Свадьба на Рождество - Браун Лори. Страница 36
Он уступил желанию узнать вкус ее губ. Она ответила – изучающе, нежно и вызывающе одновременно. Тлеющие угольки вспыхнули ярким пламенем.
Мэтти сорвала перчатки. Ее пальцы гладили его волосы. Престон прижал ее к двери, желая почувствовать все ее тело. Тяжелая одежда мешала. Защелка двери подалась, дверь распахнулась, и они ввалились внутрь. Он воспользовался моментом, чтобы сбросить пальто. На полу оказалось и ее манто. Поцелуя они не прерывали.
Проведя губами по ее лицу, он коснулся чувствительной мочки уха. Ее тело изогнулось, и он прижал ее крепче. Пока еще недостаточно крепко. Губы Престона скользили по ее плечу. Он шептал ее имя, говорил ей слова, которые джентльмен ни в коем случае не должен говорить леди, – на незнакомых ей языках, чтобы она не поняла…
Мэтти и не нужно было понимать. Его желание вибрировало в ней, отдаваясь истомой. Его страсть разжигала ее огонь. Он хотел – она была готова отдать. Он предлагал – она страстно хотела получить. Она шепнула:
– Да…
Господи, что же он делает? Усилием воли Престон заставил себя вспомнить, кого держит в объятиях. Дать волю страсти – не исключено, это поможет ему освободиться от тоски по ней, но самой Матильде окажет очень плохую услугу. Она не из тех, кто легко сдается.
Он проклинал человека, которого старался забыть. Мужчину, который воспользовался ее страстной натурой и бросил потом с двумя детьми на произвол судьбы. Нет, он так не поступит. Пусть даже ценой собственных страданий.
Он сумел справиться с собой. Его поцелуи стали осторожными, он прошептал:
– А теперь действительно пора пожелать друг другу спокойной ночи. – И поцеловал ее в лоб.
Скорее, чтобы не передумать, чтобы, чего доброго, инстинкт не взял верх над разумом, он выскочил из каюты. Дверь за ним закрылась. Мэтти прошептала:
– Черт тебя побери.
Сделав глубокий вдох, Престон отправился на поиски бутылки коньяку.
Мэтти топнула ногой. Как он смел – целовать ее вот так и потом сбежать?! Его поцелуи обещали, и она ждала обещанного, жаждала всей душой. Его пальто валялось на полу. Она пнула его ногой.
Она не была такой уж невинной овечкой. В конце концов, она выросла на ферме. Знала женщин, которые говорили о мужчинах безо всякого стеснения. Но сама она ни разу не отважилась, да и не хотела, пока не встретила Престона.
А теперь никогда не узнает.
Вряд ли она испытает такое же чувство к кому-нибудь другому. Даже представить невозможно, что она хочет другого мужчину так, как хотела Престона.
Готовясь ко сну, Мэтти привела комнату в порядок. Эдит не должна ничего увидеть. Осталось только его пальто, по-прежнему лежащее там, где он его сбросил. Напоминание о том, как он ее обманул.
«Черт тебя подери зато, что ты поцеловал меня и ушел, а я тебе поверила…»
Надо выбросить пальто в коридор. Пусть сам выпутывается, как хочет. Он прекрасно сочиняет благовидные предлоги. Мэтти подняла пальто с пола. Запах его одеколона! Она гладила рукой мягкую шерсть, вспоминая, как прижималась щекой к этому пальто, когда он обнимал ее, ласкал ее…
– Да будь оно все проклято!
Не раздумывая ни минуты, она повернулась на каблуках и пошла взять пистолет.
Глава 16
Престон мерил шагами спальню. Он не мог усидеть на месте, не мог даже насладиться вкусом коньяка.
Может, написать ей письмо? Нет, нужно лично принести извинения. Утром. Он попытался представить, как это будет. Все не то! Какими словами просить прощения у женщины, брошенной в момент, когда она была готова отдаться? Не рассказывать же о собственных мучениях.
Престон развалился в кресле, закинув ноги на пуфик. Коньяк казался ему совершенно безвкусным. Может, стоит подождать до обеда, тогда он сумеет достать цветы. Прощения легче просить с букетом в руках. Подарки! Купить побрякушку или две. Драгоценности всегда облегчают дело.
Нет. Мэтти не похожа на женщин, которых он знал. Она другая. Ее не смягчить драгоценностями или цветами. Нужно быть честным с ней, честным до глубины души. И это труднее всего.
Резкий стук в дверь. Он сел. Кого там несет? Первый час ночи. Престон отодвинул стакан.
– Одну минуту.
Дверь распахнулась настежь, прежде чем он успел вскочить.
– Не трудитесь вставать. – В каюту влетела Матильда. – Вы забыли свое пальто.
Она бросила пальто на пол возле его кресла. Только теперь он заметил пистолет в ее руке. Престон спокойно сказал:
– Я мог бы забрать его утром.
Он не боялся, что она его застрелит, несмотря на предыдущий опыт. Не так хладнокровно. Любопытно, однако, что еще она придумала?
– Я очень зла на вас.
– Вижу. Знаете, я как раз думал, как бы мне извиниться.
– В самом деле?
– Да, прямо перед вашим… вторжением.
– Понятно. Только боюсь, что одних извинений мало.
– Да? Я думал, не преподнести ли вам цветы, драгоценное украшение… Вы этого хотите?
Мэтти покачала головой:
– Вовсе нет.
Она не знала, что делать дальше.
– Если вы пришли, чтобы вызвать меня на дуэль, то вам следует знать: женщина не должна сама отстаивать свою честь. Попросите капитана, вероятно, он…
– Я хочу, чтобы вы любили меня, прямо сейчас.
– Под дулом пистолета? Не очень романтично.
Слишком далеко она зашла, чтобы теперь отступить.
– Встаньте и снимите одежду.
– Мэтти…
– Я не шучу.
Она наклонилась над ним, размахивая пистолетом у него перед носом.
Движением таким быстрым, что она и не заметила, Престон выбил пистолет из ее руки. Схватив ее за кисть, он потянул ее на себя, и она упала к нему на колени. Мэтти силилась встать. Престон крепко схватил ее обеими руками, стараясь тем не менее не сделать ей больно.
– Успокойтесь.
Его голос не допускал возражений. Она обмякла. Престон ослабил хватку. Мэтти кусала губы. Что ж, она сделала попытку и проиграла. Теперь самое лучшее – убраться отсюда, сохранив хотя бы видимость достоинства. Он похлопал ее по спине:
– Просто расслабьтесь на минуту.
– Я…
– Тише. Не надо слов. Вы не сможете расслабиться, пока не замолчите.
Престон притянул ее голову к своей груди и подхватил ноги под коленями, чтобы повернуть ее на бок.
Он напевал какую-то простую мелодию, тихим и мягким голосом. Мэтти слышала, как басовые ноты вибрируют в его груди. Он осторожно гладил ее по спине.
Напряжение отступило. Мэтти свернулась калачиком в его руках.
– Милая Мэтти. – Престон поцеловал ее в макушку. – Зачем нужен пистолет? Стоило вам только сказать, и я бы сделал все, что вы хотите…
Она вскинула голову:
– Правда? В этом случае…
Он вновь притянул ее к себе.
– Не теперь. Позвольте мне закончить. Простите, что оставил вас так внезапно – там, в вашей каюте. Нет, не за то, что оставил вас. Это как раз было благородно. За то, что не объяснил почему.
Престон глубоко вздохнул. Быть честным с ней – быть честным и с самим собой тоже. Может быть, впервые в жизни.
– Преследование – вот что меня всегда завораживало. Ухаживать, добиваться, очаровывать, бросать вызов! Как только я добивался своего, я быстро остывал.
– Это предупреждение?
Престон сказал печально:
– Может быть, и так.
– Принимаю к сведению. Но решения не изменю.
– Я даже не уверен, что пытаюсь вас отговорить. Я хочу вас, как не хотел ни одну женщину раньше. Моя душа разрывается, потому что я не уверен, хочу ли я вас забыть. И что мне делать, если старый испытанный способ не поможет?
Она повернулась и посмотрела ему в глаза:
– Что вы сказали?
– Я не знаю, хочу ли я вас забыть…
– Нет. Про то, что вы меня хотите, как ни одну женщину раньше. Скажите это еще раз!
Престон улыбнулся. Глядя ей прямо в глаза, он сказал:
– Мэтти Максвелл. Никогда еще я не встречал такую женщину, как вы. И никого не хотел так, как хочу вас.
– Более чем достаточно.
Она спрыгнула с его колен и встала рядом с креслом. Он ждал какой угодно реакции на свое признание, только не этой. Она сказала: