Рождение империи - Браун Саймон. Страница 91

Еще одна волна прокатилась по ее телу. Китайра как будто оказалась на стене, рядом с Мэддином. Между ними стоял Кадберн, и она лишь теперь обратила внимание на то, сколь прекрасно его изуродованное шрамами лицо. А потом пришла боль.

– Нет!.. – воскликнул Намойя, и Квенион вздрогнула.

– Что случилось, господин?

– Ты разве не чувствуешь?

Квенион озадаченно нахмурилась, потом глаза ее расширились.

– Кто-то использует Сефид! И очень близко!..

Она была права. Но единственным, кроме самого Намойи, Кевлереном в этой части света был Мэддин, а он, как известно, Обладать не мог.

Тогда кто же?..

Принц закрыл глаза, стараясь сконцентрироваться на потоке силы, исходящем, казалось, из недр самой Цитадели. Намойя видел его – яркий огненный фонтан, бьющий все сильнее и сильнее.

С губ его сорвался крик боли.

– Что?.. – воскликнула Квенион.

Намойя поднялся, чувствуя себя так, как будто кто-то скреб по его нервам зазубренным куском льда.

– Холодно, – вскрикнул он, и в тот же миг боль пронзила его тысячью раскаленных игл.

По правой руке императрицы стекал липкий ручеек крови, но Лерена ничего не чувствовала. Она оказалась в голове грамматиста, потом перенеслась на крепостную стену.

Орудия… Дым… Смятение… Крики… И – Мэддин.

Он тоже был там. Кевлерен, не пожелавший вести себя подобающим образом. Тот, кто первым бросил вызов власти семьи – тем самым и ее власти. Она планировала свои действия так долго и с такой тщательностью, что уже почти не верила в успех. Почти не верила, что этот день когда-нибудь придет. Однако день настал, и императрица знала, что отныне никто не посмеет бросить ей вызов.

Первым урок получит дерзкий Мэддин.

Китайра Альбин сопротивлялась, но Лерена и не ждала ничего другого. Обычному человеку не дано знать, что испытывает тот, по чьим венам струится Обладание. Грамматист пришлась как нельзя кстати: ограниченное знакомство с Сефидом позволяло использовать ее в качестве проводника, значительно увеличивающего силу императрицы. Все складывалось в полном соответствии с предсказанием канцлера Майкома. Все встало точно на свои места.

Как и было задумано.

Лерена и сама испытывала нечто невероятное – словно, используя Китайру, очищала Сефид от всего лишнего, превращала его в крепкий, пьянящий напиток. И сейчас этот напиток разливался по ее венам, струился по ее нервам.

Императрица глубоко вздохнула и сосредоточила мысли на Мэддине. Будто ощутив ее присутствие, он повернул голову.

– О кузен, – прошептала она. – Сейчас ты узнаешь, что значит прикоснуться к Сефиду.

В углу застонал Паймер, но Лерене было не до старого герцога. Все ее внимание занимала крепость в далекой чужой стране и стоящий на стене Мэддин, предатель рода Кевлеренов.

Как же она ненавидела его.

Китайра, извиваясь, каталась по полу. Она ощущала себя существом без плоти, состоящим лишь из обнаженных костей и оголенных нервов. В комнате вспыхивали и гасли искры. Волосы встали дыбом, как будто она висела вниз головой. Глаза были готовы выскочить из орбит. Девушка кричала – или ей только так казалось, – отчаянно пытаясь вспомнить, кто она и где находится. Китайра.

Нет, Лерена. Нет, Мэддин.

– Китайра! – прокричала она…

И услышала в ответ чей-то злорадный смех.

Сначала Мэддин подумал, что рука ударилась о камень. Он поднял ее к глазам и подул на ладонь, но боль стала сильнее, словно дыхание только разожгло пламя.

Принц стиснул зубы.

– Ваше высочество! – позвал Кадберн.

– Ничего…

Мэддин попытался не обращать внимания на боль и снова посмотрел на реку. Было потоплено уже три лодки, но враг приближался. Свет дня почти померк. Всепоглощающая волна страха накатила на принца. «У меня не получилось, – мелькнула в голове страшная мысль. – Я проиграл. Я всех подвел…»

– Нет, – вслух произнес Мэддин. – Потери понес враг. Мы победим. У нас есть крепость, огнестрелы. Но что самое главное – есть решимость победить.

Он вдруг понял, что дело в чем-то другом. Не в сражении. Принц опустил голову и даже через рубашку увидел, что камни на фамильной цепи мерцают, как крохотные звезды.

– Кадберн!..

Жар уже распространился по всей руке. Крик боли сорвался с губ Мэддина, и он, пошатнувшись, начал заваливаться на бок.

– Кадберн!..

И в тот миг, когда Избранный шагнул, чтобы поддержать господина, тело принца вспыхнуло.

Волна обжигающего жара ударила Кадберна в грудь и сбила с ног. Он услышал, как затрещала кожа, почувствовал, как полыхнули огнем волосы. Тело его перевалилось через парапет, и Избранный покатился по каменным ступенькам вниз. Пытаясь остановить падение, он раскинул руки, но схватил лишь воздух. Голова ударилась обо что-то твердое, и перед глазами вспыхнули огненные круги.

Ступеньки… крики…

Он пошевелился, приподнялся, с огромным трудом встал.

В глазах прояснилось. Кадберн увидел, что стоит у основания стены, и поднял голову. На фоне темнеющего неба пылал огненный сгусток, отдаленно напоминающий человеческую фигуру. Все звуки исчезли, и только воздух потрескивал от пронизывающего его жара.

– Мэддин… – хрипло прошептал Кадберн.

Стоявших у орудий моряков разбросало мощной ударной волной, но один из них успел прохрипеть:

– Заряды!..

В следующий момент стена раскололась, камни полетели во все стороны. Вверх ударил столб дыма. Кадберна снова сбило с ног, и он тяжело грохнулся на землю. Воздух с шумом вырвался из его груди, а уши заполнил звон эха оглушительного взрыва.

Квенион в страхе отступила. Лицо Намойи горело; кожа сползала с него, как полоски вощеной бумаги. Кричать он не мог, но девушка возопила за двоих и, поддавшись панике, бросилась сбивать пламя руками. Огонь моментально перекинулся на пальцы Избранной, и Квенион снова вскрикнула.

Растерянно оглянувшись, она увидела у кровати Намойи большую чашу с водой и метнулась к ней. У девушки уже горели ладони. Квенион сунула руки в чашу: и огонь погас. Недолго думая, она выплеснула содержимое сосуда в лицо Намойе. Клубы пара с шипением устремились к потолку. Принц упал с долгим протяжным стоном. Огонь погас. Чаша со следами крови на глиняных стенках полетела на кровать. Квенион склонилась над хозяином, обняла, но он оттолкнул ее.

Девушка не знала, что делать, а боль не давала сосредоточиться. Внезапно дверь распахнулась, и в комнату, на ходу взводя курок огнестрела, ворвался охранник. Квенион отреагировала машинально, не думая: схватив чашу, она что было сил метнула ее в солдата. Глиняный снаряд попал тому в голову, и стражник рухнул, словно сраженный ударом секиры.

Квенион подбежала к нему. Солдат лежал неподвижно, но был ли он жив, она не знала. Лоб его пересекала кровоточащая глубокая рана.

– О нет, – в отчаянии простонала Квенион. – Что же я наделала!..

Она знала, что теперь их обоих просто убьют. Взгляд девушки упал на огнестрел.

ГЛАВА 27

Юнара и Нетаргер потягивали ароматное вино из высоких изящных бокалов, когда ощутили прикосновение Сефида.

Избранный подался назад, пролив вино на тунику, и даже у Юнары перехватило дыхание. Подавшая им вино и уже выходившая из комнаты Ганиморо закрыла на мгновение глаза, но герцогиня успела заметить мелькнувшее в них необычное выражение. Не удивление, нет – скорее печаль.

Значит, Лерена воспользовалась кем-то из своих личных Акскевлеренов. Но что же задумала сестра и для чего ей понадобилась такая сила?..

Оправившийся от изумления Нетаргер смахнул с туники красные капельки.

– Поздно, – пробормотал он, делая вид, что ничего особенного не случилось. – Уже впиталось.

– От тебя будет разить вином, как из бочки, – пошутила Юнара и попыталась улыбнуться, но не смогла.

Волна прошедшего через них Сефида дохнула кровью и злобой. Лерена явно употребляла магическую силу не во благо, и это встревожило герцогиню.