Вампирские архивы: Книга 2. Проклятие крови - Коппер Бэзил. Страница 23

Приникнув к окошку, По мог разглядеть все полуподвальное помещение — по всей вероятности, оно освещалось изнутри. Он мгновенно определил, откуда исходил свет: из открытой двери на лестницу. Он различал и ее, и грязную лужу в углу, и открытую дверцу, ведущую в каменную конуру. Этот вход что-то заслоняло — какая-то согбенная фигура приникла к бледному худому телу Джона Гаубера.

Длинная юбка в складку, чепец — это была Элва Гаубер. Она нагнулась вперед, лицо ее касалось то ли лица, то ли правого плеча несчастного мужа.

Сердце писателя, и без того не отличавшееся крепостью, безумно забилось, так что звенело в ушах. Он придвинулся ближе к окошку, но, вероятно, переусердствовал, заслонив свет, потому что в этот момент Элва Гаубер обернулась.

Лицо ее было бледным, как лунный диск. И так же как луна, было испещрено темными пятнами неправильной формы. Она быстро подошла, почти подбежала к окошку, за которым, согнувшись в три погибели, скорчился наблюдатель. По увидел ее так ясно и так близко, что смог разглядеть все до мельчайших деталей.

По ее губам и щекам было размазано что-то темное, блестящее и липкое. Женщина высунула язык, облизывая губы…

Кровь!

По вскочил на ноги и побежал к входной двери дома. Дрожащими пальцами схватился за молоток и принялся колотить в дверь. Никакого ответа. Тогда он попытался выбить дверь плечом, налег всем своим хрупким телом — дверь не поддавалась. Он бросился к окну, постучал в него, приник к стеклу, но не сумел ничего разглядеть внутри. Снова поднял кулак, намереваясь разбить стекло за неимением лучшего выхода.

За окном появился силуэт женщины. Она взялась за раму и подняла ее вверх. Прежде чем По успел отпрянуть, в образовавшемся проеме метнулось, как нападающая кобра, что-то белое, скрюченные пальцы схватили его за лацканы плаща и вцепились мертвой хваткой. Горящие глаза Элвы Гаубер с неописуемой яростью впились в него.

Чепец упал ее с головы, темные волосы в беспорядке разметались по плечам. Кровь яркими каплями и размазанными пятнами выделялась на губах и на скулах.

— Твое любопытство зашло слишком далеко, — произнесла она голосом размеренным и холодным, как капли, падающие с сосулек. — Я не собиралась трогать тебя, потому что запах чеснока мне противен. Я показала тебе то немногое, что должно было навеки отвадить от этого дома любого здравомыслящего человека. Я отпустила тебя. Но теперь…

По отчаянно старался освободиться от ее мертвой хватки, но все было тщетно. Пальцы ее держали не хуже стального капкана. На лице женщины застыла презрительная победная ухмылка.

— Смотри мне в глаза, — приказывала она. — Смотри, ты не в силах противостоять мне, ты не можешь убежать. Ты умрешь, умрешь вместе с Джоном, а затем вы оба, мертвые, подниметесь из могилы такими же, как я. У меня будет два живительных источника, пока вы живы, и два товарища — после вашей смерти.

— Женщина! — вскричал По, стараясь не поддаваться чарам ее неистового гипнотизирующего взгляда. — Женщина, ты сошла с ума!

Она фыркнула и тихо рассмеялась.

— Я в своем уме, как и ты. Мы оба знаем, что я говорю правду. Мы оба знаем, что все твои попытки избежать своей участи обречены на провал. — Голос ее окреп и зазвучал громче. — Через щелку в склеп проник лучше лунного света и ударил мне в глаза. Я проснулась. Я боролась. Меня освободили. Сегодня ночью светит луна. Ах! Какая луна! Не дыши этой дрянью мне в лицо!

Она отвернулась от чесночного запаха. В тот же момент По показалось, что опустился занавес полной темноты, а вместе с ним скользнула вниз и фигура Элвы Гаубер.

Тьма лишила ее жизненных сил, и ее тело повисло на подоконнике, как небрежно брошенная после представления марионетка. Ее рука по-прежнему сжимала борт плаща По, и, чтобы высвободиться от этой хватки, он отрывал от плаща один за другим ее скрюченные, холодные и негнущиеся пальцы. Наконец ему это удалось, и он повернулся спиной к Элве Гаубер. Бежать, бежать! Прочь из этого заклятого места, где живая плоть и кровь подвергается смертельной опасности.

Взглянув в мглистое небо, он увидел, откуда пришла нежданная помощь. Туча, которую он заметил у горизонта, когда выходил из дома Пембертона, переместилась на середину неба. Край этой черной как сажа тучи затмил луну. По остановился, разглядывая черный небосвод и размышляя.

Он внимательно изучил размеры тучи и вычислил примерную скорость ее передвижения. Она будет скрывать луну еще — минут десять. И на протяжении этих десяти минут Элва Гаубер будет лежать неподвижно. Как она сама признала, лунный свет служит источником ее жизненных сил. Ведь она упала как подкошенная и покатилась по ступенькам, когда он закрыл доступ этому свету… По быстро сводил воедино все известные обстоятельства.

Значит, на самом деле умерла и была похоронена в семейном склепе Элва Гаубер, а не ее муж Джон. Она была возвращена к жизни — или к подобию жизни, жалкому и противоестественному, — проникшим в склеп лучом лунного света. Люди не раз обращали внимание на то, что свет луны порой особым образом влияет на живых существ: заставляет собак выть на луну, вызывает буйство у сумасшедших, приносит с собой страх, черную тоску или, наоборот, вдохновенный экстаз. В древних легендах под лунным светом рождались феи, меняли свой облик оборотни, летали на шабаш ведьмы. Несомненно, именно луна была источником и движущей силой всех злодеяний вампиров: точно так же, как труп Элвы Гаубер, они пробуждались в ее лучах. И он, Эдгар По, не должен стоять и попусту рассуждать — надо быстро действовать.

Он собрал все свое мужество и вскарабкался на подоконник, на котором лежало, перекинувшись через него, бессильное и бесчувственное женское тело. Прошел во тьме по комнате до двери, ведущей в подпол, спустился по ступенькам к нижней двери, открыл ее и очутился в каменном полуподвальном помещении.

Здесь было совершенно темно, луна еще не выглянула из-за тучи. По на мгновение остановился, вынул из кармана коробку спичек и запалил туго свернутый из льняного полотна жгут. Огонек давал слабый свет, однако этого хватило, чтобы ориентироваться в пространстве. По отыскал дверцу, открыл ее и тронул худое обнаженное плечо Джона Гаубера.

— Вставайте, — сказал он. — Я пришел, чтобы спасти вас.

Похожая на череп голова несчастного слегка повернулась в его сторону, Гаубер с трудом просипел:

— Все бесполезно. Я не могу двигаться, если она не позволяет. Она держит меня в плену своих глаз, я наполовину мертв. Должен был давно умереть, но…

По вспомнился паук, пораженный жалом осы, парализованный, беспомощно лежащий в ее тесном гнезде и ожидающий, когда победитель проголодается. Писатель нагнулся ниже, держа перед собой ярко горящую спичку, и осмотрел шею Гаубера: она была покрыта мельчайшими следами укусов, кое-где виднелись капельки крови — свежей и засохшей. По вздрогнул от отвращения, но остался тверд в своем намерении.

— Позвольте мне угадать истинное положение вещей, — торопливо сказал он. — С кладбища вашу жену привезли домой, где она вновь обрела подобие жизни. Она сумела околдовать вас или выкинула еще какой-то трюк, чтобы превратить вас в беспомощного пленника. Последнее, уверяю вас, не противоречит законам природы. Я изучал месмеризм и знаю, о чем говорю.

— Да, все правда, — пробормотал Джон Гаубер.

— И каждую ночь она приходит пить вашу кровь?

Гаубер слабо кивнул.

— Да. Сегодня она только приступила к трапезе, как вдруг убежала наверх. Она скоро вернется.

— Вот и прекрасно, — мрачно отметил По. — Вернувшись, она обнаружит не то, чего ожидает. Приходилось вам слышать о вампирах? Я изучал и это явление. Первые подозрения у меня зародились, когда я понял, что она не переносит запаха чеснока. Вампиры днем лежат неподвижно и оживают ночью, тогда же они и питаются. Они порождены луной, их пища — кровь, а теперь все, идем.

По закончил свою маленькую лекцию, осветил напоследок комнату, хорошенько запомнил расположение дверей и, загасив спичку, с легкостью подхватил Гаубера на руки. Тот был не тяжелее ребенка. По усадил его там, где Гаубера прикрывала дверь на лестницу, и накрыл своим военным плащом. В темноте серый плащ сливался с серыми стенами полуподвала. Бедняга был надежно укрыт от глаз жены-вампира.