У Великой реки - Круз Андрей "El Rojo". Страница 130

– Было такое. Я даже сейчас помню. – кивнул капитан. – Не совсем обычное задание было, поэтому отложилось в памяти. Над Болотом мы до этого никогда не летали.

– Понял, спасибо. – кивнул я. – А зачем чиновник летал?

– Какие-то маячки сбрасывал. Вроде бы границы владений магически метил. Что-то с этим не так?

– Почему вы так решили? – ответил я вопросом на вопрос.

– По двум причинам. Потому, что вы этим интересуетесь, а еще потому, что подпоручик Варенецкий погиб через месяц после тех полетов.

– Как погиб? – встрепенулся я.

– Несчастный случай. – ответил комэск. – Был в Твери, в командировке, и ступил на дорогу прямо под грузовик. Мгновенная смерть.

Опа… Кажется, можно уже сказать «горячо». Очень даже возможно, что мы сюда приехали не зря. А такой «несчастный случай» при наличии колдовских умений устроить проще некуда. Если, скажем, тем же «толчком» подловить человека, то даже следов магии на нем не останется. «Толчок» воздействует на воздух, а уже тот толкает. Или, напрямую «толкнуть» другого человека, или какой-то предмет. Магический след останется на нем, а на трупе – ничего.

– Это чиновник сказал про разметку границ? – уточнил я.

Тут тоже не все хорошо. Департамент землеустройства границами не занимается. Этим исключительно Министерство безопасности занимается, куда входит Бригада погранстражи, Департамент Контрразведки и Департамент Благочиния. Другое дело, что они время от времени людей из землеустроителей могут привлекать, поскольку те и есть главные землемеры… Я не специалист, вообще то, но думаю, что не мог землемер заниматься этим сам. Должен был или сопровождать кто-то, или приказ должен был поступить из Минбеза.

– Это у него в сопроводительных документах написано было. Выданных Департаментом Контрразведки. И при нем два колдуна из Контрразведки были.

В душе у меня заиграло нечто вроде свирели. Пусть еще тихой, но достаточно мелодичной. Что-то явно вырисовывается.

– Они как в форт приехали? – спросил я. – Землей? Водой? С охраной?

– Этого не знаю. – отрезал комэск. – Они должны были эти вопросы с комендатурой решать. Я с ними виделся, когда они приказ мне вручали. Приказ подлинный, замечу, все проверки прошел.

Вот это странно. Пока еще фальшивки никто делать не научился, а добраться до подлинных бланков таких приказов… очень сомнительно. А старый бланк повторно не используешь – защита Беренсонов.

– А документы у вас остались? – с надеждой спросил я.

– Остались в канцелярии. Мы за вылеты отчитываемся, между прочим. Бензин у нас казенный, равно как и моторесурс. Видели? – он показал пальцем на дверь, в которую ушел зампотех. – Такие беседы у нас каждый день и не однажды.

Я с пониманием кивнул. Порошин же сказал:

– Но! Тут прошу быть внимательным. Если вы хотите посмотреть документы, то озаботьтесь направлением прямого распоряжения Контрразведки моему командованию, а оно уж пусть озаботится распоряжением мне, письменным, о вашем допуске. В противном случае помочь вам не смогу, ибо нарушать правила не привык, знаете ли.

– А допуск к спецтелеграфу вы мне организовать можете? Это не против правил?

– Нет, это не против правил. – ответил капитан. – Идите в штаб эскадрильи, я туда позвоню. Дежурный унтер офицер Резвунов вас отведет на гарнизонный узел связи. Это он, кстати, без моего приказа вас сведениями снабдил?

– Он не виноват. – улыбнулась Лари и чуть-чуть «придавила». – Это я на нем… немного магии применила. Не надо с него взыскивать.

– Барышня, для вас – что угодно. – вдруг сбился на галантность Порошин.

Нет, хорошо все же с Лари людей расспрашивать. Удобно. И эффективно. И с этим мы попрощались покуда с комэском и направились обратно.

Унтер Резвунов теперь на гитаре не играл, а уже ждал нас, капитан ему все же сообщил, что мы придем. Вызвав вместо себя какого-то ефрейтора, он повел нас по территории форта в сторону комендатуры.

Что бросилось в глаза – малолюдство. Даже в разгаре дня, когда все «в разгоне», вроде бы, в любой воинской части куда оживленней. А сейчас… Так бывает только во время больших проблем, когда весь личный состав бессменно пребывает «в поле», а в пункте постоянной дислокации, на «зимних квартирах», остается только необходимый минимум, порядок поддерживать и наряды тащить.

– Резвунов. – окликнул я нашего провожатого. – А что так тихо? Что случилось?

– Толком ничего не случилось, но каждый день какие-то проблемы. Тут банда, там банда, где-то контрабандистов заметили, пограничную заставу кто-то обстрелял, эльфы, наверное. Давно так беспокойно не было. На заставах усиление, на конвои охрану выделили. Здесь, считайте, хозвзвод службу несет, авторота и наша полурота. Комендачи еще, ну и пушкари с батареи, само собой.

– Давно такие безобразия начались? – спросил я.

– С месяц примерно. Так по чуть-чуть, с каждым днем больше, а теперь наши пилоты летать не успевают. По четыре вылета в день у них бывает. За речкой, кстати, было нападение на казарму баронской дружины. Есть убитые и два пулеметных броневика увели. «Гладиаторов».

– Броневика? – поразился я. – Они то кому понадобились? По лесам с ними не побегаешь, куда их спрячешь?

– Ну вот, у нас тоже все удивились, а ведь кому-то понадобились. – пожал плечами Резвунов.

– Ну а статистика есть, кто шалит?

– Статистика простая – кто только не шалит. Как будто все с цепи сорвались. Даже банду гномов на той стороне реки замечали, промышляют контрабандой.

– Гномов? Или друэгаров?

– Гномы. Изгнанники.

– А, понятно.

Гномы разбойничать идут редко, равно как и в иной криминал. Тут им их упертость на «заветах предков» не дает дисциплину хулиганить. Но изредка в гномьих родах случаются великие размолвки, если какие-то из заветов можно толковать по разному, как обычно и происходит. И тогда род выбрасывает из себя какую-нибудь группку несогласных. Обычно они пристраиваются к какому-то ремеслу, но иногда попадают и в криминал. Я слышал о двух таких бандах и обе были связаны скорее с контрабандой, нежели с человекоубийством или там ограблениями. И контрабандой, в обоих случаях, они занимались оружейной.