Алиби - Браун Сандра. Страница 38

Тогда почему он не признался Смайлоу и Стефи, что знает женщину, которую Эндикотт нарисовала в своем блокноте?

Потому, объяснил он себе сейчас, что Юджин Кэрти могла быть ни в чем не виновата. Кроме того, этот Джон Дэниэлс мог ошибиться, например – после близкого знакомства с «Джеком Дэниэлсом». Даже если он действительно видел Юджин в отеле, вопрос времени оставался решающим. Хэммонд точно знал, во сколько она появилась в ресторане. Учитывая расстояние, которое ей необходимо было преодолеть, чтобы попасть туда, – плюс неизбежные в это время суток пробки на улицах, – получалось, что она должна была выйти из отеля не позднее семнадцати пятнадцати. И если коронер установит, что смерть Петтиджона наступила после этого срока, у Юджин будет алиби.

«Неплохая мысль, Кросс, – подумал он. – Жаль, она не пришла тебе в голову раньше».

И все же Хэммонд знал, что ни при каких обстоятельствах не назвал бы Смайлоу имени Юджин Кэрти.

Он понял это, еще когда, бросив взгляд на незаконченный портрет в блокноте Мэри Эндикотт, с замиранием сердца узнал свою таинственную гостью. Одного воспоминания об этом бесконечно прекрасном лице, которое он видел так близко, на соседней подушке, оказалось достаточно, чтобы принять решение. Он не опознает ее и не назовет ее имени, пока… Пока что? Хэммонд и сам этого не знал, как не знал в точности, зачем и почему он это делает, ради чего нарушает все правила и принципы, которые прежде считал фундаментом своего бытия. Больше всего его, однако, пугало, что это нарушение было вполне сознательным. Он преднамеренно скрыл важную информацию, имевшую непосредственное отношение к расследованию убийства, и последствия подобного поступка могли быть более чем серьезными.

И тем не менее он вовсе не собирался бежать к Смайлоу или Стефи с саморазоблачением.

Кто-то громко постучал в дверь кабинета. Прежде чем Хэммонд успел поднять голову, дверь отворилась, в кабинет вошел – почти ворвался – его отец, и гневные слова замерли на кончике языка Хэммонда.

– Доброе утро, Хэммонд!

«Проклятье! – подумал он. – Его мне только не хватало!» Каждый раз в присутствии отца Хэммонд невольно старался подтянуться, мысленно производя своего рода полную инспекцию собственной боеготовности. Как он выглядит? Достаточно ли он собран и внимателен? Соответствует ли его внешний облик той высокой должности, которую он занимает? Впрочем, он надеялся, что сегодня отец не станет рассматривать его слишком пристально.

– Привет, па. – Хэммонд встал, и они пожали друг другу руки через стол. Если Престон когда-то и обнимал его, то это было так давно, что он этого не помнил.

Хэммонд взял со стола пиджак и повесил его в стенной шкаф. Поставив кейс на пол, он пригласил отца сесть в единственное во всей комнате гостевое кресло.

Престон Кросс был значительно более низким и коренастым, чем сын, однако недостаток роста нисколько не влиял на впечатление, какое он обычно производил на людей, как в толпе, так и при встрече один на один. Его от природы слегка красноватое лицо выглядело обветренным и загорелым благодаря регулярному пребыванию на открытом воздухе, ибо Кросс-старший любил гольф, теннис и парусный спорт. Когда ему исполнилось пятьдесят, его волосы поседели все сразу, словно по команде, что также добавило ему импозантности. От природы энергичный и деятельный, он никогда не позволял себе выглядеть суетливым, и это, как правило, тоже производило благоприятное впечатление на тех, с кем он общался.

Насколько было известно Хэммонду, за всю свою жизнь его отец не болел ни дня, считая это проявлением слабости. Курить он бросил лет пятнадцать назад, но до сих пор его иногда можно было видеть с сигарой в зубах, что было чистой декорацией. Забота о собственном здоровье, однако, не мешала Кроссу-старшему выпивать по три бурбона ежедневно; кроме того, он не садился обедать без бокала аперитива, что, по его глубокому убеждению, способствовало лучшему пищеварению. На сон грядущий Простои тоже выпивал пару рюмок бренди, однако алкоголиком он не был. Казалось, его кипучая энергия способна справиться со всеми разрушениями, которые производил алкоголь в его организме. В свои шестьдесят с лишним он действительно был значительно здоровее и крепче, чем большинство тридцатилетних мужчин. Женщины до сих пор были от него без ума, мужчин же он покорял силой своего характера и напором.

И в профессиональной деятельности, и в личной жизни Престон Кросс был человеком решительным, и возражать ему осмеливались немногие. Тридцать лет назад он объединил три мелкие фирмы, занимавшиеся медицинским страхованием, в одну большую. Под энергичным руководством Престона Кросса новообразованная компания росла как на дрожжах и теперь могла похвастаться двумя дюжинами филиалов как на территории штата, так и за его пределами. Официально Престон Кросс давно ушел в отставку, однако должность почетного председателя совета директоров основанной им фирмы была отнюдь не формальной. До сих пор он внимательно следил за всеми делами вплоть до цены закупавшихся для клерков шариковых ручек, и ни одна мелочь не ускользала от его внимания.

Кроме этого, Престон Кросс участвовал в работе множества общественных комитетов и комиссий. Он и миссис Кросс возглавляли списки приглашенных, даже когда речь шла о простом благотворительном приеме, что, разумеется, обходилось ежегодно в кругленькую сумму, зато Престон Кросс лично знал большинство людей, обладавших хотя бы мало-мальским влиянием и властью.

Хэммонду хотелось бы любить своего отца, восхищаться и уважать, но для этого он слишком хорошо знал, на какие темные дела употребляет свои таланты Кросс-старший.

Свой визит отец Хэммонда начал со слов: «Я помчался к тебе, как только освободился», – и Хэммонд облился холодным потом. Как мог его отец так быстро пронюхать о том, как он прокололся с Юджин Кэрти?

– Что ты имеешь в виду? – осторожно спросил он.

– Как – что?! – удивился Престон. – Разумеется, то, что ты будешь вести дело об убийстве Люта Петтиджона! Хэммонд постарался скрыть испытанное им облегчение.

– Это действительно так, – согласился он.

– Мне было бы приятнее услышать эти новости от тебя, – упрекнул его отец.

– Я просто не успел, па, – возразил Хэммонд – Мейсон объявит мне об этом только вчера вечером. Но отец его не слышал.

– Да, от тебя, – повторил он. – Но мне рассказал об этом близкий друг, который завтракал с Мейсоном сегодня утром. Он упомянул об этом вскользь, полагая, что мне уже все известно. Ты понимаешь, в какое положение ты меня поставил?

– На выходные я уезжал в мой загородный дом, – терпеливо пояснил Хэммонд. – Об убийстве Петтиджона я узнал только вчера вечером, когда вернулся. А потом… потом произошло еще – много всего, я просто закрутился. Извини…

Престон Кросс стряхнул невидимую пылинку со своих безупречно отглаженных брюк.

– Надеюсь, ты понимаешь, что это для тебя значит? Суд привлечет всеобщее внимание. Ты должен использовать это, Хэммонд! – Престон нацелился на него своим коротким и толстым указательным пальцем, потом поднял руку вверх и совершил ею хватательное движение, словно поймал на лету муху. – Используй прессу на всю катушку, сынок. Пусть твое имя звучит по всем каналам. Пусть избиратели узнают, кто ты такой и что собой представляешь. Я называю это саморекламой, но в этом нет ничего стыдного или недостойного. Это твой шанс, Хэммонд!

– Мой шанс заключается в том, чтобы добиться осуждения преступника. Моя речь в суде должна говорить сама за себя – в этом случае мне не понадобится помощь газет и телевидения.

Престон Кросс нетерпеливо взмахнул рукой.

– Большинству совершенно наплевать, как ты справишься с расследованием, – сказал он. – Людям все равно, отправится ли преступник в тюрьму, получит ли смертельный укол или выйдет на свободу.

– Зато мне не все равно, – с горячностью возразил Хэммонд. – И людям тоже должно быть не все равно. Престон рассмеялся.

– Я помню, было такое время, когда общественность очень интересовалась тем, насколько хорошо справляются со своими обязанностями представители власти. Но теперь людей больше волнует, как выглядят их избранники на экране телевизора. Я уверен, что большинство жителей округа имеет самое приблизительное представление о том, чем занимается окружная прокуратура.