От чужих берегов - Круз Андрей "El Rojo". Страница 85

В гостинице я прикупил несколько компакт-дисков с кантри-музыкой, и именно она сейчас составляла главный шумовой фон в кабине.

– Как думаешь, сумеем прорваться? – вдруг спросила Дрика, немного нарушив стройность моих логических конструкций на ее счет.

– А почему бы и нет? – пожал я плечами.– Вполне, это же не на «экспрессе» ехать.

Я не обнадеживал ее, а действительно так считал. Еще когда боднул легковую машину, угоняя «кодьяк» из гаража, оценил, насколько легко эта машина способна разобраться с препятствиями умеренной капитальности. А со сваренным в Лафкине отбойником она способна расшвыривать мертвяков и мутантов со своего пути, как кегли, никаких проблем.

– А лодки там будут?

– Без топлива точно будут,– уверенно заявил я.– Видишь, сколько брошенной техники вокруг? Куда больше, чем людей. Вопрос лишь в том, где она находится и что у нее в баке. Если машина, например, даже очень хорошая, находится в центре Мемфиса, а в баке у нее пусто, то она будет стоять там вечно.

– А Портленд?

– Портленд – большой город. Я пока не видел ни одного большого города, который бы уцелел. Наверняка не все суда там были заправлены, так что что-нибудь остаться должно.

– А если нет?

– Есть и другие места в окрестностях. Много-много других мест, где-нибудь мы точно найдем траулер, или что там нам нужно.

– А если все же не найдем?

Какая упорная. Странно – что именно она хочет сейчас выяснить? Наш план или как далеко я готов зайти для того, чтобы попасть домой? Ну хорошо, я отвечу, только она все равно не узнает, как далеко на самом деле я готов зайти. И никогда не узнает, надеюсь. Даже я сам не знаю этого до конца.

– Если не найдем брошенную лодку – захватим не брошенную,– сказал я.– Оружие у нас тоже есть.

Дорога вынесла нас к длиннющему мосту через озеро Кентукки, правда так и не заводя в одноименный штат, граница которого тянулась к северу. Мост, естественно, охранялся, и охранялся всерьез. Нас даже остановили для проверки, записали в какую-то книгу и осмотрели машины на предмет скрывающихся от учета людей. Все понимаю, но как-то напряг меня этот досмотр. Все же демонстрация десятка тонн горючего, считай что ничейного, потому что у любого недоброжелателя появится именно такая мысль, а еще и полутора десятков тысяч патронов, легко может привести к идее сообщить по рации, например, куда-нибудь по дороге, что есть «желающий поделиться».

Кстати, с нас взяли пошлину за проезд по мосту и за въезд на какую-то непонятную, но очень самостоятельную территорию. То есть раздел остатков земли между уцелевшими анклавами произошел – все, как я и предсказывал еще в начале Катастрофы.

По дороге на нас никто не напал, хоть ехали мы быстро и настороженно. Проскочили еще мост, уже через Миссури, и после недолгой езды выехали к Кларксвиллу – довольно большому городу размером эдак с Юму, скорее «людским владениям», в силу того что там находился так называемый Форт-Кэмпбелл, где была расквартирована 101-я воздушно-десантная дивизия. Вокруг города были опорные пункты, стояла броня, но внутри все было не так просто – Катастрофа успела здесь погулять: город был великоват для того, чтобы сразу справиться с напастью. Да и военных небось раздергали поначалу по разным задачам и по разным местам. В общем, все как в городе, откуда я уехал: местами мертвецы видны, местами людские анклавы, а по городу катается броня, с которой мертвецов отстреливают. Бродячих их мы уже и не видели, пока проезжали.

Я вспомнил, что тут неподалеку есть еще и Форт-Нокс, где не только учебный центр, но еще и главное хранилище американского золотого запаса. Вот интересно, а его кто прибрал к рукам?

Потом опять были поля, на этот раз необъятные, до самого горизонта. Вновь мертвецы сменились живыми людьми, а затем поля опять сменились лесами. Штат Теннесси сменился штатом Кентукки, дорога вдруг закинула нас в середину мертвого и к тому же полусгоревшего города Боулинг-Грин, в котором, похоже, еще и велись самые настоящие военные действия, потому что следы попаданий артиллерийских снарядов в стенах домов с чем-то спутать трудно. Да и гильз местами насыпано было немало. К счастью, город был не такой уж большой, проскочили его быстро. Интересно только стало – кто здесь и с кем сцепился, что до пушек дошло?

Дорога вела через город, и там переделанный «кодьяк» впервые прошел испытание как зомбодавительное средство – пара мертвецов все же ухитрилась оказаться на пути. Результат был впечатляющим – эвакуатор даже не почувствовал удара, а тела, отброшенные мощными отбойниками, отлетали аж на обочину. Работает, и это внушает надежду на успех.

Почти сразу за Боулинг-Грином показался город Глазго, «людской» и здорово укрепленный, особенно с этой стороны. Вышки, колючка, ров – все всерьез, но там уже люди. Ну и КПП, само собой. К счастью, очередную проверку проходить не стали, потому что люди на посту, узнав, что мы едем мимо, направили в объезд, по тридцать первой дороге, а потом по узенькой двухполоске, которая вывела нас обратно на шоссе.

Так и шли городки, поля, поля, городки, то мирный пейзаж, то с явными признаками беды – где от мертвецов, а где и от людей. Возле города Эдмонтон увидели расстрелянную колонну из пяти грузовиков, сгоревших, с обугленными останками людей внутри. Проскочили как можно быстрее и даже выскочили на главную дорогу, решив, что там перехватить нас будет труднее: очень уж широка. Так по ней и ехали до городка Коламбиа, где наше захолустное шоссе разошлось с главным.

Я обратил внимание, что становилось прохладней. Кондиционер в машине я не включал для пусть и ничтожной, но все же экономии топлива, и задувающий из окна ветер становился все холодней и холодней. В конце концов я притормозил и надел под разгрузку флиссовую «капюшонку», или «hoodie», как их тут часто называют. Дрика оказалась умней меня – оделась по погоде, еще когда мы выезжали, и даже советовала мне сделать то же самое, просто тогда я ее предложение категорически отверг.

Огайо. Города попадались все чаще, людей же становилось меньше – казалось, что едем по пустынной земле, если не считать заметного количества мертвецов на улицах Олбани.

Скорость всю дорогу мы держали умеренную, дело шло к вечеру, так что после этого самого Олбани решили искать местечко для ночлега. Остановились на обочине, поводили пальцами по карте, после чего решили в населенных пунктах счастья не пытать, а устроиться где-нибудь на природе – от людей подальше. И, проехав Афины – «людской город», прикрытый с трех с половиной сторон излучиной реки, проехали немного дальше, за озеро Доу, где и свернули в лес по грунтовому, еле накатанному проселку. Так оно надежней.

25 апреля, пятница, вечер. Национальный парк Уэйн, округ Атенс, Огайо, США

Развели костер, вокруг которого и расселись. Раньше нельзя было – заповедник, это мы из карты узнали, а вот теперь вроде как можно. Ладно, не страшно, если лес поделится с остатками человечества кучкой валежника. Мы аккуратно, а когда погаснет – еще и водой зальем.

Пока собирал валежник – спугнул оленя. Подумал о том, что из-за резкого падения популяции хомо сапиенс должна резко подскочить популяция всех остальных живых тварей. Так и будет, наверное, никуда не денемся от этого. Интересно, люди опять начнут охотиться для еды? Да начнут, наверное, почему бы и нет.

Костер горел весело, потрескивая, на нем, на трехногом таганке, висел чайник, и мы, как-то наплевав на предосторожности, расселись вокруг него втроем, положившись на чутье кота, быстро перебравшегося к теплу. Он, выспавшийся за долгую дорогу в кабине, теперь лежал в позе египетского сфинкса и вглядывался в темноту. Я решил, что пока он спокоен, то и нам особо опасаться нечего. На людей разве что кот не среагирует, скорее всего, но люди отвыкли шляться по ночам. В мире, где ожили мертвые и жрут живых, это первый рефлекс, который проявился у людей, и этот рефлекс я давно заметил что у себя, что у других. Какие люди полезут среди темной ночи в глубь леса, километра на полтора от дороги, по едва заметному проселку?