Наследство - Браун Саймон. Страница 83

К королеве и ее собеседникам присоединился прелат магии Эдейтор Фэнхоу, обменявшийся с Нортемом церемониальным приветствием. Оркид всегда считал величайшим достижением Ашарны как королевы то, что церковь и теургии она сделала союзниками, а не противниками. С тех пор, как она приняла церковь под свое покровительство, не отказывая при этом в поддержке кабинету прелата, она жила в уверенности, что две эти могущественные силы станут опорой трона вместо того, чтобы вести перед его лицом вечную войну. Раскол между ними предоставил бы в руки врагов трона мощное оружие, и потому Оркид делал все, что только было в его власти, чтобы этого никогда не смогло произойти.

Канцлер неспешно обошел весь приемный зал, спокойно и с достоинством отвечая на льстивые речи и исподтишка рассматривая тех гостей, которые держались ближе всех к Ариве и Сендарусу. Незаметной тенью возле них стоял Деджанус, на лице которого играла его вечная полуулыбка, а глаза выражали полную готовность отразить любой выпад против королевы. На какой-то миг взгляды Оркида и Деджануса встретились, и канцлер почувствовал пробежавшие по спине мурашки – так холоден был взгляд Деджануса. Ну что ж, подумал он. Слишком много нам известно друг о друге для того, чтобы стать врагами, но и друзьями мы никогда стать не сможем. Это, по мнению Оркида, было даже к лучшему: намного труднее стало бы уничтожить друга.

Эта мысль возникла у него неожиданно, и на мгновение он испытал нерешительность. Тотчас же его окружила толпа льстецов. Приветливо улыбнувшись, он извинился и притворился слушающим, однако его сознание лихорадочно работало, отыскивая источник посетившей его мысли.

Невольно его взгляд устремился к собственным рукам, к тем самым рукам, которыми он сжимал руки Береймы в тот миг, когда Деджанус перерезал горло короля. Тогда Оркида ошеломило количество крови, залившей королевский кабинет. Тем не менее ни на секунду канцлер не ощутил сожаления. Он никогда не испытывал любви к Берейме, и целых двадцать лет Оркида поддерживала величайшая идея. С такой же легкостью он мог бы поступить подобным образом и с тем щенком Линаном. Но каково же было его истинное отношение к оставшимся в живых детям Ашарны?

Он снова посмотрел на Ариву, и на мгновение ему показалось, что он увидел старую королеву такой, какой она была два десятка лет назад. Сердце замерло у него в груди. Да, он очень любил Ариву, он мог бы даже научиться поклоняться ей, как он поклонялся ее матери, но было в ней что-то большее, что-то такое, что в глубине души волновало его. Лишь теперь он понял, что испытывал острую боль от ревности, от ревности к собственному племяннику. Осознав это, он усилием воли заставил себя перейти мыслями к Олио.

Застенчивый, даже робкий принц за последние недели сильно изменился, стал сильнее и увереннее. Его по-прежнему мучило его ужасное заикание, однако в его манере держаться появилась властность. Что могло настолько изменить его – Ключ Сердца или то, что его сестра нуждалась в поддержке? Оркиду всегда нравился Олио, однако сейчас канцлер подумал, что недалек тот час, когда принца придется бояться. Олио всегда со всей пылкостью юности ставил Гренду Лиар выше самой Кендры с ее самовлюбленными Двадцатью Домами и торговцами, и потому Оркид долгое время благосклонно смотрел на него как на наследника, но, более того, он видел в юноше принца, чьей обязанностью должна была бы стать работа при дворе, в то время как Арива и Сендарус могли бы составить союз, пагубный для интересов Амана. Оркид подумал, что ему непременно нужно будет обратить самое пристальное внимание на юного принца.

А где же тем временем находился принц? Оркид обвел глазами зал и увидел Олио в окружении высоких чиновников, окруживших его и жаждавших его внимания. Еще совсем недавно Олио был бы чрезвычайно смущен такими проявлениями внимания к собственной персоне, однако за последнее время он научился относиться к подобным ситуациям спокойно, даже почти безразлично. Не успел Оркид отвести глаз от молодого принца, как тот оставил окружавших его чиновников и направился к сестре. Они с Аривой обменялись несколькими словами, после чего принц в сопровождении Эдейтора Фэнхоу покинул зал.

»Эти двое в последние недели слишком много времени проводят вместе, – подумал Оркид. – На какие только общие темы могут они беседовать?»

Как только Олио обрел уверенность в том, что сестра не могла его слышать, он спросил прелата о том, какие новости тот принес относительно приюта.

– Все готово, Ваше Высочество, – широко улыбаясь, ответил Эдейтор. – Примас Нортем держит свое слово. Уже поставлены десять кроватей для больных, он прислал еще одного священника, который будет все время заботиться о них. Ну и я уже нашел нескольких магов для ухода за больными.

– Значит, теперь все, что нам нужно, – это сами больные.

– Об этом для нас позаботятся священнослужители. Они постоянно навещают бедняков и тех, кто особенно нуждается, будут доставлять в приют. А когда пройдет еще немного времени, больные станут приходить сами.

– Д-д-достаточно ли будет десятка кроватей?

– На первое время достаточно. Однако примас сейчас обдумывает план постройки специального здания, в котором можно будет излечивать менее серьезных больных.

Олио удовлетворенно кивнул.

– Все это намного лучше, чем я ожидал. В конце концов я могу сделать что-то для моего народа.

Эдейтор, задумавшись, приложил палец к губам, но заговорить не решился.

Олио вздохнул.

– Не думайте об этом, сэр.

– Но ведь мне не все равно, как целительство станет действовать на вас. Вы сами помните, как вы были утомлены после первого случая.

– Я убежден, что по мере того, как мы будем набираться опыта, исцелять станет намного легче.

Эдейтор пожал плечами.

– Для меня это тоже новое занятие, Ваше Высочество. Конечно, чем больше человек применяет магию на практике, тем легче это ему дается, однако Ключ не простой талисман. Я помню, как ослабла ваша матушка после того, как исцелила горбуна.

– Но ведь она была уже больна и в преклонных годах.

– Это не подлежит сомнению, однако ни один из нас не может быть уверенным в том, что если вы будете продолжать исцелять людей с помощью Ключа, это не окажет на вас определенного ослабляющего воздействия.

– Я буду осторожен, – заверил его Олио.

Эдейтор уловил в голосе принца волнение и решимость и подумал, что одной осторожности может оказаться мало. Он верил, что необходимо дать самые строгие указания своим магам для того, чтобы они не позволяли Олио изнурять себя.

Вниз по реке двигалось много барж, однако лишь час спустя после восхода солнца Дженроза увидела парус баржи, шедшей в противоположном направлении. Девушка позвала остальных, и когда баржу уже можно было хорошо рассмотреть, они начали размахивать руками и кричать. Лоцман в ответ тоже помахал рукой, однако к берегу не повернул и продолжал свой путь. Друзья все еще посылали проклятия ему вслед, когда заметили вторую баржу, поднимавшуюся вверх по течению, и повторили свои действия. На этот раз лоцман, невысокая женщина крепкого телосложения, приблизила баржу к берегу.

– Что вам нужно?

– Подняться по реке! – прокричал в ответ Камаль. – Да еще немного подкрепиться!

Несколько мгновений лоцман оглядывала их самих и их лошадей, потом спросила:

– Что я за это получу?

– Денег у нас нет, но вместо платы мы можем оставить тебе одну из наших лошадей, – крикнул Камаль.

Лоцман немного подумала, затем подвела баржу так близко к берегу, чтобы можно было бросить якорь, и достала две крепкие длинные доски, которые перебросила на берег. Когда друзья начали переводить на борт лошадей, она предупредила Камаля, что ее судно должно было дойти только до Даависа.

– Нам это подходит, – угрюмо буркнул он. Он не мог даже представить себе, куда Прадо намеревался доставить Линана, однако, оказавшись в Даависе, друзья, по крайней мере, получили бы хоть какой-то шанс обрести почву под ногами и напасть на след.