Страхи мудреца. Книга 1 - Ротфусс Патрик "alex971". Страница 97
И, разумеется, Амброз во всем этом напрямую замешан не был. Он для этого был чересчур хитер. Подобное судилище могло сильно испортить его репутацию в Университете. Если бы Амброз лично подал на меня в суд, магистры были бы в ярости. Они делали все, чтобы защитить доброе имя Университета вообще и арканума в особенности.
Так что Амброз к обвинению никакого отношения не имел. В суд Имре обратилась горстка влиятельных аристократов из Имре. Да, конечно, они были знакомы с Амброзом, но тут ничего предосудительного не было. В конце концов, Амброз был знаком со всеми, кто обладал властью, знатностью или деньгами по ту и по эту сторону реки.
Итак, мне предстояло подвергнуться суду по железному закону. Это отравило мне целых шесть дней. Учеба пошла псу под хвост, работа в артной встала, и вдобавок эта история окончательно похоронила мои надежды найти когда-нибудь покровителя среди местной знати.
То, что сначала казалось грозной опасностью, при ближайшем рассмотрении превратилось в нудное и помпезное мероприятие. Более сорока письменных показаний свидетелей было зачитано вслух, подтверждено и внесено в судебные протоколы. Целые дни уходили на произнесение долгих речей. На цитаты из железного закона. На всякие формальности. На официальные обращения. На старых крючкотворов, ссылающихся на старые книги.
Я защищался как мог в суде Содружества, потом в церковном суде. Арвил и Элкса Дал выступали в мою пользу. Точнее, писали письма, а потом зачитывали их вслух перед судом.
В конце концов меня оправдали. Мне казалось, будто я реабилитирован. Мне казалось, что я выиграл…
Но я все еще был чудовищно наивен во многих отношениях.
ГЛАВА 46
ИНТЕРЛЮДИЯ
НЕМНОЖКО МУЗЫКИ
Квоут медленно поднялся на ноги и быстро потянулся.
— Давайте пока на этом остановимся, — сказал он. — Сдается мне, что сегодня обедать придет больше народу, чем обычно. Пойду-ка посмотрю, как там суп, и приготовлю кое-что еще.
Он кивнул Хронисту.
— Возможно, вам тоже стоит подготовиться.
Хронист остался сидеть.
— Погодите, погодите! — сказал он. — Это же был ваш суд в Имре?
Он растерянно уставился на страницу.
— И это все?
— И это все, — сказал Квоут. — Ничего особенно интересного там не было.
— Но это же самая первая история, которую я вообще услышал о вас, когда приехал в Университет! — запротестовал Хронист. — Про то, как вы за день выучили темью! Про то, что вся ваша защитная речь была составлена в стихах и, когда вы умолкли, вам зааплодировали! Про то, как…
— Ой, да ерунда все это, — небрежно сказал Квоут, возвращаясь за стойку. — Основное вы уже знаете.
Хронист снова посмотрел на страницу.
— В вашем изложении это выглядит чересчур коротко.
— Ну, если вам так уж нужно подробное изложение, можете получить его из других источников, — сказал Квоут. — На суде присутствовали десятки людей. Существуют целых два полных письменных отчета. Не вижу нужды добавлять к ним третий.
Хронист был неприятно удивлен.
— Так вы уже рассказывали об этом какому-то историку?
Квоут гоготнул.
— Вы говорите как обманутый любовник!
Он принялся доставать из-под стойки стопки мисок и тарелок.
— Не тревожьтесь, вы первый, кто узнает мою историю.
— Вы сказали, что существуют письменные отчеты, — начал Хронист. Затем он удивленно уставился на Квоута. — Вы хотите сказать, что написали воспоминания?
В голосе писца послышались странные нотки, что-то близкое к алчности.
Квоут нахмурился.
— Да нет вообще-то.
Он шумно вздохнул.
— Я затеял было писать нечто в этом духе, но потом бросил, решил, что это плохая идея.
— И вы дошли до самого суда в Имре? — спросил Хронист, глядя на лежащую перед ним страницу. Он только теперь обнаружил, что по-прежнему держит перо на весу над бумагой. Он отвернул латунный наконечник пера и принялся раздраженно протирать его тряпочкой. — Если у вас все это было записано, могли бы и избавить меня от того, чтобы я целых полтора дня трудил руку!
Квоут растерянно наморщил лоб.
— Что-что?
Хронист резкими движениями протирал перо, каждый его жест вопиял об оскорбленном достоинстве.
— Я мог бы и догадаться! — сказал он. — Все шло слишком гладко!
Он гневно зыркнул глазами.
— Да вы знаете, сколько мне стоила эта бумага?
Он сердито указал на портфель, где лежали исписанные листы.
Квоут сначала тупо смотрел на него, потом расхохотался — он сообразил, в чем дело.
— Да нет, вы не поняли! Я бросил писать через пару дней. И исписал всего несколько страниц. И того не будет.
Гнев Хрониста остыл, он выглядел сконфуженным.
— А-а!
— Нет, вы и в самом деле ведете себя как уязвленный любовник! — усмехнулся Квоут. — Боже милостивый, да успокойтесь вы! Моя история вполне девственна. Ваши руки коснутся ее первыми.
Он покачал головой.
— Записывать историю — это совсем не то, что ее рассказывать. Похоже, мне это не дается. Все выходило наперекосяк.
— Я бы с удовольствием взглянул на то, что вы написали, — сказал Хронист, откидываясь на спинку стула. — Даже если там всего несколько страниц.
— Да, это давно было, — сказал Квоут. — Я даже и не знаю, куда они делись-то, страницы эти.
— Они у тебя в комнате, Реши! — радостно напомнил Баст. — На столе лежат.
Квоут тяжело вздохнул.
— Баст, я просто пытался быть вежливым. По правде говоря, в них нет ничего такого, что бы стоило показывать людям. Если бы я написал что-нибудь, что стоило читать, я бы писать не бросил.
Он ушел на кухню, и из кладовки послышалась приглушенная деловитая возня.
— Неплохая попытка, — вполголоса сказал Баст. — Но это дохлый номер. Я уже пробовал.
— Не учи ученого! — буркнул Хронист. — Уж я-то знаю, как вытянуть из человека его историю.
С кухни донесся грохот, плеск воды, звук захлопнувшейся двери.
Хронист взглянул на Баста.
— Быть может, тебе следует ему помочь?
Баст пожал плечами и поудобнее устроился на стуле.
Через некоторое время Квоут вернулся с кухни с разделочной доской и миской свежевымытых овощей.
— Боюсь, я все-таки не понимаю, — сказал Хронист. — Откуда взялись два письменных отчета, если вы не писали ничего сами и не беседовали с историками?
— А я смотрю, вы никогда не судились, верно? — усмехнулся Квоут. — Суды Содружества всегда ведут очень подробные записи, а церковь — тем более. Так что если вам так уж нужны подробности, можете порыться в их протоколах и книгах записей, соответственно.
— Может, и так, — сказал Хронист. — Однако же ваш рассказ о суде…
— Выйдет ужасно нудно, — сказал Квоут. Он закончил чистить морковку и принялся ее резать. — Бесконечные официозные речи да цитаты из «Книги о Пути». Там было скучно, и рассказывать об этом скучно.
Он смахнул нарезанную морковку с доски в миску.
— К тому же мы, пожалуй, и так слишком надолго застряли в Университете, — сказал он. — Нам потребуется время на остальное. На то, чего никто не видел и не слышал.
— Реши, нет! — возопил Баст, вскинувшись на стуле. Он, скривившись, указал пальцем на стойку. — Это свекла?!
Квоут взглянул на темно-красный корнеплод на доске, как будто никак не ожидал увидеть его здесь.
— Реши, не клади в суп свеклу! — взмолился Баст. — Такая гадость!
— Многие любят свеклу, Баст, — возразил Квоут. — К тому же она очень полезная. Способствует кроветворению.
— Ненавижу свеклу! — жалобно сказал Баст.
— Ну, — спокойно возразил Квоут, — раз уж суп варю я, мне и решать, что в него класть!
Баст встал на ноги и угрюмо подошел к стойке.
— Ладно, давай я сам! — сердито сказал он, жестом прогоняя Квоута от стойки. — А ты сходи принеси колбасы и один из тех сыров с прожилками.
Он подтолкнул Квоута к лестнице, ведущей в погреб, и, бурча, ворвался на кухню. Вскоре оттуда послышались лязг и грохот.