди в этот мир или нет.

– А по банковской активности? – уточнил я.

– Да половина людей здесь оперирует только наличными и не попадает ни под какие регистрируемые действия. Не пользовался счетом, да и все тут.

Я, признаться, был несколько ошарашен. Не думал, что в системе регистрации может быть такая дыра.

– А почему так?

– Потому что девочкам на контроле въезда нет смысла этим злоупотреблять. Люди мелькают мимо них и уходят. Поэтому им просто этого не нужно, поэтому дыру в системе никто не замечал. А я как-то случайно неверно зарегистрировала человека. Потом исправила и обнаружила, что человек раздвоился, и никакая система этого факта не выловила. Я даже могла бы сделать ай-ди-карту этому человеку – без всяких проблем. Я могла бы сделать тебя хоть десятью людьми, прибывшими в разное время и из разных мест, снабженными картами и счетами в банке, и никто, никогда бы не смог к этому придраться.

– А есть способ выловить таких «пустышек»? – уже всерьез заинтересовался я.

– При условии, что их ввели не с терминала на иммиграционном контроле, – ответила она. – Если с контроля – то выловить их невозможно, это первоисточник, истина в последней инстанции.

– А в теории?

– Только если все-все-все вошедшие начнут проявлять какую-то активность в орденских структурах, что невозможно даже в теории, – покачала она головой.

– Значит… – Я сделал паузу.

– Значит, ты поедешь на Базу к Кате, скажешь, что я приказала ей сделать для тебя все, что ты пожелаешь, – сказала она. – Дашь ей день сроку, и к вечеру пусть она принесет тебе столько карт, сколько потребуется. Главное, чтобы у тебя были файлы с фотографиями, потому что съемка на месте попадает в дополнительный архив и появляется шанс выловить «пустышку». Теперь Катя тоже знает секрет, но я даже не думаю, что до меня это кто-то уже делал.

– А ты сама догадалась воспользоваться?

– Разумеется, – чуть ернически усмехнулась она. – Мало ли что случается в жизни! Меня – шесть экземпляров. Единственный минус в том, что остальные Светланы не обладают всеми правами оригинала. Например, попасть на Нью-Хэвен или выбраться оттуда они не смогут. А в пределах остальных территорий они могут перемещаться как угодно. У одной из них есть даже кое-какие сбережения в двух банках. Не слишком много, но есть: я подкидывала ей денег с зарплаты. Я думаю, что теперь у нас и Кать несколько. Подозреваю, по крайней мере.

– Чем дальше, тем больше я тебя уважаю и больше боюсь, – довольно искренне сказал я.

– И меньше хочешь!

Палец с накрашенным ногтем был обличающе направлен на меня.

– Страх и влечение – несовместимы, – сразу оправдался я.

– Дерьмо собачье. – Все тот же отвергающий жест рукой. – Взрасти в себе немного здорового мазохизма, и желания прибавится. Я ведь отличная девка, особенно в постели – тебе ли не знать?

– Циничная только не в меру, – ответил я. – Вообще без берегов.

– И это тоже моя привлекательная сторона, – широко улыбнулась она.

– Может быть. Скажи, что ты еще знаешь о Родмане? Меня интересует статус Смита и Брауна, и кто еще кроме них возле него?

– Смит и Браун – бывшие спецы из агентства по борьбе с наркотиками, – заговорила она серьезно. – Сюда попали после какой-то темной истории, работают у Родмана. Профессионалы в определенных областях. Они – именно работают у Родмана. А есть еще двое, я их знаю меньше, на вид – вылитые мерзавцы. Они работают на Родмана персонально. Чем занимаются – непонятно, числятся в каких-то хозяйственных структурах. Кто-то из них всегда рядом с хозяином. Один или оба. Мне кажется – они «решают проблемы», причем любые и любыми способами. Не люблю их, боюсь и не хочу видеть.

– То есть Родман умеет решать проблемы радикально? – уточнил я.

– Мне кажется, что Родман умеет создавать проблемы, – после паузы сформулировала она. – И не хочет знать, какими методами они были решены. Для этого и существует эта парочка – Хоффман и Маллиган, которые решают проблемы.