Земля лишних. Новая жизнь - Круз Андрей "El Rojo". Страница 91

Протока между островами была действительно узкой – не шире пяти-шести метров. Ветви деревьев нависали над нею с обеих сторон, как арка, почти полностью закрывая доступ тому скудному свету, который отбрасывали вниз звезды и местная луна. Кроме того, за долгие годы деревья почти полностью захламили эту протоку упавшими ветвями, поэтому риск напороться лодкой на корягу был не просто высок, а равнялся почти ста процентам.

– Аккуратно надо, – открыл нам свет истины Дмитрий, придерживая лодку на входе в протоку.

– Может быть, попытаемся обойти вокруг следующего острова? – спросил я. – У нас по карте здесь просто протока, не свалка. Не пройдем: не видно ни черта, что там впереди.

Дмитрий сидел молча, рассматривая путь перед нами в ночной бинокль с подсветкой. Только бы не засекли этот «невидимый свет», который невидим лишь для тех, у кого такого же прибора нет.

– Есть проход, но нужно аккуратно. Хорошо, что очки с собой, хотя света мало для них.

Ночные очки и монокуляры – вещь полезная, а при данных обстоятельствах даже незаменимая. Но все же им нужен свет звезд и луны, для того чтобы они могли его многократно усилить и донести картинку до глаз. А если свет вообще не попадает на их окуляры, то и польза от них весьма и весьма сомнительная. Впрочем, смотреть можно в монокуляры, а подсветить ИК-фонарем, что на бинокле и ночных прицелах. Так и сделали.

Мы потихоньку пошли внутрь тоннеля, образованного смыкающимися над головой ветвями. От «очков» пользы было немного, но все же местами рассмотреть поверхность воды удавалось. Будем надеяться на то, что шесть человек в ночных очках сумеют общими усилиями обнаружить все опасности.

Главное – не распороть пусть прочные, разделенные на отдельные камеры, но резиновые борта лодки об острые коряги. Двигаемся медленно-медленно, аккуратно-аккуратно.

– Тихо!

Что-то зашлепало по воде впереди нас. Животное? Рыба? Судя по звуку, нечто пытается двигаться вброд. Хотя нет, не похоже. Мы замерли, вообще не дыша. У меня в голове один за другим вереницей пошли образы десяти метровых крокодилов и двадцати метровых хищных китов. Хотя для последних эта протока узковата, как ни крути. А крокодилу что? Крокодил, где надо, и в пешем порядке может. Топ-топ, плюх-плюх – и пошел, куда ему надо. К нам, например.

Вода плеснула еще несколько раз, и все затихло. Наверное, какая-нибудь местная акула удачно поохотилась. Хорошо, если так. Ладно, нам все равно вперед надо, нечего здесь рассиживаться.

– Продолжаем движение, – скомандовал я.

– А как же еще? – отозвался Дмитрий.

Вновь – полегоньку, помаленьку – мы двинули вперед. Вдруг сердце у меня провалилось куда-то в район желудка, а дыхание остановилось. Над самой головой раздался отчаянный визг, как будто возбудились колонки рок-группы перед концертом, когда пьяный техник-настройщик случайно поднес к ним микрофон.

– Твою мать!

Птица. Большая, черная, с длинным массивным клювом. Сидит на ветвях над нами метрах в пяти, смотрит вниз. Хорошо видна на фоне просвета между ветвями. Посмотрела на нас, посмотрела, распахнула клюв и выдала еще один звук. Убил бы, тварь такую, чуть в штаны не облегчился из-за нее.

– Сволочь такая.

– Вот это глотка.

– Чтоб тебя…

Прокомментировать произошедшее счел своим долгом каждый. Все с облегчением вздыхали: даже от большой птицы такой звук представить сложно. Тембр и громкость уникальные, при неожиданной активации голоса инфаркт почти обеспечен. К тому же птичьи вопли в неурочное время могут заставить насторожиться местных недоброжелателей. Те вдруг могут подумать, что неплохо бы посмотреть – кто, мол, птиц беспокоит? Или время урочное, а птица эта и так поорать любит? Откуда я знаю – что я, Джералд Даррелл, что ли?

– Не боись. Вперед помалу. – Это Дмитрий.

Ладно, попытаемся… гм… следовать совету. Протоку прошли, в конце концов, минут за двадцать, наверное, хотя в длину она была не больше двухсот метров. Приходилось останавливаться, отталкиваться от коряг, даже сдавать задом несколько раз. Но прошли все же, впереди – чистая протока, широкая, мы таких избегали до сего момента, а сейчас даже обрадовались. Остановились перед выходом на нее в темноте, минут десять рассматривали окрестности. Никого. Жизнь кипит чуток в другом месте, а мы на «огороды» выбрались, как и рассчитывали.

– Остров слева по курсу, – сказал я нашему рулевому. – Обходим с правой стороны, ищем укрытие для лодки. И на нем высаживаемся.

– Понял.

Вновь скольжение вперед, лодка тронулась с места. Опять глушитель на мотор: не надо даже случайным свидетелям слышать, что в той протоке кто-то шлялся. Нам там долго прятаться придется, излишнее любопытство может повредить.

Найти место для укрытия оказалось несложно. Две группы деревьев выдавались в протоку, образуя нечто вроде кармана между ними, а сверху над водой нависали кусты. Именно под ними мы и оставили лодку, накрыв ее сверху масксетью и замаскировав ветками кустарника. Должно быть, хорошо спрятали, но проверить это можно лишь днем, и то если поглядеть со стороны. Может оказаться итак, что цвет сетки, срезанных веток и окрестного кустарника сильно отличаются, и весь наш труд ушел не на маскировку, а скорее – наоборот, на выделение спрятанной лодки на фоне окружающей зелени. Ну и, кроме того, мы рассчитывали, что в эту крошечную захламленную протоку никто не полезет, чтобы проверить качество нашей работы.

«Лодочники», они же – «желтые», нашли себе скрытную позицию метрах в тридцати от лодки, там, где им удавалось наблюдать как сам «зодиак», так и протоку в обоих направлениях. Мы же двумя парами направились вглубь острова, стараясь двигаться бесшумно и скрытно. По нашим расчетам, на этом островке никого не должно было быть, но, учитывая его близость к месту основного расположения банды, всякое могло случиться. Например, решили господа производители дури расширить свои плантации или просто присоединить еще один пятачок суши к своей базе. Шкипер Соуза со Смитом были здесь в последний раз еще до прошлого сезона дождей. Год прошел – местный год. Четыреста сорок дней, если помните.

Едва мы углубились в гущу кустов, деревьев, переплетенных лиан, – как нас окружил почти непроглядный мрак. Спасибо ночным монокулярам: только благодаря им нам удавалось не таранить лбами стволы деревьев. На середине острова мы разделились. Дмитрий и Маноло направились искать укрытую позицию – с таким расчетом, чтобы прикрывать тыл как нам, так и «лодочникам», а заодно спокойно развернуться. Мы же с Бонитой медленно, стараясь даже сучком не хрустнуть под подошвой, пошли дальше, в сторону противоположного берега, откуда можно было наблюдать за островом, который Соуза описал как «основной».

Выпавшая на ночь роса совершенно не испарялась – поэтому, стоило отодвинуть ветку кустарника, как на тебя с нее лил настоящий водопад. Под подошвами ботинок чавкала глина. Цвет ее мне не был виден, но я готов был голову прозакладывать, что она не отличается от той самой мерзкой красной глины в латиноамериканских джунглях, с которой я был знаком накоротке еще по Старому Свету.

Ноги старались разъехаться на ней в стороны, она неделями хранила в себе следы твоих ботинок, выдавая твой путь, она налипала на них и мешала ходить, на ней даже трава не растет. Вы представляете себе джунгли? Вот все это хитросплетение лиан, кустов, веток, листьев, чего угодно. А травы нет. Нет травы – и все тут. Не растет она во влажной красной глине. А если растет, то редкими пятнами.

К счастью, такое обширное пятно нам удалось обнаружить на самом берегу широкой протоки, возле которой мы намерены были занять позицию для наблюдения. Густой кустарник, торчащие корни, свисающие широкие листья – маскируйся как угодно. Хоть с этим здесь порядок. Мы сняли ночные очки, оглядели местность вокруг в ночники. Противоположный берег метрах в восьмидесяти, наблюдается хорошо. Видны стены каких-то домиков, сараи, за ними – кусты. Второй остров, куда ведет понтонный мостик, виден левее и дальше. До него около двухсот метров, тоже хорошо просматривается.