Земля людей - Круз Андрей "El Rojo". Страница 10

– Верно. Условие же нам выдвинули конкретное – его голова.

Барабанов задумчиво посмотрел в окно, побарабанил пальцами по столу. Затем сказал, не глядя на меня:

– Он по линии Гонтаря, это во-первых. Думаю, что из него вытрясли все, что он знал, оперативная его ценность как источника уже равна нулю. Насколько я понимаю, его собираются держать взаперти на всякий случай. Просто его хлопнуть… не знаю, это надо с Лошкаревым согласовывать, – помянул он начальника разведуправления, – да и с прокурорами, наверное… черт его знает.

– А не надо его хлопать, – сказал я. – Надо сделать пленку, где мы его хлопаем. Чтобы все было реально. Выстрел там, мозги… сумеете?

– Проще и вправду хлопнуть, – криво ухмыльнулся Барабанов. – За пару дней согласую, а тут… целый Голливуд нужен.

– А вдруг он потом пригодится?

– Зачем?

– Ну… например мы узнаем, кто такой Спенсер Родман Третий. Почему-то мне кажется, что Спенсер Родман Четвертый делал свою головокружительную карьеру исключительно благодаря ему. И если кто-то сумеет внушить ему мысль, что Четвертый не потерялся бесследно, а… И вообще все не так плохо, то…, – фразу я не закончил, а лишь изобразил нечто невнятное руками.

– Хм… может и так. Хорошо, с этим я попробую что-то придумать. Как ты себе это видишь?

– В форме легенды, – засмеялся я. – А сцену расстрела можно снять где угодно, в любом овраге. Надо будет еще и легенду подготовит о том, где его поймали. Вдруг кто-то решит историю перепроверить. Следы должны остаться.

– Можно, – сказал Барабанов. – Тут Новая Одесса сама напрашивается, там всякой твари по паре и скрываться кто угодно мог. И место не самое паскудное, логично было бы, что Родман там пристроился.

– Есть идеи как залегендировать?

– Есть, в принципе. Потом узнаешь, – сказал он, а затем перевел разговор на другую тему: – Вот еще… ты про главбандита из Нью-Рино не забыл?

– Нет, не забыл. Но не уверен, что удастся одно совместить с другим.

– Да я не про совмещение… просто раз уж начал ты ты эту публику колбасить в прошлом сезоне, то есть смысл быть последовательным. Не потрясешь яблоню – не упадет яблочко. В общем…, – он толкнул ко мне по столу папку, которую все еще крутил в руках, – это от кубинцев, результаты наблюдения за ним и вообще… почти весь массив информации по Нью-Рино, кто там кто, чем дышит и все такое. Даже подробнейшая карта города есть. Там диски в кармашках, почитаешь.

Я лишь кивнул, убирая папку в портфель. А Барабанов между тем сказал новость:

– Кубинцы в Нью-Рино сворачиваются, так что на них рассчитывать все меньше и меньше придется.

– Это почему? – поразился я. – И позиции у них были сильные, и резидентура по всем краям… вы как такое упускаете?

– А повлиять не можем. У них теперь на Диких островах острый дефицит населения, поэтому вся "диаспора" быстро откочевывает туда. И второе: нет им теперь смысла держать сеть по всему населенному пространству. Они на своей земле теперь, задачи другие. Ну и нарабатывать и дальше репутацию бандитов они не хотят. Так что… сам понимаешь. Ну и руководство наше настаивать не будет.

– Они еще и неплохие деньги там поднимали, – сказал я, и сам же себя поправил: – Хотя все верно, такие деньги на репутацию влияют плохо. И это что, они просто там все побросали и смылись?

– Нет, но активной деятельности уже не ведут и распродают собственность.. это если про Нью-Рино говорить. Да и Орден намекнул, что будет к ним с особым пристрастием относится. Одно дело, когда просто бандиты, и другое – когда они еще на сторону, участвовавшую в недавнем конфликте, работают.

Это верно, такой момент я как-то упустил из внимания. Кубинцам и вправду теперь на своих островах лучше сидеть и экономику поднимать.

– Вот еще что…, – продолжил Барабанов, – есть для твоей жены задание…

– Не-не-не, – поднял я руки. – Все, она к заданиям не пригодна.

1 число 3 месяца 23 года, четверг. Протекторат Русской Армии, ППД, 21.00.

Весь день, что я провел на службе, Бонита посвятила хозяйству. Скаталась по магазинам, заполнив холодильник, и весь дом убрала, аж блестел.

– С ума сошла? Тебе же нельзя!

– Это ты с ума сошел, – сказала она решительно и вполне откровенно. – Ты что, думаешь, что я весь срок буду на каталке передвигаться? Я лучше знаю, что мне можно, а ты себе купи пособие для беременных, и почитай. А то иногда кажется, что ты бредишь. Кофе хочешь?

– Хочу. Я…

– Я сварю!

Меня бесцеремонно вытолкали из-за стойки, Бонита отвоевала свою законную территорию. И вправду, может я просто психую? От темноты в этом вопросе и… ну и потому что люблю ее? Скорее всего. Надо как-то сдерживаться, если получится.

– Надолго мы здесь? – спросила она, включив кофемолку.

– Не знаю… несколько дней, – ответил я, снимая кобуру с ремня и откладывая на стойку. Кобура у меня тоже неуставная, открытая кайдексовая, косились, но ничего никто не сказал. – Барабанову согласовать кое-что надо. Как порешают, так и полетим дальше.

– Дальше – это куда?

– Пока в Аламо, а потом… потом черт его знает, как раз сейчас и выяснится. И надо будет на Беляеву поработать.

Бонита задумалась, а затем спросила:

– Это обязательно?

– А сама как ты думаешь? – я начал расстегивать форменную рубашку.

– Я думать не умею, ты мне скажи, – заняла она самую выгодную из всех возможных позиций.

– Обязательно. И ты это прекрасно знаешь, – попытался я ее убедить.

– Я много что знаю, – повернулась она ко мне. – Но это не значит, что мне все это нравится. К тому же я беременная и мне нельзя волноваться.

– Тебе и убирать нельзя, – попытался парировать я. – Сейчас перельется.

– Что перельется? – не поняла она.

– Кофе. Через край чашки.

– Не перельется, – уверенно ответила она, даже не взглянув в ту сторону. – Так что ты задумал?

Кофе потек в поддон кофеварки.

– Льется, – показал я.

– Черт, – выругалась она, вытащила чашку, поставила на блюдце, расплескав еще больше и протянула ее мне. – Давай это ты выпьешь, я не люблю, когда переливается. Только не обляпайся, а то ты вечно…

Я принял чашку аккуратно, а то там и в блюдце было под край. Добрался до раковины, вылил излишки.

– Ты про то, что мне нельзя волноваться, слышал?

– Ага. Поэтому ты не волнуйся, тебе нельзя.

Бонита фыркнула как рассерженная кошка, поставила в кофеварку еще чашку. Моторчик зажужжал, темная струя густо полилась на белый фарфор.

– Что ты собираешься с ней делать? – снова обернулась она ко мне.

– С Беляевой? А не знаю. Я, вообще-то там тоже служу и есть обязанности. Ты ведь тоже, кстати.

– Я в отпуске по беременности, – решительно ответила она. – Без меня обойдутся. И без тебя тоже, кстати.

– А у меня по поводу чего отпуск? – полюбопытствовал я и отпил кофе из чашки. Тьфу, гадство, все же капнул с донца прямо на белую майку. Отстирается хоть?

– А у тебя по моей беременности, по уходу за мной. Мне ни убирать, ни волноваться нельзя. Слушай, а можно не свинячить? Теперь может не отстираться. Не можешь как я пить, не пачкаясь?

Убедившись, что ее чашка наполнилась, Бонита вытащила ее из кофеварки. Усевшись на высокий стул, отпила кофе и снова повернулась ко мне:

– Давай, докажи мне, что тебе нужно бросить меня и уехать к Беляевой.

Доказать не получилось, да я и не пытался в сущности, зная полную бесполезность такого занятия. Но, в общем, получилось объяснить, хоть для этого я вынужден был поделиться закрытой информацией. Впрочем, никто не докажет мне, что она и от Бониты закрыта. Бонита вообще-то не только красавица карибских кровей, но еще сотрудник кубинской разведки. Да и со мной она тоже не только в роли жены.

Когда рассказал, она, наконец, задумалась всерьез. Затем спросила: