Кот, который сигналил - Браун Лилиан Джексон. Страница 25

Изменив своей привычке, он отправился в центр на машине. Бросив её на стоянке, вломился в дверь ателье и швырнул фотоснимок на стол Фран.

– Ты что-нибудь знаешь об этом? О кресле, не о человеке?

Дизайнерша широко открыла глаза:

– Где ты взял эту фотографию? Кто этот человек? Он что, продает кресло?

– Этого человека нет в живых. Кресло – в моём амбаре. Я получил его якобы в благодарность от Элизабет за то, что спас ей жизнь на острове. Знай я тогда, что получу его, я бы оставил её в болоте!

– Очень смешно, – сказала Фран, – ты даже не представляешь, чем ты теперь владеешь. Это плетёное кресло-качалка, которому по крайней мере сто лет. Несчастный старик сплёл его из ивовых прутьев.

– Ну так пусть оно и остаётся у несчастного старика! Даже «Матери» Уистлера оно бы показалось уродством! Коко обнюхал его и скривился, Юм-Юм просто к нему не подойдёт, – это тебе ни о чём не говорит?

– Я не считаю Юм-Юм арбитром в вопросах вкуса! – Однажды эти две особы женского пола имели стычку, из которой Юм-Юм вышла победительницей. – Это прекрасное произведение народного искусства, и один торговец с Восточного побережья недавно предлагал такое же за две тысячи долларов.

– Ты меня дурачишь!

– Вовсе нет! Это коллекционная вещь! Ты хочешь его продать? Аманда, не моргнув, даст тебе тысячу баксов. Оно удобное?

– Очень. Но всё-таки я считаю, что это не мебель, а какой-то кошмарный маскарад.

– Иди домой! И поразмысли на досуге! – нетерпеливо сказала Фран. – Это кресло подобно скульптуре! Оно оживит твою светлую современную мебель. Поживи с ним немного, и тебе непременно захочется написать для «Пера Квилла» трактат о неповторимом обаянии плетёных вещей. Я тебе помогу собрать кое-какой материал.

Фран произнесла волшебное слово – когда речь заходила о материале для колонки, Квиллер мгновенно зажигался, – но, чтобы сохранить престиж журналиста, он подавил волнение и указал на деревянный ящичек, стоявший у Фран на столе:

– Что это такое? Ещё один дорогостоящий экспонат? – Размеры и форма походившего на двухфунтовую буханку хлеба экспоната были слегка грубоваты.

– Это английская карандашная коробка, – сказала Фран. – Довольно старинная вещь в сельском стиле. Думаю, она из ореха. К нам она попала из поместья Витерспунов в Локмастере.

Тёмно-коричневое дерево потускнело от времени. На крышке красовался медный ободок, а в замке торчал маленький медный ключ. Квиллер поднял крышку и увидел просторное отделение.

– Сюда можно складывать запонки, – предложила Фран.

– Я не пользуюсь запонками. В Пикаксе никто ими не пользуется! Мне нужно куда-то складывать ручки. Один из домашних грабителей всё время их таскает. Подозреваю, что это Коко.

– Что же, коробка прекрасно подойдёт для ручек, а в ящичек внизу можешь класть скрепки.

– Юм-Юм открывает все ящички и коллекционирует скрепки. – Квиллер подёргал ящик. – Его заело.

– Нет, не заело. Просто он с секретом.

– Беру, – сказал он. – И фотографию тоже.

С карандашной коробкой под мышкой Квиллер прошёл два квартала до того места, где оставил машину. Парковка являлась главной проблемой в центре Пикакса. Квиллеру ни разу не удавалось высунуть сюда нос без того, чтобы не встретить с дюжину знакомых. Вот и сегодня он поздоровался со своим парикмахером, с полицейским, у которого был свободный день, с кассиром из супермаркета Тудла и с хозяином магазина мужской одежды «Скотти».

– А, помещик собственной персоной! – приветствовал его хозяин магазина. – Когда пожалуете на примерку юбки?

– Не раньше, чем владелец похоронного бюро сообщит вам печальную весть, – нашёлся Квиллер.

Затем, по пути в банк, его остановил вопросом Ларри Ланспик:

– Что это ты несёшь? Бадью с завтраком?

– Нет, ящик с пистолетами. Я направляюсь на дуэль… Как продвигается пьеса, Ларри?

– Были некоторые трудности. Фран и эта девица из Чикаго хотели ввести в сцены в лесу пирамиду. Можешь себе представить, как это бессмысленное сооружение загромоздило бы сцену, усложнило бы смену декораций и повергло бы в недоумение публику?! Кэрол, Джуниор и я даже прибегли к угрозам, что вообще бросим это дело, и Фран наконец послушалась разумных доводов. Эта девица – её постоянная клиентка, к тому же она внесла весьма ощутимый вклад в бюджет клуба. Политика, друг мой! Политика!

Вернувшись домой с английской карандашной коробкой под мышкой, Квиллер заполнил верхнее отделение фломастерами (чёрного опять не хватало, Квиллер нашел его в прихожей), а ящичек – большими скрепками. Сиамцы наблюдали за его действиями с назойливым любопытством, изогнув хвосты наподобие ятаганов.

– Ну что, злодеи, получили? – съязвил он, защёлкнув крышку и оставив ключ в замке, ибо ещё ни один кот не научился поворачивать ключи. – Хотя это дело времени, – высказал он предположение.

Сегодня они с Полли рано поужинали в «Старой мельнице», поскольку Полли ждали на десерт и кофе – заключительный аккорд свадебного приёма с преподнесением подарков.

– Может, и ты присоединишься к нам? – ехидно спросила Полли. – Знаешь, мужчины теперь часто посещают подобные приёмы.

– Только не я, – сказал он, резко оборвав эту тему. – Сегодня утром над твоим домом трудились электрик и водопроводчик. Строение наконец перестаёт выглядеть как лесопилка и начинает больше походить на жилище.

– А что мне делать с этой грудой земли, которая осталась после того, как вырыли котлован под фундамент? – спросила она, в тревоге сдвинув брови.

– Думаю, часть они используют, чтобы засыпать дыры и выровнять участок, А остальное отвезут куда скажешь: бульдозер справится с этим в два счёта.

– Мне хочется как-то отделить дом от шоссе. Что, если посадить деревья и кустарники? Это даст ощущение уединенности. Только я не хочу, чтобы было видно, будто это посажено специально, Я хочу, чтобы это выглядело абсолютно естественно. Как это сделать?

– В таких случаях обычно звонят Кевину Дуну, – резковато ответил Квиллер. – Он специально в течение четырёх лет посещал сельскохозяйственный колледж, чтобы научиться всем этим премудростям.

– Я тебе надоела своими заботами о доме, дорогой? – искренне спросила Полли.

– Ты никогда мне не надоедаешь. И тебе это известно. Но – для твоего же собственного блага – поручи все профессионалам и не решай все проблемы сама.

– Это первый и последний дом в моей жизни, который я строю, и мне хочется, чтобы в нём была видна я, – кротко ответила Полли. – До этого, где бы я ни жила, мне всегда приходилось идти на компромисс и довольствоваться тем, что есть.

– Да, я понимаю и прошу у тебя прощения за резкость. Что ещё тебя мучит?

– Ну… интерьер. Мне бы хотелось, чтобы стены были оштукатурены и побелены, а резьба по дереву выполнена в немецком стиле. Я приглядела это в одном журнале, но к такой стильной основе нужна хорошая мебель. Моя же не представляет никакой ценности, но это фамильные вещи, и я не смогу с ними расстаться. К ним же больше подойдут бумажные обои, но… я… совершенно захвачена идеей белых стен и тонированной резьбы по дереву. Прошлой ночью просто спать не могла – всё думала об этом.

«А ведь выход до смешного прост, – подумал Квиллер. – Позволь мне Полли, завалил бы дом ценной деревенской стариной. Для начала отдал бы ей плетёное кресло-качалку. Но Полли вряд ли придётся по душе такая щедрость».

– Представь, что одна из твоих служащих, у которой такая же проблема, обратилась к тебе за советом. Что бы ты ей посоветовала? – сказал Квиллер.

Последовала пауза, а затем Полли со смущенной улыбкой ответила:

– Сохранить вещи, которые она любит, и использовать обои.

– Правильно!

Полли тяжело вздохнула:

– Я всё болтаю и болтаю. Какая же я глупая! Чем ты занимался это время?

– Ну, я беседовал с твоим строителем. Он оказался неплохим парнем, несмотря на то что похож на лешего и употребляет двойные отрицания. Я пришёл к выводу, что жители Мускаунти двуязычны. Половина говорит по-английски, а половина – по-мускаунтски.