Свадьба на Рождество - Браун Лори. Страница 8

Мэтти запротестовала:

– Ни за что не стану давать ребенку опиум! Я знаю, что…

– Это не опиум. – Престон показал ей этикетку. – Это гвоздичное масло! Одна моя добрая знакомая, Анна, давала его своим детям. Достаточно втереть в десны одну каплю.

Матильда с сомнением посмотрела на пузырек.

– Вы всегда носите с собой лекарство от зубной боли?

– А у вас что, никогда не болели зубы? Это отличное средство. Добавьте его в чай или бренди – и сможете лечить ангину. А еще…

Она взяла протянутый пузырек.

– Я знаю, что такое гвоздичное масло. Просто мне в голову не пришло, что оно помогает маленьким детям.

Матильда капнула маслом на палец. Но не тут-то было! Бесси закрыла рот и отвернулась. Никакие уговоры не действовали. Попытки насильно разжать ротик девочки привели к тому, что она зарыдала еще сильнее. Мэтти взяла девочку на руки.

– Вам придется мне помочь.

Престон удивился. Вот еще, совать палец в рот младенцу! Зубки у Бесси, может быть, и крошечные, но с каким упрямством она сжимает челюсти!

– Уж лучше вы…

Мэтти решительно протянула ему девочку. Пришлось сражаться с плачущим ребенком. Казалось, у Бесси внезапно выросло десять рук и ног. Как бы не уронить ее на пол или, не дай Бог, не сделать ей больно. Так всегда с женщинами, подумал Престон. Пытаешься привязать их покрепче – плохо, даешь им свободу – ничуть не лучше… Взрослую женщину можно хотя бы уговорить. Подействуют ли слова на двухлетнюю малышку?

– Я, кажется, придумал…

Матильда с девочкой на руках устроилась в кресле-качалке. Престон опустился на колени. Ровным, низким голосом он заговорил с Бесси:

– Никто не обидит тебя, обещаю.

Ребенок затих. Наконец-то! Что же сказать такой маленькой девочке?

– Когда я увидел тебя в первый раз, я подумал, что ты ангел.

Она смотрела недоверчиво.

– У тебя такие выразительные глаза! Однажды во дворце индийского раджи я видел вазу такого же чудесного синего цвета, что и твои глаза. На лазурном фоне горели золотые искорки. Простая форма вазы подчеркивала изысканность ее цвета. Во дворце было много роскошных вещей, но я помню только эту маленькую вазу. – Престон вытер слезинку с ее щеки. – Разве можно плакать такой красивой девочке? Жаль, что я не поэт: я бы написал сонет в честь твоих золотых кудряшек. А будь я музыкантом, я сочинил бы песню о твоих фарфоровых щечках.

Ее глаза, казалось, заглядывали ему в душу.

– Увы, словами не передать твоего очарования. И ты такая необычная! Я видел много красивых девочек, но только ты запала мне в душу.

Матильда прошептала:

– Продолжайте… – Она откашлялась. – Кажется, на нее подействовало…

Престон кивнул, не отрывая от девочки взгляда.

– И поэтому разреши мне быть твоим рыцарем, чтобы защищать тебя от всех бед… – Престон улыбнулся, и девочка улыбнулась в ответ. – А теперь, моя дорогая, мы хотим вылечить твои бедные зубки. – Он смазал маслом палец. – Я положу тебе в ротик лекарство, вот так. Смотри. Сейчас твоя очередь.

Престон дотронулся до ее нижней губы. Бесси хихикнула.

– Ну-ка откройся!

Она послушно раскрыла рот, как птенец при виде червяка. Вкус лекарства сначала ее озадачил. Потом девочка чмокнула губами, заулыбалась и бросилась Престону на шею. Через минуту Бесси крепко спала, прижавшись к его плечу. Престон был поражен. Одно мгновение – и вопящий чертенок превратился в ангела. А он еще боялся, что она станет кусаться! Отличная работа! Он оглянулся на Матильду, ожидая похвалы. Но та стояла нахмурясь.

– Нам удалось!

Он чувствовал себя победителем.

– Это вам удалось, а не мне. Какое красноречие! Да вы любую женщину уговорите.

Мэтти забрала у него девочку, чтобы отнести ее в детскую. В дверях она обернулась:

– Только не пытайтесь очаровать меня! Ничего не выйдет. Лесть на меня не действует.

Он кивнул:

– Я это запомню.

На самом деле он прекрасно знал, что ни один человек, будь то мужчина или женщина, не устоит перед искренним восхищением.

– Да уж, постарайтесь.

Матильда упряма и недоверчива, но тем интереснее игра. Она провела черту, пересечь которую он может только на свой страх и риск. Еще мальчиком он привык отвечать на вызов. Престон вернулся в спальню и лег на кровать, сунув руки за голову. Давно ему не попадался такой занятный противник. Он улыбнулся.

Глава 4

Нужно успокоиться, уговаривала себя Мэтти. Сейчас она просто не в состоянии вернуться в спальню, где этот англичанин лежит на ее кровати. Ей было стыдно признаться самой себе, что его ласковые слова взволновали ее до глубины души. А ведь он разговаривал с Бесси, а не с ней! Как он это сказал: «Откройся»! И Мэтти послушно открыла рот, быстрее, чем Бесси, когда она выпрашивает мятный леденец. К счастью, Престон этого не заметил.

Сжав губы, Мэтти схватила метлу и принялась с ожесточением мести дощатый пол. Нежданно-негаданно явился сюда этот красавец и пробудил в ней давние мечты о далеких странах. Все детство Мэтти прошло в скитаниях, и она точно знала – лишь там хорошо, где нас нет. Она ни за что не позволит ему вовлечь себя в эту безумную затею. Здесь синица в руке стоит двух в английском небе.

Тихие крадущиеся шаги за спиной! Сердце екнуло. Боже, она опять забыла надеть на него наручники. Мэтти быстро обернулась.

Посреди комнаты стоял восьмилетний Натан, зевая во весь рот. Мэтти выдохнула:

– Как ты меня напугал! Прости, милый, мы тебя разбудили.

Мальчик тряхнул головой. Его каштановые волосы были взлохмачены. Затем он скорчил горестную гримасу, потер кулаками глаза и ткнул пальцем в сторону детской комнаты. Мэтти кивнула в ответ. Натан вообще говорил мало и неохотно. Они с Джозефом использовали индейский язык жестов, и за те три года, что они прожили на ее ферме, Мэтти тоже научилась его понимать.

– Ты мог бы выйти из своей комнаты и познакомиться с нашим гостем.

Мальчик покачал головой. Он стеснялся незнакомых людей. Мэтти была вынуждена признать, что он довольно нелюдим и хорошо себя чувствует только в кругу своей маленькой семьи. Когда они ездили в город, Мэтти старалась поощрять его игры с другими мальчиками, однако Натан предпочитал держаться поближе к ней. Как ему помочь, она не знала. Впрочем, Мэтти не собиралась сдаваться.

– Садись-ка ты за стол, а я приготовлю тебе кружку горячего молока. Это поможет тебе заснуть.

Натан послушно взгромоздился на стул. Как он вырос за последнее время! Уже и эти брюки ему малы. Мэтти мысленно добавила еще один пункт к длинному списку покупок, которые предстояло сделать в ближайшие дни. Им столько всего нужно – мука, сахар, чай, а еще зерно на зиму, чтобы прокормить двух лошадей и молочных коров.

Мэтти потерла лоб. На те деньги, что хранятся в старой коробке из-под сигар, им не протянуть до весны. Она уже продала почти весь скот, потому что его нечем было бы кормить, когда ляжет снег. Весной оставшиеся коровы принесут потомство, и у нее будет новое стадо. Эти шесть коров – их единственная надежда.

Как говорил отец, «делай что хочешь, но оставайся в игре. Судьба переменчива, рано или поздно тебе выпадет счастливая карта. Главное – не выходить из игры».

Натан постучал по столу, пытаясь привлечь ее внимание. Ему не нравилось, что она чем-то обеспокоена. Мэтти заставила себя улыбнуться. Бедный мальчик и так слишком натерпелся.

– Молоко какое-то невкусное. Давай возьмем остатки какао и сахара? У нас получится горячий шоколад.

Натан захлопал в ладоши. Тщательно все перемешав, Мэтти сняла с огня кастрюльку с шоколадом и повернулась к столу. Ее гость стоял в дверях спальни. Она застыла. Оказывается, этот англичанин умеет двигаться бесшумно, как индеец. Интересно, давно ли он тут стоит?

– Может, и мне нальете чашечку? Я тоже не могу заснуть.

Натан выскочил из-за стола и спрятался у нее за спиной. Мэтти чуть не пролила молоко. Она опустила кастрюльку на стол, взяла мальчика за плечи и поставила перед собой.